Браво_Два_Ноль - Энди Макнаб

Я с нетерпением ждал высадки. Нам предстояла классическая операция SAS. Каждый солдат мечтает о том, чтобы в его жизни случилась хотя бы одна настоящая война, и это была моя война. А вместе со мной были мои ребята, которых остальная рота уже окрестила «Иностранным легионом».

Наши рюкзаки были привязаны, чтобы они не летали по отсеку, если летчику придется маневрировать, уходя от ракеты или совершать экстренную посадку. Перед тем как совсем стемнело, бортмеханики надломили циалумовые палочки и воткнули их рядом с нашими рюкзаками, чтобы их было видно, – это было сделано в основном для того, чтобы избежать травм. Такие палочки покупает на ярмарках детвора – палочка представляет из себя пластмассовую трубку, при сгибании которой внутри разбивается стеклянная ампула и два химических вещества вступают в контакт, образуя светящуюся смесь.

Надев наушники с ларингофоном, я разговаривал с летчиком, а ребята тем временем рылись в сумках членов экипажа, разбирая бутерброды, шоколад и бутылки с минеральной водой.

Мы с летчиком быстро повторили различные сценарии высадки. Если мы вступим в боевой контакт с противником при приземлении, нам предстоит остаться в вертолете. Если мы успеем высадиться, нам предстоит запрыгивать обратно на борт. Но если вертолет уже успеет подняться в воздух, симплексная радиостанция позволит нам связаться с ним на удалении до полутора километров, вызывая обратно.

– Я просто разверну вертолет и поспешу назад, – сказал летчик, – а вам придется шустро забираться на борт кто как сможет, и хрен с вашими рюкзаками.

Иногда летчиков Королевских ВВС ошибочно считают просто навороченными таксистами, которые доставляют солдат из точки А в точку Б, однако на самом деле это не так, они являются неотъемлемой частью операции. Для летчика вернуться на своем «Чинуке» под огонь неприятеля – это чтото немыслимое. Большой, неуклюжий вертолет представляет собой отличную цель, однако наш летчик был готов пойти на такой риск. Или он не представлял себе, что будет происходить на земле, или он был пресыщен, потому что это была его работа. Судя по всему, наш летчик знал, о чем говорит, значит, он был пресыщен. Ну а раз он был готов вернуться, я ничего не буду иметь против и просто запрыгну назад в «вертушку».

Еще пролетая над Саудовской Аравией, мы начинали по достоинству оценивать характер местности. Казалось, под нами простирается бескрайний коричневый бильярдный стол. Мне уже много раз приходилось бывать на Ближнем Востоке, но я еще никогда не видел ничего подобного.

– Мы попали на Занусси, – сказал в переговорное устройство Крис, использовав выражение из полкового жаргона, означающее человека, витающего в облаках, до которого нельзя достучаться, словно он находится на другой планете.

И это действительно была Занусси – совершенно другой мир. По картам мы установили, что такой характер местности будет сохраняться до самого конца. Мы поняли, что у нас будут серьезные проблемы, но сейчас уже было слишком поздно чтолибо менять. Мы уже связали себя словом.

Время от времени в наушниках слышались голоса летчиков, переговаривающихся с АВАКСами. Я с удовольствием наблюдал за двумя задиристыми бортмеханиками, которые готовились к «большому бою», проверяя пулеметы и, несомненно, надеялись, что по нам скоро откроют огонь.

И все это время воздух был насыщен оглушительным лязгом несущих винтов. Мы почти не разговаривали друг с другом изза шума. Все были довольны тем, что нам не приходится никуда спешить, что мы просто лежим среди своих рюкзаков, потягиваем минеральную воду и мочимся в только что опустошенные бутылки. Я вдруг почемуто подумал, как сложилась бы моя жизнь, если бы я окончил школу и получил аттестат зрелости. Наверное, в этом случае я бы сейчас сидел в пилотской кабине, переговаривался со своим напарником и мечтал о пинте пива и пироге по возвращении назад.

Передний люк был приоткрыт, словно ворота конюшни. В него врывался ветер, прохладный и освежающий. В его порывах висящие в отсеке «Чинука» стропы трепетали и хлопали.

Дозаправлялись мы в том же самом месте, что и в предыдущий раз. И снова летчики не стали останавливать несущие винты. Если двигатель здесь заглохнет, это будет означать срыв операции. Мы остались на борту вертолета, но один из бортмехаников выскочил из заднего люка, едва «Чинук» коснулся земли, и тотчас же скрылся в темноте. Янки, благослови их господи, оставили столько добра, что его можно было грести обеими руками. Бортмеханик вернулся с шоколадными батончиками, пончиками и банками «Кокаколы». По какойто необъяснимой причине американцы также всучили ему горсть шариковых ручек и несколько расчесок.

Мы ждали и ждали. Наконец мы с Бобом спрыгнули на землю и отошли метров на тридцать, чтобы справить малую нужду. Когда мы вернулись, бортмеханик показал мне знаком надеть наушники.

– Мы летим, – сказал летчик, и в его голосе прозвучало едва различимое возбуждение.

Мы начали терять высоту.

– Мы пересекли границу, – равнодушно заметил летчик.

Я передал его слова ребятам, и они стали надевать снаряжение.

Вот теперь экипаж вертолета действительно начал отрабатывать свою зарплату. Веселый треп закончился. Надев очки ночного видения, летчики вели аппарат на скорости восемьдесят узлов в какихто семидесяти футах над землей. Лопасти несущих винтов описывают круги большого диаметра, а мы по карте знали, что нам предстоит лететь среди обилия линий электропередачи и других препятствий. Один бортмеханик смотрел вперед на передний несущий винт, второй наблюдал за задним. Второй пилот постоянно следил за показаниями приборов, а первый пилот управлял вертолетом, руководствуясь тем, что видел сам, и командами остальных членов экипажа.

Полет проходил на предельно низкой высоте, в окружении препятствий. Первый пилот, второй пилот и бортмеханики переговаривались непрерывно. Их голоса звучали уверенно. Все было многократно отработано и отточено до совершенства. Экипаж вел себя так непринужденно, будто работал на тренажере.

Второй пилот:

– Высота сто футов… восемьдесят футов… восемьдесят футов.

Первый пилот:

– Так точно, высота восемьдесят футов.

Второй пилот:

– Впереди в миле ЛЭП.

Первый пилот:

– Так точно, впереди в миле ЛЭП. Набираю высоту.

Второй пилот:

– Высота сто двадцать… сто пятьдесят… сто восемьдесят… двести. Высота полмили. Высота пятьсот футов.

Первый пилот:

– Высота пятьсот футов. Вижу ЛЭП… пролетаем над ней.

Бортмеханик:

– Прошли чисто.

Первый пилот:

– Отлично, снижаюсь.

Второй пилот:

– Сто пятьдесят… сто двадцать… восемьдесят футов. Скорость девяносто узлов.

Первый пилот:

– Так точно, держу высоту восемьдесят футов, скорость девяносто узлов.

Второй пилот:

– Левый поворот, через милю.

Первый пилот:

– Так точно. Вижу справа высокое здание.

Бортмеханик:

– Подтверждаю, справа высокое здание.

Второй пилот:

– Восемьдесят футов, девяносто узлов. Впереди в пяти милях ЛЭП.

Первый пилот:

– Так точно, ЛЭП в пяти милях. Ухожу вправо.

Бортмеханики также наблюдали за землей. Помимо различных препятствий, они также высматривали, не пошлют ли нам «привет».

Второй пилот:

– Восемьдесят футов. Впереди в двух милях грунтовая дорога.

Первый пилот:

– Так точно. Грунтовая дорога, в двух милях.

Второй пилот:

– Осталась одна миля. Скорость сто узлов, высота восемьдесят футов.

Если вертолет снизится ниже семидесяти футов, при крутом повороте лопасти несущих винтов могут зацепить за землю. Бортмеханики постоянно наблюдали за всеми высокими объектами на земле, следя за тем, чтобы у несущих винтов было достаточное пространство, при этом стараясь использовать складки местности.

Первый пилот:

– Теперь ухожу вправо. Впереди чисто.

Второй пилот:

– Высота семьдесят футов, скорость сто узлов. Повторяю, высота семьдесят футов, скорость сто узлов.

Нам предстояло преодолеть серьезное препятствие, которое в этих местах проходило с востока на запад.

Второй пилот:

– Отлично, впереди в пяти милях двухполосное шоссе.

Первый пилот:

– Набираем высоту. Двести футов.

Второй пилот:

– Отлично, есть визуальный контакт.

Мы, пассажиры, безмятежно уплетали шоколадные батончики, и вдруг бортмеханик, сидевший в носовой части, схватился за пулемет. Мы тоже тотчас же похватали свои винтовки и вскочили с пола. Мы понятия не имели о том, что происходит. Толку от нас все равно никакого не могло быть, потому что высунуть ствол винтовки в поток набегающего воздуха сравнимо с тем, чтобы протянуть руку из окна машины, мчащейся со скоростью сто миль в час. Мы хрен чем могли помочь экипажу, но нам хотелось быть хоть чемнибудь полезными.