Прелестная лгунья - Кэтрин Коултер

– Времени все меньше, – неожиданно заявила миссис Нидл, – а сейчас мне пора идти. А ты, Клорри, занимайся лучше своими делами. Отведи мою детку к завтраку. – С этими словами старуха вышла из спальни, однако в коридоре она обернулась и долго смотрела на Эванжелину. – Вы непременно придете в Северную башню, мадам, – вымолвила она наконец. – Уверена, что ваши детские воспоминания о кузене немного стерлись из памяти. Но ты вернулась домой, детка, чего я и ждала. Мы непременно поговорим, вот увидишь. Да уж, нам о многом надо потолковать с тобой, и тянуть с этим нельзя. Совсем мало времени осталось, детка.

– Я приду, – кивнула Эванжелина.

Замерев на месте, она смотрела, как пожилая дама медленно идет по бесконечному коридору. Девушка чувствовала, что ее пробирает дрожь.

Миссис Роули вздохнула и ласково потрепала Эванжелину по руке.

– Миссис Нидл была нянькой старого герцога. Она испокон веку живет в Чеслей-Касле, говаривают даже, что она уже была тут во времена Вильгельма Завоевателя. Нынешний герцог позволяет ей делать все, что угодно. Вообще-то от нее нет никакого вреда, но если вы пойдете в Северную башню, то будьте осторожны; миссис Нидл – известная ведьма и знахарка. Вы почуете запах отваров, даже не открыв двери в ее святилище. Кстати, вы так побледнели, мадам. Неужели она сказала что-то, что огорчило вас? Хотя, конечно, наверняка так оно и было. Вечно она говорит загадками, любит, чтобы люди недоумевали. Ей это нравится. Пойдемте же, мадам, думаю, вы обо всех огорчениях забудете, как только попробуете божественных малиновых пирожков, которые испекла кухарка.

– Она, должно быть, очень старая, – задумчиво проговорила девушка.

– Так и есть, – кивнула миссис Роули, шедшая позади Эванжелины. – Его светлость и слышать не хочет, чтобы переселить ее из замка. Но, разумеется, никто и не осмеливается предложить ему это, так что, когда ветер дует в противоположную сторону, весь дом наполняется запахом ее отваров. Как-то раз глаза у всех нас слезились целых два дня! Помнится, тогда она пережгла корицу. Это было отвратительно! Но его светлость лишь смеялся, он ей все прощает. Однако по справедливости следует заметить, что комната, где она возится с травами, просто великолепна. Все несут ей туда всякие веточки и молодые растения. Это очень интересно. Обычно миссис Нидл находится в Северной башне, но сегодня она спустилась оттуда, чтобы повидать вас. Думаю, она просто услышала о вашем приезде, вот ей и стало любопытно. Сомневаюсь, что миссис Нидл еще раз побеспокоит вас.

Эванжелина поежилась. Она уже твердо решила, что обязательно встретится с миссис Нидл. Она сама пойдет в Северную башню и разыщет ее там.

– Сейчас еще очень рано, мадам, – продолжала болтать миссис Роули. – Я так удивилась, увидев, что вы уже проснулись и оделись. – Она покосилась на серое платье, в котором Эванжелина была накануне. – Как жалко, что вы потеряли багаж, но посмотрим, что по этому поводу решит герцог.

– Уверена, что его светлость не будет заниматься такими пустяками, миссис Роули, – заметила Эванжелина.

– Он уже велел Дорри прислуживать вам, мадам. Эванжелина задумалась.

– Пожалуй, вы правы, – покачала она головой. – Он быстро принимает решения.

– Уж если его светлость что приказал, то его желание выполняется быстрее, чем наш кот Ламберт, живущий в конюшне, поймает еще одну мышку. Кстати, вы довольны тем, как Дорри прислуживала вам вчера?

– Да, Дорри замечательно себя вела, – рассеянно кивнула Эванжелина.

– Но утром вы почему-то ее не вызвали, поэтому-то я и пришла к вам сама, чтобы узнать, все ли в порядке. Бедняжка беспокоилась, что чем-то не угодила вам.

Эванжелина вспомнила свою милую горничную Маргариту, которая все время что-то напевала, смеялась, болтала о всяких пустяках, даже если у нее не было слушателей, бросала на ее отца страстные взоры.

– Нет-нет, – поспешила разубедить она экономку. – Дорри вполне подойдет мне, миссис Роули. Непременно позову ее вечером.

Девушке пришло в голову, что, наверное, она первая на свете гувернантка, к которой будет приставлена собственная служанка, но предпочла умолчать об этом. Наверняка миссис Роули, да и вся остальная прислуга уверены, что Эванжелина решила стать гувернанткой просто для того, чтобы иметь предлог остаться в замке. Надо же ей как-то выходить из положения, раз она бедная родственница. Однако.., бедная или нет, но она была в родстве с герцогом, поэтому ей полагалось иметь горничную.

– Его светлость уже спустился к завтраку, – сообщила экономка. – Он всегда рано встает. Герцог сказал Бэссику, что не поедет сегодня в Лондон. – Она потерла маленькие руки. – Думаю, его светлость задержится не меньше чем на неделю, и Бэссик сказал – а он никогда не ошибается, – что пребывание герцога в замке доставит всем удовольствие, мадам. Мы все решили, что он остается из-за вас.

Остается из-за нее? Нет, этого не может быть. Наверное, у него есть иные причины, если только Кларендон не хочет убедиться, что она не задушит лорда Эдмунда в постели. Все было бы куда проще, если бы он просто оставил се тут, а сам уехал в Лондон. Но, видно, все не может постоянно идти гладко.

И вдруг неожиданно для себя Эванжелина опять мысленно вернулась в узкую комнатку в Париже. Хоучард стоял рядом и, глядя ей прямо в глаза, спросил:

– Ты знаешь, что такое спать с мужчиной? Она молча смотрела на него, тело ее дрожало, лицо стало белее кружев на воротнике.

– Тебе почти двадцать лет, поди, не ребенок, мечтающий о прекрасном принце. Так ты когда-нибудь спала с мужчиной?

Эванжелина лишь покачала головой. Она смотрела на Хоучарда как кролик на удава, а тот, зловеще улыбаясь, приблизился к ней и схватил ее груди руками.

– Замечательно, – низким голосом проговорил он. – Ему понравятся твои грудки. Разумеется, ты сделаешь все, что потребуется, чтобы соблазнить его.

Эванжелина рванулась в сторону, но Хоучард не отпускал ее. Ей было больно.

– Господи! – вскрикнула она испуганно…

Глава 9

– Что такое, мадам? Боже мой, с вами все в порядке? – Миссис Роули схватила Эванжелину за руку.

Девушка покачала головой, но воспоминания о Хоучарде, будь он проклят, никак не оставляли ее. Они всегда были с ней. Эванжелине казалось, что стоит протянуть руку – и она сможет дотронуться до него, а он будет что-то говорить ей своим гадким голосом или, напротив, станет молча гладить ее, и в его прикосновениях будет столько же чувства, как если бы он гладил подлокотник кресла.

Эванжелина заставила себя улыбнуться:

– Прошу прощения, миссис Роули. Просто разум мой затмили неприятные воспоминания о том, что произошло со мной во Франции. Еще раз прошу прощения за мою рассеянность. А кто этот господин в большом белом парике? – Эванжелина указала на большой портрет в тяжелой золоченой раме, написанный в начале прошлого столетия.