Вас невозможно научить иностранному языку. - Николай Замяткин

Еще раз повторяю – суть подхода заключается в том, чтобы на протяжении пятнадцати-двадцати минут (в идеале – бесконечно!) повторялся один и тот же матричный диалог. «На Пошехонье все было тихо. На Пошехонье все было тихо. На Пошехонье все было тихо. На Пошехонье все было тихо. На Пошехонье все было тихо. На Пошехонье все было тихо». («На Пошехонье все было тихо» – это наш с вами матричный диалог на иностранном языке. Символически.) И так сколько угодно долго. А реально минут пятнадцать-двадцать «Пошехонья». Без значительных пауз (больше двух секунд) между концом диалога и следующим сразу же за концом началом того же самого диалога и без таких же значительных пауз внутри диалога. В стандартных курсах диалоги зачастую записываются с паузами внутри.

Типичный пример – сцены в ресторанах и прочих «едальнях». Официантка принимает заказ, после чего обязательно вставляется длинная пауза, должная символизировать поедание заказанного. После этой кажущейся вечной паузы официантка появляется вновь и предлагает десерт или счет. Творческий подход со стороны создателей курса, однако! Да-с! При серьезном изучении языка такого рода мучительно «творческие» паузы ничего, кроме раздражения и сбоя внимания, вызвать не могут. Проверено лично и многократно вашим покорным слугой и другими добровольцами языкового фронта. Компьютерные программы обработки звука позволяют легко это натужное «творчество» исправить. Сейчас на моем рабочем столе лежат готовые к наслушиванию матричные диалоги на семи языках. Их приготовление на компьютере заняло у меня... эээ... вполне разумное количество времени – гораздо меньшее, скажем так, чем то, которое я тратил на эту довольно-таки трудоемкую процедуру до появления курсов с компактными дисками и проигрывателей МП-3.

Еще раз о длине записей. Я составляю файлы длиной в пятнадцать-двадцать минут. Можно составлять файлы длиннее либо короче. Необходимую для вас длину вы можете, опять же, легко определить в рабочем порядке – сделайте первый файл-запись длиной в двадцать минут, поработайте с ним, а второй уже может быть пятнадцать либо двадцать пять минут. Или тринадцать с половиной. При наличии у проигрывателя функции бесконечного воспроизведения файла можно использовать и ее, непрестанно проигрывая вычлененный из общей «кучи-малы» и приготовленный должным образом – избавленный от неоправданных пустот и других «украшений» – диалог. Принципиального значения это не имеет, лишь бы вам не нужно было каждую минуту-две нажимать на кнопки управления проигрывателем, и «сшивка» на стыках между диалогами была гладкой – вся ваша концентрация должна быть на прослушивании матричного диалога, а не на технических проблемах какого бы то ни было рода. Помните, что концентрация на иностранном языке достигается с большим трудом, но сбивается достаточно легко – наш мозг-ленивец всегда ищет малейшего повода, малейшей зацепки, чтобы увильнуть от любой работы, а тем более от такой тяжелой работы, какой является изучение иностранного языка. Вот таким образом...

Прослушивать диалоги надо, используя хорошие изолирующие наушники, которые не просто вставляются в уши, но плотно закрывают их – отсекая внешние шумы, мешающие слышать иностранную речь. Прослушивание в автомобилях с использованием имеющихся стереосистем не совсем бесполезно, но неэффективно – посторонние шумы (включая сильный звуковой фон от собственно движения машины, полностью «съедающий» множество важнейших голосовых частот в диалоге), необходимость уделять чрезвычайно большое – если не всё! – внимание вождению, а ведь прослушиваемой записи вы должны уделять такое же внимание, как разговору по вашему мобильному телефону – не меньше. Я сомневаюсь, мягко говоря, что вы сможете овладеть иностранным языков за баранкой автомобиля, что бы ни говорили об этом создатели разнообразных «забараночных» лингафонных курсов...

На бумаге диалоги в стандартных курсах тоже не имеют идеальной для их использования формы. Все эти недостатки и шероховатости легко можно исправить, перепечатав диалоги так, как мы считаем необходимым. Нужно сделать следующее. Устранить переносы в середине фонетических слов. Для простоты и чтобы долго не заниматься поиском этих самых фонетических слов, перепечатываем тексты так, чтобы простые предложения не были разорваны посередине с переносом части предложения на другую строку – в сложносочиненных предложениях можно переносить придаточные, но обязательно целиком, без разрыва фонетических слов – перенос взгляда на другую строчку непременно должен происходить на интонационных паузах или полупаузах-стыках между фонетическими словами.

И, конечно, весь диалог должен быть на одной странице, чтобы в процессе чтения не нужно было заниматься судорожным перелистыванием одной страницы на другую. У вас есть более важные дела. Изучение языка, например. А ведь на таких совершенно бездумных и ничем не оправданных переносах – которые можно объяснить только небрежностью и общим непониманием процесса изучения иностранных языков создателями курсов! – всегда сбивается концентрация. Можем устранить? Можем. Устраняем...

Все цифры, имеющиеся в диалогах, должны быть заменены прописью. На цифрах при начитке обыкновенно происходят запинки, что совершенно естественно, поскольку откуда бы вам знать, как на чужом языке произносятся цифры. Неестественно как раз то, что этот подход, эта совершенно бездумная небрежность к нам с вами, год за годом и десятилетие за десятилетием кочует из учебника в учебник. Незначительная проблема? А зачем нам даже незначительные проблемы, которые легко устраняются? Что мы и делаем.

Все эти «незначительные» проблемы можно сравнить с несколькими «незначительными» комарами, которые начинают виться над вами именно тогда, когда вы гасите свет, закрываете глаза и пытаетесь увидеть ваши любимые сны. Я не думаю, мой любезный собеседник, что в этот момент комариная проблема кажется вам такой уж незначительной, иначе зачем бы вам вскакивать как ошпаренному с вашей теплой уютной постельки, включать свет и, мстительно сжав зубы, тщетно пытаться найти и беспощадно уничтожить этих ненавистных разрушителей вашего ночного покоя и сладких сонных мечтаний...

Матрично-пионерская быль с рыжим конем и говорящим тазом

Произошло это в те далекие-далекие и даже сказочные времена, когда ваши папы и мамы были красивыми, стройными и смелыми, а не... эээ... не как теперь. Они ходили по сказочным улицам и иногда читали на крышах и стенах домов такие же смелые красиво-сказочные надписи и высказывания всяких людей: «Наша цель – коммунизм! Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи! Летайте самолетами Аэрофлота! Уходя, тушите свет! Спартак – чемпион! Догоним и перегоним Новую Гвинею! Руки мой перед едой, а после повышай удой!»

По этим же улицам ходил один маленький мальчик лет двадцати с небольшим. Он – как и все окружающие его морально устойчивые советские граждане подходящего возраста – был пионером. Или комсомольцем – точно это установить теперь не представляется возможным за подернутой дымкой давностью лет, да и разница между этими двумя понятиями не являлась столь уж значительной даже в те времена, а уж тем более не является таковой теперь, в наш просвещенный век. Хотя чтобы современному юному поколению с мобильниками в руках и кольцами в носах и других жизненно важных органах было понятнее, можно сравнить эту разницу с разницей между кака-колой украинского и китайского разливов – доступно сие лишь только истинному знатоку и ценителю указанного высокопитательного и в то же время как бы аппетитного продукта!

Назовем этого беззаботно, но одновременно вдумчиво гуляющего по улицам пионерского мальчика – условно, конечно, назовем – Колей. Итак, он беззаботно ходил по улицам, ездил в автобусах и трамваях, смотрел на надписи, думал всякие возникающие мысли, и вдруг – совершенно неожиданно и вопреки упомянутой моральной устойчивости – в нем появилось желание как можно быстрее изучить иностранный язык. Коля тут же поправил свой пионерский галстук, вышел из трамвая и записался на соответствующие курсы этого языка...

Как это ни странно, но и упорное посещение этих курсов не смогло убить в пионерском мальчике Коле его ничем не объяснимой тяги к познанию иностранного языка (еще более странным, правда, является то, что ранее и сама прославленная советская школа не смогла этого сделать, хотя и приложила все усилия для этого!), но навело его на определенные размышления и даже мысли, центральной из которых была мысль о том, что изучение языка можно сделать на порядок эффективнее и без посещения каких бы то ни было курсов, а тем более курсов, на которые наш мальчик Коля ходил.

Однако для этого был нужен приличный самоучитель, без которого никакое движение вперед не представлялось возможным. В книжных магазинах на полках имелся достаточно богатый выбор работ некоего Владимира Ульянова-Ленина – бойкого автора, весьма популярного в те годы, но изрядно подзабытого сейчас, и решительно не было никаких самоучителей иностранных языков. Жаждающий знаний пионерский мальчик начал было отчаиваться и уже почти купил книжку Ленина «Как нам реорганизовать рабкрин» для последующего вдумчивокропотливого конспектирования дома, как вдруг в букинистическом отделе одного из магазинов увидел как раз то, что ему было нужно – польский лингафонный курс приятного яркого цвета с комплектом пластинок в столь же ярких обложках! Обрадованный мальчик выронил книжку Ленина из рук и устремился к кассе. «Товарищ продавец, я хочу приобрести вот это и прямо сейчас!» Увы, выяснилось, что привлекательный курс, произведенный в стране Леха Валенсы и Войцеха Ярузельского, не продавался, а был предназначен для натурального обмена, – причем для обмена только на определенные, а не на какие попало книги, будь то даже популярные книги названного писателя Ленина. Был в те легендарные годы такой своеобразный и теперь труднообъяснимый обычай.