Валгалла - Роджер Аллен

Ответ оказался на удивление простым. Пусть тревожным, но простым. Когда Жустен сравнил базы данных Джервада и Баппера-323, то обнаружил, что у Джервада файлы обновлялись лишь несколько дней назад, в то время как у Баппера-323 они были полуторагодичной давности. Это было неудивительно, учитывая тот факт, что Бапперы являлись далеко не самой популярной моделью. В пункте проката, где Жустен взял этого робота, он заметил с дюжину пылившихся Бапперов с отключенным питанием.

В базе данных Джервада Ар доза имелся, но та же база данных утверждала, что данные на этого человека были введены в нее пять лет назад. И в то же время в базе данных Баппера, введенной полтора года назад, о нем не было ни единого упоминания.

Короче говоря, было совершено очевидно, что кому-то удалось сыграть грязную шутку с полицейскими компьютерными архивами и ввести туда ложную информацию. И все эти титанические усилия были предприняты неизвестными для того, чтобы внедрить в университет Аида своего агента. И вряд ли злоумышленники стали бы так мучиться только ради одного человека. Так что придется перепроверять все архивы – что называется, от корки до корки. Это будет долгий, мучительный и изматывающий поиск бреши, образовавшейся в системе безопасности. Тяжелая работа. Жустен внутренне порадовался тому, что не является офицером контрразведки. Ребятам оттуда предстоит помучиться.

Но куда именно они – интересно, кстати, кто такие эти «они»? – решили внедрить своего человека? Жустен перечитал данные на Ардозу еще раз и более внимательно. В каком подразделении университета он обосновался?

Когда Жустен нашел ответ на этот вопрос, он почувствовал, как волосы его зашевелились и встали дыбом. Ардоза числился в университетском Центре исследований в области преобразования климата планеты. Это объясняло многое. Даже чересчур многое – до такой степени, что полицейский почувствовал себя, как на раскаленной сковородке. Он был бы удивлен, узнав, что кто-то решил доставить себе столько хлопот, внедряя агента, который будет наблюдать за какой-нибудь отмирающей областью исследований. Но экология – это совсем другое дело.

Борьба вокруг вопроса об изменении климата на планете являлась в настоящее время краеугольным камнем всего, что происходило на Инферно. В руках тех, кто контролировал этот процесс, находилась и сила, причем не только физическая, которая заключалась в могучих механизмах, призванных изменить лицо планеты, но и финансовая, политическая, интеллектуальная. Иными словами – власть. Вот почему весьма веские причины внедрить своего человека в Центр исследований в области трансформации имелись буквально у всех – и у поселенцев, и у Железноголовых.

Но что-то здесь не сходилось. Этот Ардоза – или как там он звался на самом деле – был не похож на людей того сорта, которых высматривал Деврей у входа в Сеттлертаун. Глубоко законспирированный агент наверняка не полез бы к главному входу и использовал бы один из второстепенных, чтобы не рисковать своим прикрытием. Если только не произошло какое-то настолько важное и срочное событие, ради которого можно было бы пойти на такой риск.

Однако что срочного могло случиться в области преобразования климата? Эта программа была рассчитана не на одно поколение. Она продвигалась медленно, неспешно. Осуществление любого проекта в этой области занимало годы. Какая информация, связанная с экологией планеты, могла оказаться настолько срочной, чтобы лже-Ардоза повел себя так безрассудно? Почему он воспользовался главным входом? Почему не захотел передать имеющиеся у него сведения каким-нибудь иным способом? Ведь перекрыть все до единого каналы связи не в состоянии никто, даже полиция. Если располагаешь хотя бы небольшим запасом времени, всегда есть возможность переправить послание почти без всякого риска. Можно написать записку и послать с ней робота, можно использовать тайниковую связь, оставив информацию под каким-нибудь камнем, можно прибегнуть к помощи кода – отправить совершенно невинное сообщение вроде «Ваши туфли готовы, можете забрать» или «Закажите, пожалуйста, мне к завтраку овсянку», в котором каждое слово будет нести определенный скрытый смысл.

У Ардозы наверняка существуют какие-нибудь подобные способы связи с поселенцами. Так что же ему удалось раскопать? Какую информацию – настолько важную, что он решил прийти к главному входу в Сеттлертаун и пренебречь всеми остальными возможностями?

По мере того как Жустен рассматривал два снимка, в нем крепла уверенность в том, что раньше он никогда не видел этого человека во плоти. Но он определенно видел его изображение – то ли на снимке, то ли на голограмме, то ли как-то еще.

В полицейской папке по одному из дел. Вот оно! Фотографии из полицейской папки по какому-то уголовному делу, которое либо расследовал, либо просто читал Жустен Деврей. По делу, которое было достаточно крупным для того, чтобы Жустену понадобилось рассматривать фотографии его участников до тех пор, пока они намертво не впечатались в его мозг. Но в чем бы ни заключалось то дело, Ардоза не являлся в нем центральной фигурой, иначе Деврей узнал бы его с первого взгляда. Кроме того, судя по времени, что понадобилось Жустену для того, чтобы отыскать в памяти это лицо, дело, видимо, было давнее.

В голове Жустена вновь заворочалась какая-то неясная мысль, которая уже посещала его несколько минут назад. Меньше напоминать Ардозу. Может быть, подсознание нашептывало полицейскому, что теперь Ардоза выглядит иначе, нежели тогда, когда Жустен увидел его снимки впервые? Посмотрев на экран еще некоторое время, он сказал:

– Джервад, убери с обоих снимков усы. И пусть он выглядит немного моложе. Но не в соответствии со стандартами колонистов. Мы старимся очень медленно. Сделай это так, как если бы этот человек был поселенцем. Сбрось ему десять лет в стандартном масштабе.

– Есть, сэр. – Робот стал ловко управляться с верньерами видеоприбора. Фотографии уменьшились в размере и теперь занимали лишь небольшую часть плоского экрана. С лица изображенного на них человека исчезли усы. Компьютер не знал, какой формы была скрывавшаяся под ними верхняя губа мужчины, и поэтому выбрал оптимальную с его точки зрения.

Затем изображения стали множиться, меняясь прямо на глазах. Лицо мужчины начало молодеть. На одних его волосы были жидкими, на других у него отрастала густая шевелюра. Исчезли морщины, бесследно растаял второй подбородок. Однако человек может стареть по-разному, а также и принимать разнообразные меры против этого старения, если захочет. Колонисты, разумеется, предпринимали всевозможные усилия, чтобы замедлить этот процесс, поселенцы – нет.