Тень греха - Барбара Картленд

— Ты здесь так долго? — Селеста с ужасом обвела взглядом тесное помещение.

— Десять дней. А уж место это такое, что ближе к аду на всем белом свете не сыскать.

— Я вижу.

— Ты принесла деньги? — перешел к делу Джайлс.

— Боюсь, их слишком мало. — Селеста достала кошелек. — И…

К ее полнейшему изумлению, Джайлс выхватил кошелек у нее из рук и, пошатываясь, направился к двери.

— Эй, выпусти меня! — крикнул он, подзывая надзирателя. — Мне надо в «Свисток».

— Так я и думал. Куда ж еще податься благородному джентльмену, коль скоро денежки завелись.

Надзиратель открыл камеру, и Джайлс поспешно вышел и исчез за углом коридора.

Нана вытерла глаза носовым платком.

— Как же такое могло случиться? Ваш бедный батюшка в гробу бы перевернулся, если б узнал, что тут делается.

— Ладно, давай хотя бы приберем тут немного, — предложила Селеста.

Увиденное ужаснуло ее так же, как и Нану, но она понимала — проливать слезы и предаваться горю бесполезно, и Джайлсу это точно не понравится.

Как и во всех долговых тюрьмах, заключенных здесь не обеспечивали ни мебелью, ни постельным бельем, и они должны были заботиться обо всем этом сами.

Обнаружив на кровати мятые засаленные простыни, Нана огляделась с таким видом, словно рассчитывала найти в вонючей камере свежее белье на смену.

Пока старая служанка занималась постелью, Селеста собирала раскатившиеся по полу бутылки и ставила их в угол.

Судя по всему, Джайлс не прекращал пить до самого прихода сестры, но сейчас бутылки были пусты. Селеста подумала, что брат отправился в «Свисток» за горячительным.

Вообще-то спиртное в тюрьме дозволялось только по предписанию доктора, но, разумеется, запрет этот никогда не соблюдался и существовал только на бумаге.

Алкоголем торговали из-под полы в особых камерах. Обычный пьянчуга, просивший выпить, уходил с пустыми руками, но тот, кто подавал условный знак, посвистев определенным образом, неизменно получал заветное зелье.

Также была в тюрьме и кофейня, где арестанты с деньгами могли вполне сносно питаться.

Тем не менее подавляющее большинство местной публики жило впроголодь и могло рассчитывать только на те жалкие пайки, которые выдавали им надзиратели, всячески запугивавшие бедных горемык.

Существовала также система условного освобождения для тех, кто выплачивал комиссию в размере пяти процентов от суммы долга. Условно освобожденный пользовался относительной свободой в пределах Флита, включая трактир «Белль Саваж», где подавали хороший эль.

В обществе много говорили о заведенных в тюрьме порядках и методах управления, которые называли позором для Лондона. В 1819 году палата общин даже провела расследование, по материалам которого был составлен и опубликован доклад.

Согласно этому докладу, в тюрьме было 109 камер, в том числе 89 двухместных и 3 одноместные, узкие и с низким потолком, одна из которых досталась Джайлсу.

Содержание каждой камеры обходилось в треть пенса в неделю. Плата взималась поквартально, и тот, кто не мог уплатить требуемую сумму, переводился из двухместной в общую, где содержалось по семь-восемь человек.

Селеста этого не знала, но во время ее посещения за каменными стенами находилось 209 заключенных. Должности врача штатное расписание не предусматривало. Хотя одно помещение и было определено под лазарет, медицинская помощь предоставлялась лишь тем, кто мог оплатить услуги такого рода.

Ночью в тюрьме оставалось три надзирателя, люди преимущественно грубые, необразованные и нередко нечестные, и едва ли не каждую ночь там случались беспорядки, пьяные драки и даже бунты.

Главной причиной происшествий обычно было то, что женщины содержались в тех же камерах, что и мужчины.

Более того, в течение дня в тюрьму пропускали так называемых женщин с дурной репутацией, которые нередко оставались там и на ночь.

Мужья и жены спали в одних помещениях с посторонними людьми, а у одной женщины даже случился выкидыш прямо в камере.

Доклад о поведении заключенных члены комитета палаты общин выслушали с отвращением и негодованием.

Об этих ужасах Селеста, к счастью, ничего не знала, но Нана, следуя за госпожой по коридору, подмечала все: и женщин определенного типа, характер занятий которых не вызывал сомнений, и грязь в камерах, уборка которых возлагалась на самих заключенных.

— Мастер Джайлс не должен оставаться в таком месте, — заявила она решительно и, захватив помойное ведро, открыла дверь и спросила у надзирателя, где его можно опорожнить.

— Прибираетесь, а? — Он покачал головой. — Пустое дело. У пьяниц чисто никогда не бывает.

Стоявшая рядом Селеста замерла и едва не упала в обморок.

Как мог ее брат пасть столь низко, что даже тюремный надзиратель называет его пьяницей?

Вот к чему приводит веселая, беззаботная и безответственная жизнь в Лондоне. И конечно, Нана была права, когда сказала, что их отец, сэр Норман, умер бы от горя и стыда, увидев сына в таком состоянии.

Джайлс вернулся примерно через полчаса, принеся с собой запах бренди и две бутылки, которые он с величайшей осторожностью поставил на стол.

— А теперь, сестра, я хочу с тобой поговорить.

Алкоголь на какое-то время прояснил его рассудок, так что говорил он увереннее и внятнее, чем до отлучки в «Свисток».

— Ты же знаешь, что я хочу помочь тебе, — сказала Селеста. — Но, пожалуйста, не пей так много. Тебе от этого только хуже.

— А что еще делать в этой мерзкой дыре, как не пить?

— Самое главное сейчас — придумать, как вызволить тебя отсюда. Скажи мне, сколько… сколько ты должен?

Ответ последовал после секундной паузы.

— Почти две тысячи фунтов! — бросил Джайлс с демонстративной небрежностью.

— Две тысячи! — всплеснула руками Селеста. — Как же ты мог потратить такие огромные деньги?

— Из-за них я здесь и оказался. Эти проклятые торговцы объединились и подали на меня в суд. Чтоб им всем гореть в аду!

— И Монастырь… Ты проиграл его в карты, — едва слышно добавила Селеста.

— Да, проиграл! И все из-за графа Мелтама, черт бы его побрал!

— Вам не следует выражаться так в присутствии сестры, мастер Джайлс, — резко заявила Нана. — Это неприлично. Вы и сами знаете.

— А ты не встревай! — прикрикнул на нее Джайлс и тут же, словно устыдившись этих слов, отвел взгляд в сторону.

— Как же ты мог проиграть целое имение? — взволнованно спросила Селеста.

— Я играл в карты с лордом Кроуторном, а Мелтам вмешался, хотя его никто и не звал. Если бы выиграл Кроуторн, я бы просто выкупил поместье за небольшие деньги.