Многомужество-5. Медвежья Ласка (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

Пропустив шпильку мимо ушей, я прочистила горло и непривычно как для себя, так и для лордов доброжелательно спросила:

— Я могу войти?

— Зачем ты спрашиваешь? — удивленно приподняв темные брови, сидящий в кресле Берд напряженно расправил плечи. — Это и твоя спальня тоже.

— У меня есть спальня, — теперь было мое время настороженно удивляться.

— Мы знаем, но эту комнату твой дядя выделил для нас всех, — обведя рукой нашу странную компанию, Берд тяжело вздохнул. — Но мы заставлять тебя не будем, Ласкана, пока сама не будешь готова.

Сердечко стукнуло о ребра, которые тут же стянуло спазмом умиления.

Бедные беры! Если моя медведица, спящая все это время, так рвет меня и кусает просто за несогласие, то что происходит с ними, когда я сбегаю, прячусь и бранюсь при малейшей попытке сближения?

«Наши звери нас задерут», — вспомнились слова Берда, произнесенные на том злополучном балконе после дядиных наставлений под кубок меда. В голове задребезжала, словно колокол, злость и обида моей беры, которая наказывала меня за глупость.

— Да, я пока не готова, но, лорды, я пришла для того, чтобы извиниться, — почтительно поклонившись, я услышала странные шорохи и подняла глаза.

Мужчины будто бы совсем не двигались, но расстояние между нами уменьшилось, и свежая белая царапина на деревянной половой доске была тому подтверждением, сетуя на проехавшую по ее поверхности ножку кресла.

Хмыкнув, вновь опустила глаза, вспоминая про сворованные сапоги. Осторожно, а главное, легко вышагнув из них, распрямилась, чтобы провалиться в знакомый аромат, заполнивший весь воздух вокруг.

Они стояли. Близко. Все трое.

Смотрели на меня с высот своего роста и активно дергали крыльями носа, принюхиваясь к моим словам, в попытке поймать интересующий их ответ — вру ли я?

Набравшись терпения и мужества, я дала мужчинам время закончить поиск в умиротворенном молчании, пока Вард, шарахнувшийся на шаг назад и удивленно вытаращивший глаза, не спросил:

— Ты упала где-то и стукнулась головой? — сильные пальцы тут же, без разрешения, забрались мне в волосы и принялись активно ощупывать голову на предмет открытых ран.

— Нет, с чего ты взял?

— С того, что ты удивительно расположена к нам, а не горишь, словно раззадоренный муравейник.

— Это что еще за сравнения?! Какой я тебе муравейник?

— Вот такой, — не скрывая улыбки, ответил мужчина и, наконец, отпустил мою голову. — Правда передумала?

— Не уверена, но готова признать, что с выводами поторопилась. Поэтому предлагаю вам, лорды, начать все сначала и дать друг другу еще один шанс. Как вы на это смотрите?

Переглянувшись, мужчины молча о чем-то договорились. Берд, сделав шаг ко мне, низко поклонился, что совершенно несвойственно берам.

— Мое имя Хьялберд. Я лорд Смоляного леса.

— Очень приятно, — поддержав игру, я улыбнулась и протянула руку, немного чаще задышав, когда пальцев коснулись мужские губы.

Горячие, как угли, и прогревающие до костей.

— Мое имя Харланд, я лорд Белого леса и брат этих славных беров, которых я, как мог, учил манерам, чтобы произвести на тебя впечатление, — белоголовый нервничал больше всех, видимо, еще коря себя за ложь, так сильно меня задевшую. — Рад познакомиться с тобой, бера. Позволь заметить, что пахнешь ты как мечта.

Отпихнув красноречивого брата в сторону, Вард силой занял место передо мной. Минуя непривычные для себя вежливости, по-берски протянул руку, ожидая, когда я отвечу взаимностью.

Не заставляя его ждать, я сжала сильное предплечье пальцами, позволяя коснуться своей руки, и вытянулась вперед, к его лицу, следуя старой традиции.

— Я Хьялвард. Лорд Смоляного леса. Я воин и добрый муж. Я твой. А ты моя, — приглушенно произнес он, и мои внутренности зашевелились, дав понять, что медведица согласна и рвется вперед, навстречу тому, кто только что произнес это вслух.

На этом минутка игривого взаимопонимания была окончена. Разжав пальцы и выпустив мужскую руку, я смущенно потупилась, не зная, что говорить дальше и куда прятать глаза.

Вроде бы мы пришли к мирному соглашению, но ситуации это в принципе не меняло. Всё осталось так, как и было — я не знаю их, а они уверены, что знают меня.

Прервал неожиданно наступившую тишину Берд, который, стараясь выглядеть спокойным, предложил:

— Можем пробежаться по лесу. Конечно, если Ласка себя хорошо чувствует.

— Я… хорошо… уже хорошо.

Вновь затрепетавшие носы подсказывали, что мои слова привычно проверяют на веру. Бесшумно цокнув языком, я закатила глаза.

Беры такие беры, ничему не верят на слово. Только собственному носу доверяют с фантастической наивностью.

— Тогда пойдем, прогуляемся. К ужину вернемся.

— Можно взять с собой что-нибудь перекусить и сбегать до ущелья Форели, — предложил Харланд. — Устроим примирительный обед на природе.

— Я соберу сумки, — не привыкший болтать языком, Вард поспешил подготовиться к прогулке, вернувшись к шкафу и принявшись сворачивать шкуры в аккуратные валики.

— А я тогда схожу к Лорне, — бросил белоголовый, обойдя меня сбоку, и сделал небольшую паузу — почти неуловимую, но я ощутила, как от его дыхания волосы на голове примялись.

— Сообщу твоему дяде, чтобы не волновался.

Берд последовал за братом, оставляя нас с Вардом наедине, пока мужчина уверенно готовил беровские сумки, оплетающие ремнями крепкую шею.

Засмотревшись, я заметила, как уверенно он это делал, словно не в первый раз, со знанием дела распределяя вес и точно зная, сколько всего может поместиться в продолговатых карманах.

— Почему ты передумала? — нарушив тишину, бер заставил меня вздрогнуть от томности своего голоса. Косо глянул, фыркнул, сдувая темную прядку с лица. — Признаюсь честно, на секунду я решил, что ты нас не простишь.

— Я тоже так думала, но решила подумать еще.

— Это отличное решение, бера, — улыбнулся Вард, распрямляясь и забрасывая тяжелые сумки на плечо так, будто они ничего не весили. — Мы станем тебе славными мужьями.

— Вы все время об этом талдычите, но еще никто не рассказал мне, что это на самом деле значит. Что, по-вашему, «славный муж»? Какой он?

— Он заботливый, — подойдя поближе, бер опустил тяжелую руку мне на плечи и мягко развернул к выходу, на ходу увлекая за собой. — Нежный. Охраняет и бережет свою семью. Следит за тем, чтобы она ни в чем не нуждалась, была здорова и счастлива.

— А жена следит за бытом, — язвительно выплюнула я, но бер меня удивил.

— За бытом следят все члены семьи. Кто может, тот и делает. Обязанности делятся на всех.

— Что-то слабо верится, — недоверчиво прищурившись, я не сразу поняла, что мы подошли к моей спальне, отчего медведь осторожненько подтолкнул меня вперед, отправляя за необходимыми вещами.

— Уж поверь. Белый и Смоляной леса небогаты на берочек. Увы, Великий Медведь суров к нам, поэтому о наших женах мы заботимся и оберегаем их, не заставляя гнуть спины нам в угоду. Наши женщины просто просят, а мы делаем, — мужчина пожал плечами, наблюдая за тем, как я натягиваю теплые подштанники прямо под платье, и совершенно не смущаясь уничтоженной нами вчера комнаты. — Пироги я научился печь в семь лет, а метлой орудовал уже в три, так что домашняя работа никого из нас не пугает. И если ты так переживаешь о… будущем, просто помни, что всегда можешь обратиться к нам.

— Звучит слишком… неправдоподобно.

Укутавшись в теплую шубку, я накрыла голову платком и приблизилась к мужчине, который неожиданно слишком тепло улыбнулся, горячими пальцами смахнув выпавшую из-под платка прядку.

— Ты убедишься. Со временем.

— Жаль, я не могу понять, говоришь ли ты правду.

— Бера?

— Что?

— Дай в щеку поцелую? Медведь рычит, — хрипло признался он, и уголки губ задрожали, стирая непринужденную улыбку.

В черных зрачках затанцевал пламя. Они расширились, запульсировали, а черная радужка посветлела, словно от бешенства, меняя томный человеческий взгляд на животный и жадный.