Закон джунглей. Книга 1 - Василий Михайлович Маханенко

чего пропал. Судя по тому, как нахмурились мои родители, они опешили не меньше моего. Теперь уже наставник Герлон произнёс:

— Информация о подписанном договоре ученичества ушла в клан Феникс и род Ван. Теперь для всей Дефорской империи Зандр является учеником мастера золотого ранга Герлона. Ваш вариант договора, а также выплату клана Феникс за подготовку достойного отпрыска, вы получите чуть позже. Ученик, собирайся. У тебя десять минут.

— Я собран, наставник, — произнёс я, выделив последнее слово. — У меня нет вещей, которые я могу взять с собой.

— Выходим, — наставник поднялся и покинул дом. Я задержался на несколько мгновений, посмотрев на родителей. Каменное безэмоциональное лицо отца, как всегда, ничего не выражало, но в глазах мамы стояли слёзы.

— Так будет лучше для тебя, сынок, — прошептала она, чем заслужила лёгкое покашливание отца. Мама закрыла глаза, чтобы не видеть, как я выходил из дома. Как же мне хотелось хлопнуть дверью напоследок! Чтобы она врезалась в косяк и разлетелась! Да, мелочно. Да, глупо. Да, по-детски. Но как поступать по-другому, когда меня продали! Я же говорил перед встречей, что не хочу идти в ученики к старшему Герлону. Даже просил не отдавать ему меня! Но родители решили по-своему!

Я сумел совладать с собой и не хлопнул дверью. Выйдя на воздух, несколько раз глубоко вдохнул, прогоняя предательские слёзы. Наставник Герлон ждал меня здесь. Даже не глядя в мою сторону, произнёс:

— Мне нет дела до твоих эмоций и желаний. Хочешь ты или не хочешь, но в ближайшие четыре года ты мой ученик и обязан называть меня наставником. Твоя задача на время ученичества будет заключатся в строгом выполнении моих указаний. Любое неповиновение или неправильное исполнение приказа, как это было в Тёмном лесу, будет жёстко наказываться. И это будет не благостное созерцание земли, как наказывал тебя отец. Ты испытаешь на себе весь гнев даоса уровня мастера золотого ранга. Тебе нужно принять тот факт, что ближайшие четыре года твои домом станет дорога. Твоим единственным другом — цзянь. Твоими постоянными спутниками станут разбитые в кровь костяшки и ноющие мышцы. Родители, что продали тебя мне за каких-то жалких двести духовных камней, слишком затянули с твоим обучением. Тебя придётся ломать. Изгонять старые привычки, прививать новые. Этим мы и займёмся в ближайшие четыре года.

— Как будто у родителей выбор был? — зло произнёс я. То, что я злился на родителей, не значит, что кому-то разрешено их ругать. Это моя родня и защищать я её буду в любом случае. — Они не могли отказать мастеру золотого ранга и духовные камни — это хоть какой-то бонус за то, что вы решили меня присвоить!

— Отказать они могли и прекрасно об этом знали. Особенно твой отец. Ты знал, что он является даосом этапа ученик золотого ранга?

— Это невозможно, — я старался переварить новую информацию. Из записей Хуан Луня следовало, что людям из внутренних поясов нельзя путешествовать в нижние без хорошего запаса духовных камней. Из-за недостатка энергии Ци они начнут испытывать жуткий голод и начнут потихоньку сходить с ума. Мой отец не умалишённый! Но и духовных камней в нашей семье отродясь не водилось.

— Тем не менее это так. Ваши внутренние семейные разборки не моё дело. Если окажешься недостойным и вернёшься в деревню, спросишь его об этом сам. Так вот, выбор у твоих родителей действительно был. Они могли мне отказать и повлиять на их выбор я бы никоим образом не мог. Клан Феникс строго следит за соблюдением закона. Однако теперь ты мой. Знаешь, как управлять самоходными повозками?

Наставник Герлон сделал странный жест и рядом с нами появилось нечто странное. Это определённо была повозка — четыре колеса и рычаги управления у неё точно были. Вот только у повозки не было ни тента, ни места для груза. Всего два кресла, установленные на четыре колеса и небольшой навес, защищающий от палящих лучей Эарис. Хотя, наверно, следует отдельно сказать про колёса. Прежде всего стоит отметит их крепление — они устанавливались на не привычные для повозок рессоры, а на какие-то распорки, разделённые толстой пружиной. Сверху колёса были закрыты выпуклой панелью, целиком скрывающей их от тех, кто сидел на повозке, но самое интересное заключалось не в способе крепления колёс и странном приспособлении сверху. Самое странное заключалось в самих колёсах — они были невероятно широкими, примерно с моё предплечье, а поверхность была не гладкой, как у нашей повозки, а ребристой.

— Я жду ответа, ученик! — наставник не повышал голос, но я почувствовал, что у меня на мгновение сковало всё тело и по нему прошлись сотни иголок. Это было чудовищно больно, но самое плохое заключалось в том, что я даже заорать не мог. Тело мне не принадлежало. Наказание длилось всего мгновение. Когда я вновь обрёл контроль над телом, боли уже не было. Лишь липкий холодный пот, окутавший всё тело, напоминал о случившемся.

— Я пробовал управлять повозкой всего несколько раз, наставник, — ответил я, не желая получить ещё одну порцию наказания. Мало того, что больно, так ещё и обидно, что у меня не имелось ни малейшего шанса этому сопротивляться!

— Этого достаточно. Занимай своё новое место, ученик. Отныне тебе вменяются ещё и обязанности извозчика.

Меня всего потряхивало, когда я забирался в кресло. В нашей повозке ничего подобного не было — только простая деревянная скамья, на которой сидел отец. Здесь же находилось мягкое и довольно уютное кресло. Путешествовать в таком одно удовольствие! Рычаги управления не отличались от тех, то имелись в нашей самоходной тележке, вот только я внезапно осознал, что у меня вспотели ладони. Отец строго настрого запрещал управлять тележкой в деревне. Говорил, что я ещё не готов к такой ответственности. Меня учили в чистом поле, где не во что было врезаться. Не было людей, которых можно было задавить. Здесь же деревенские высыпали на улицу, чтобы своими глазами поглазеть на даоса и тех, кого он сопровождает. Такого в деревне отродясь не было и разговоров хватит на несколько лет, если не больше. Старики будут пересказывать внукам сказки о том, как однажды в их деревню заехал целый мастер из третьего пояса и никого не поубивал! Потому что деревня свято чтит закон и находится под защитой рода Ван. Что-то похожее мне дядя рассказывал. Правда, смеялся при этом, но рассказывал.

Три дорогие повозки рода Ван уже стояли готовые к отправке. Возвращение в деревню вымотало всех, так что сейчас народ находился в повозках, чтобы урвать дополнительную минуту отдыха. Вчера наставник Герлон превратился в демона, заставив всех выложиться на полную. Если в Тёмный лес мы шли почти четверо суток, то обратно добрались за день! Суровый даос не слушал стенаний, жалоб и угроз. Когда несколько ребят вздумали «взбрыкнуть», показав свой гонор, даос придавил всех так, что мало не показалось никому. Кровь из носа пошла даже у Эльды, что говорить про остальных? Однако даосу было плевать на страдания его подопечных. Он даже лечить никого не стал, лишь пригрозив, что, если мы не поднимемся на ноги и не начнём двигаться, будет хуже. Ни обеда, ни ужина нам тоже не полагалось. Мы завалились в деревню глубоко под вечер и рухнули на землю без сил. Пройти восемьдесят километров по пересечённой местности за сутки стало чудовищным испытанием для всех. Даже, как мне кажется, для отца. Хотя виду он, как обычно, не подал.

Утром случился тот неприятный разговор, когда наставник Герлон предложил моей семье две сотни духовных камней, если они подпишут договор об ученичестве и сейчас я сидел перед рычагами управления, боясь взять их в руки. Я не знал особенности этой самоходной повозки. Наша была тяжёлой, медленной, неповоротливой. Там приходилось двигать рычаги с усилием, чтобы повернуть и заставить её двигаться. То, что достал наставник из своего пространственного кошелька, совершенно не выглядело тяжеловесным и неповоротливым средством передвижения, даже несмотря на широченные колёса. И это пугало. Что, если я не справлюсь с управлением и врежусь в дом соседей, что находится прямо по курсу? Повозки с отпрысками родов внутренних поясов двинулись, и наставник Герлон занял соседнее с моим кресло.

— Следуй за ними, держи дистанцию пятьдесят метров, — приказал он и даже глаза закрыл,