Любовь по принуждению (СИ) - Кац Мария

— Уходи — сквозь зубы цедит Дамир, не сводя глаз с двоюродного брата.

— Что?

Пошла вон, стерва — резко и отрывисто произносит супруг, устремляя полный ненависти взор.

От неожиданности даже открываю рот. Что такое? Помилование или тайм-аут? Что будет, если встану с дивана? Убьёт? А Рустам? Зачем здесь? Пришёл защитить? Очередная игра манипуляторов? Большие дяденьки заскучали, один насолил другому и вот новая партия. Что заставило Дамира передумать и отпустить? Сглатываю комок, который застрял в горле. На долгие размышления нет времени. Нужно бежать, пока не догнал. Беру себя в руки и стремительно направляюсь к выходу. Спиной ощущая пристальный и прожигающий взгляд супруга и самоуверенно — надменный Рустама.

На удивление спокойно завожу любимую машину и отъезжаю. Чем закончился разговор и продолжился ли, не знаю. Да и какое дело до этого. Семейные разборки. Взрослые. Разберутся. Главное сконцентрировать на будущем. Понять, как жить дальше. Куда двигаться. Одно известно точно, ехать мне особо некуда, только в отчий дом. Что скажет отец? Точнее, как воспримет информацию о возвращении непутевой дочери? Непутёвая, вот точное определение.

Остановившись у родного гнезда, долго смотрю вперед, не решаясь войти. В голове пустота. Внутри все выжженной, как после пожара. Просто использовали. Просто пешка. Просто повелась на красивые слова и рискованную ситуацию из кино. Типичный плейбой, а я легкая добыча. Рустам только позволил поцелуй, остальное я позволяла сама.

Звоню в дверь и отец появляется на пороге. Наверное видел, как приехала и не решалась войти. Дверь слишком быстро распахнулась, явно не случайно.

Мы молча смотрим друг на друга. Отец понимает без слов. Говорят, родители чувствуют, когда их детям нужна помощь. Не могу подтвердить или опровергнуть утверждение, у меня нет ребёнка. так или иначе, папа без слов и лишних расспросов пропускает внутрь. Чувство опустошенности, бессилия накрыли с новой силой и двойной волной.

Бреду в комнату, делая все по инерции. По началу просто сижу на краешке пуфа, перед зеркалом. Долго разглядывая отражение. Красивая кукла, хорошо обслужившая надменного господина. на столько хорошо, что даже «пришёл заступиться», подчеркнув, как Дамир упустил шанс переспать со мной. Рустам прав, даже обижаться сложно. В голове нет и не было ничего. Пустота. Ветер. Умею только тратить, а не приумножать капитал. Горько вздыхаю и закрываю лицо руками. Я не реву и не плачу. Меня просто душах. Не хватает воздуха, чтобы вновь вздохнуть.

Почти сутки не выхожу из комнаты. Скрючившись комочком на кровати. Впервые не могу взять себя в руки. Впервые ничего не чувствую. Впервые не хочу покидать комнату.

Внутри образовалась черная дыра, утягивающая еще глубже во мрак. Ничего не хочу. Не могу даже понять почему нет слез и истерики. Ничего. Просто ничего не ощущаю.

Отец приходил несколько раз, и все безуспешно. Он что-то говорит, я безмолвно соглашаюсь. Помню, сначала звал на ужин, на следующее утро на завтрак и обед. Сильно волнуется, читаю это в глазах, но расспросы не начинает. За это благодарна ему. Не готова к диалогу и раскрытию новых тайн.

Так или иначе, голод берет свое и к вечеру следующего дня сама спускаюсь на кухню. Отец, как обычно, пьет свежезаваренный чай. На столе лежит наполненная ваза с любимыми конфетами. Невольно на лице появляется улыбка, я дома. Тепло и забота нежно окутывают, затапливая все внутри, и оттесняя пустоту. Я снова в безопасности, под защитой.

Разговор не сразу клеится. Папа не торопит, а я не знаю с чего начать. Точнее не могу откровенно признать ошибки, которые натворила. Для начала ставлю чашку рядом, и наливаю только что заваренный травяной чай. Делаю небольшой глоток и только сейчас понимаю, насколько сильно проголодалась. В холодильнике нахожу колбасу и сыр. Наспех делаю два бутерброда. Пошла к черту эта фигура. Не об этом нужно думать. Да и голодовка до добра не доведет. Так и помереть можно. А этого счастья не могу доставить, ни Дамиру, ни Рустаму.

Тарелка быстро пустеет, перехожу к печенью. Не подозревая, как сильно разыграется аппетит. После того как все вокруг было съедено, а последняя чашка допита, я решилась на разговор.

— Прости. Знаю, сильно разочаровала — горько вздыхаю и поворачиваю пустую чашку в руке — Из-за меня не можешь вернуться на фирму, но, поверь, хотела помочь.

— Хорошо, что поняла ошибку. Плохо, что не рассказала раньше.

— Говорят, на ошибках учатся.

— Говорят — спокойно констатирует мужчина.

— Может получиться и у меня — пожимаю плечами и перехожу к салфетке, нервно сминая в руке, избегая зрительного контакта с отцом.

— При желании, получится мочь все. Есть у тебя желание?

— Не знаю.

— Не знаешь или не хочешь знать?

Поднимаю взгляд на отца. Слова сильно бьют, я вправду не могу дать четкого ответа. Погружаюсь в мысли, стараюсь вспомнить разные моменты. Как окончила университет, как не хотела работать, как встретила Дамира, начала встречаться с Рустамом. По факту вся моя жизнь череда каких-то случайностей и нелепостей. Велась на поводу всех и вся. Совсем забыла, как мечтала найти связь с матерью, через ее фирму.

— Расскажешь, что на самом деле случилось? — мотаю головой — Не хочешь, настаивать не стану. Твоя душа, лезть туда не имею права.

— Папа. Я запуталась — сквозь поток слез прорывается боль. Скопившиеся эмоции, наконец-то вырвались наружу. Держать контроль больше не в силах — Когда стало плохо и ты попал в реанимацию, я ослушалась и повелась на советы заместителя. Подписывала бумаги и договора, не вчитываясь и не вникая. Когда счета опустели, пришел он — Дамир Башаров. Я сняла ролик, где выставила парня в дурном свете. Он сфабриковал документы. Твой зам. помог подсунуть бумаги. Когда пришел и предложил сделку, я отказалась. Но затем начались проверки. Я испугалась. Растерялась. В результате приняла предложение Дамира.

Отец делает глубокий вдох, жду реакции. Жду, что накричит, скажет вырастить бестолочь, но ничего из того, что успела напридумывать не последовало. Папа спокойно допил чай и отодвинул в сторону чашку, давая понять, готов слушать дальше.

— Не хотела разочаровать. Прости.

— Догадался сразу, как только узнал. Признаться честно, ожидал что-то подобное. После смерти мамы многое спускал на тормозах, многое позволял. Думал компенсирую любовь матери. Моя вина, что не уследил, когда именно перегнул палку и отпустил тебя.

— О чем ты? — недоумевающе смотрю, до конца не осознавая, что именно хочет сказать.

— Спустя пару дней, когда пришел в себя, мельком увидел ролик о семье Башаровых. Сначала не заострил внимание, но когда увидел на экранах тебя…рядом с этой семейкой, стал искать информацию. Когда-то, очень давно, Рустам Башаров смог уйти от правосудия. В отделе был на особом положении. Какой бы вопрос криминального характера или государственного не возникал, везде участвовал этот человек. Прямых доказательств не было, предъявить нечего. Единственный человек, которого не удалось поймать. И который ушел от правосудия. Представляешь каково было мое удивление, когда обнаружил свадебные фотографии единственного наследника опасного человека с моей дочерью. Вначале сильная злость одолела, затуманила разум, потом гнев сменился на страх. Ты хоть и безалаберная, но не продажная. Слишком взбалмошная и избалованная, но по доброй воли не связалась бы с Дамиром. Значит что-то случилось. И я оказался прав.

— Прав во всем.

— Так почему ты здесь именно сейчас? Что случилось?

— Заключила сделку с одним человеком. Он доказал, документы не так страшны. Фирма должна заплатить штраф, только и всего. Могу подать на развод.

— Этот человек так сказал? — мотаю головой.

Отец отклоняется на спинку стула и недовольно качает головой. Внутри вновь черная дыра начинает утягивать на дно. С каждой последующей фразой камнем падаю в пропасть.

— Лера, фирмы больше нет.

— Как это? — точно помню, Дамир приносил документы на подпись.