Кольцо на счастье - Ирэн Бург

Не дождавшись от него ответа, Рэйчел вдруг выскочила из машины и побежала по дороге. На мгновение он остолбенел, уставившись на пустое сиденье. Потом, мысленно обругав себя глупцом, тоже вылез из машины, но, сколько он ни напрягал зрение, ему так и не удалось разглядеть ее силуэт.

— Рэйчел, вернись! Пойми, я взял на себя обязательства перед твоим отцом. Ты тоже не вольна делать все, что заблагорассудится. Ты должна подумать о людях, которым ты дорога! — кричал он куда-то в темноту. Некоторое время спустя он добавил уже чуть слышно, будто уговаривая самого себя: — Мы не можем делать все, что нам хочется.

Ответом ему была тишина. Охваченный беспокойством, Хью снова позвал:

— Рэйчел! Рэйчел! Вернись! — В его голосе теперь слышались почти отчаяние.

Она появилась из темноты, войдя в пространство, освещенное фонарями. У Хью вырвался короткий счастливый вздох.

— Рэйчел, дорогая…

Он кинулся к ней, но был остановлен ее холодным взглядом.

— Значит, ты взял на себя обязательства доставить меня по назначению, как дорогую вещь?

— Как ценность, очень большую ценность. Но отнюдь не как вещь.

— Доставляй. Не забудь взять расписку, что ничего не испортилось при транспортировке.

Она подошла к машине и, распахнув дверцу, скользнула на заднее сиденье.

10 Кирк

Почувствовав прикосновение влажной ладони к своей щеке, он проснулся, открыл глаза. Перед ним стояла Сесили. На ней был яркий халатик, застегнутый только на пару верхних пуговиц.

— Эй, соня, вставай! — с улыбкой произнесла она. — Ты что, намереваешься проспать весь уик-энд? Поднимайся, я приготовила завтрак. Тарталетки с гусиным паштетом и ветчина тебя устроят? И кофе. Очень горячий, крепкий кофе. Такой, какой ты любишь.

— Я предпочту на завтрак тебя. Красотка, иди ко мне в кроватку. — Кирк попытался обнять ее за голые ноги, но Сесили увернулась.

— Поспешность хороша только при пожаре, — рассмеялась она и погрозила ему пальчиком. — Завтракай, я пока поплаваю. Мало что сравнится с удовольствием окунуться в утреннее озеро.

Она убежала. Кирк натянул на себя шорты, футболку и вышел из шале. Солнце стояло уже совсем высоко. Сесили оставила на столе под полотняным зонтом кофейник, чашку, накрытое салфеткой блюдо с бутербродами и тарталетками. Кирк с удовольствием жевал, потягивал кофе и поглядывал на сверкающую гладь воды.

Он думал о Сесили. О такой женщине мечтает любой мужчина. И, если бы не обстоятельства, он был бы самым счастливым мужчиной на свете. Кирк прикрыл глаза, вспоминая вчерашний разговор. Он признался Сесили, что должен жениться на дочери Фрэнка Макгнота. Разговор был тяжелым, но он знал, как добиться своего. Недаром ему прочат удачную карьеру в большой политике.

…Вечер был теплый, и, когда Кирк вернулся с двумя бокалами вина, Сесили сидела у окна, глядя на застывшие в тишине и неподвижности деревья, черные на фоне звездного неба. Глаза ее опухли от слез, но она успокоилась. В свете лампы ее профиль был обрисован четко, как камея. Черты правильные, красивые, и все лицо — нежное и в то же время строгое. Кто бы знал, как это будто вырезанное из мрамора лицо преображается в минуты страсти! Он-то знал, какой Сесили может быть нежной и отзывчивой, напористой и уступчивой. И эта переменчивость в ней волновала Кирка. Поразительно, что ни одна женщина так и не смогла потеснить в его сердце Сесили. Ни малышка Рэйчел, ни тем более Донна с ее расчетливостью и утомительным сладострастием.

Он прошелся взад-вперед по комнате, не зная, что сказать. Поджав губы, Сесили явно ждала от него каких-то слов, и он понял, что должен ее успокоить, дать ей веру в то, что мало что изменится в его отношении к ней.

— Брак с Рэйчел Макгнот я расцениваю как хорошую сделку, не более, — начал он осторожно. — Ты же знаешь, всем сердцем я твой. Да, мне приходится вступить в брачные отношения с дочерью Фрэнка Макгнота, но это совсем не помешает нам с тобой любить друг друга. Если все выйдет так, как мы планируем, у меня будет достаточно средств, чтобы обеспечить тебе ту жизнь, какую ты заслуживаешь. Ты будешь жить в самых комфортабельных условиях. Я обеспечу тебя домом в престижном районе. Ты будешь вхожа в высший свет, будешь иметь все, что захочешь. Личного самолета и яхту не обещаю, но одежду и обувь от самых модных кутюрье, сумочки, драгоценности… Ты можешь придумать себе самое экзотическое хобби, допустим…

— Коллекционировать тарантулов, — пробурчала она.

— Ну зачем ты так?! Допустим… — Он вспомнил старинные часы на каминной полке в доме Макгнотов. — Допустим, можно коллекционировать антикварные вещицы: часы, статуэтки. Я видел в каталоге аукциона Сотбис занятные вещицы. Ты будешь летать в Милан на оперу; в Рим, чтобы послушать проповедь Папы; одеваться — в Лондон и Париж… Ну, как ты расцениваешь такие перспективы? Разве плохую жизнь я тебе обещаю?

— Ты так говоришь, будто выступаешь со своей предвыборной программой. А тебе не приходит в голову, что и я, и твоя будущая жена — не пешки в твоей игре, а живые, чувствующие люди? Ты говоришь, что любишь меня. — Она вздохнула. — И я тебе верю. Но не теми ли же словами с теми же самыми интонациями ты объяснялся в любви Рэйчел Макгнот?

— Да как тебе такое могло прийти в голову?! — с жаром воскликнул Кирк, хотя знал, что доля правды в словах Сесили все же есть.

Его талант и заключался в умении манипулировать людьми с помощью слов. Но не эта ли его черта так привлекла Фрэнка Макгнота? Для политика важно, чтобы его слова убеждали людей. Он сумел убедить Рэйчел в своей любви, и это тешило его тщеславие.

— Запомни, я люблю только тебя, с Рэйчел у нас совершенно иные отношения. Очень часто супружество — это прежде всего союз, заключенный с определенными целями. Вряд ли Рэйчел ждет от меня верности и страсти.

Глядя в его такое чистое, красивое лицо, Сесили спросила:

— Тебе не кажется, что ты своими словами просто-напросто запутал девушку? Тебе не жалко Рэйчел Макгнот? Каждая девушка мечтает получить себе в дом любящего мужа и страстного любовника в свою постель.

— Не думаю, что у Рэйчел есть какие-то шансы на мою привязанность. Мы с ней не так часто будем видеться. У политика так много дел, — улыбнулся он.

Она пожала плечами.

— Какой же ты дрянной человек, Кирк. Обманщик и карьерист.

— Не дрянной, а самый обыкновенный. Тебя послушать, так я мерзавец, потому что по уши в тебя влюблен. Это, знаешь ли, совсем не на руку моей карьере. Но что поделать, если я не волен в своих чувствах? Ты пленила меня. Раз и навсегда.

— Я оказалась легкой добычей, — отозвалась она горько.