Кумир - Стив Сомер

— Не может быть! Ты шутишь?

— Ничуть! — на полном серьезе отвечал Манкузо.

— Подумать только, прямо у президента в офисе! — В голосе Герти звучало простодушное удивление.

— Ш-ш-ш…

— И что за люди пошли! — сокрушенно покачала она головой.

На табурет рядом с Манкузо неслышно опустился Росс.

— Ну что там у тебя? — тихо спросил Манкузо.

— Мне джин с тоником,— попросил Росс.— Нет, лучше "гимлет".

— И когда только ты кончишь лакать это дамское питье?

— Иди ты знаешь куда!

— Что, плохие новости?

— Дерьмо.— Росс повернулся на табурете.— Оказывается, Саммерс ничего не может припомнить насчет СПИДа.

— Как это так?

— Вот именно. Как это так?

Герти поставила на стойку его порцию, он с удовольствием отхлебнул.

— Ясно… А когда ты ему позвонил, он сказал тебе, что у него весь день расписан по минутам и он не может с тобой побеседовать. Так?

— Что-то вроде этого.

— Н-да…

Они посидели молча, разглядывая длинный ряд бутылок над стойкой.

— Пожалуй, они нас шлепнут,— вдруг сказал Росс.— Так?

— Ну, если мы будем совать нос куда не надо…— спокойно согласился Манкузо.— Месяца три провозиться с бумажками — вот чего они от нас хотят. Потом я уйду на пенсию, тебя перебросят на другой участок, и все дело завянет, как полевой цветок.

Росс отпил еще глоток.

— А пока что они направляют нас по другому следу,— заметил Манкузо.

— Какому?

— На розыски парня, который пришил Мартинеса.

— Кто направляет?

Манкузо пристально посмотрел на Росса — так он смотрел на него в кухне дома Беквитов, когда рядом с ними лежала в луже крови маленькая девочка.

— Ты это серьезно? — наконец произнес Манкузо.

— Вполне.

Манкузо покачал головой:

— Йельский университет… Тебя там ничему не научили?

Он спустился с табурета, кинул на стойку мятую пятидолларовую бумажку.

— Кто? Да те же самые люди, которые знают, как не платить налоги и обеспечивать своим деткам освобождение от армии. Богатые. Привилегированные. Власть имущие.

Росс остался сидеть, смотря в спину удалявшемуся Манкузо. У выхода из бара его тронула за рукав Мэнди.

— Как насчет свиданьица, Джо?

— Извини, малыш,— бросил на ходу Манкузо.— Но на сегодня я ангажирован.

22.10.

Это было так чудесно, так забавно. Салли вновь почувствовала себя девчонкой. Они позавтракали в Джорджтауне, потом поехали к Маунт-Вернону[48]. Машина была с открытым верхом. Волосы Салли развевались по ветру, солнечные лучи, точно иглы, пронзали зеленые кроны деревьев. На обратном пути сделали остановку и прошлись берегом Потомака. Потом на Уиллоу-три-роуд пообедали при свечах в ресторанчике, стилизованном под старую корчму.

Было часов десять вечера, когда Стив доставил Салли к дверям ее джорджтаунской квартиры. Тускло светили старомодные газовые фонари, колышемая ветром листва бросала узорчатые тени на крыльцо дома. Пока она рылась в сумочке в поисках ключа, Стив стоял рядом, хотя и на приличествующем расстоянии, но явно напрашиваясь на поцелуй.

— Вы, конечно же, не хотите, чтобы я зашел к вам выпить вместе рюмашечку перед сном?

— А вот и ошибаетесь, хочу! Только не сегодня. Мне ведь еще надо упаковываться.

— В Вашингтоне я пробуду всего пять дней… и ночей.

— Я это учту.— Взяв ключ, она вставила его в замочную скважину.— Спокойной ночи, Стив. И спасибо за этот чудесный день. Мне так его недоставало…

Салли привстала на цыпочки и чмокнула его в щеку.

Он еще немного постоял у порога, обрадованный и разочарованный.

— Я вам позвоню.

Он сошел по кирпичным ступеням в ночную темь. Заперев изнутри дверь, Салли щелкнула выключателем.

И тут, к своему ужасу, увидела: в углу ее гостиной сидит в кресле какой-то мрачный субъект. При ее появлении он встал и полез в карман.

Салли в свою очередь извлекла из сумочки баллончик со слезоточивым газом и тотчас бросила сумочку к ногам незнакомца.

— Не двигайтесь с места! — крикнула она.

— Манкузо,— представился тот, демонстрируя удостоверение.— ФБР.

Она посмотрела на удостоверение.

— Положите его на стол!

Манкузо подчинился.

— Отойдите назад!

Подождав, пока он не окажется в дальнем конце комнаты, она взяла в руки удостоверение и сверила фото с оригиналом.

— Где расположена ваша контора?

— Угол Десятой и Пенсильвании.

— Сколько этажей?

— Семь со стороны Пен[49] и одиннадцать — на Е-стрит. И еще три подземных.

Немного подумав, она бросила его удостоверение обратно на стол.

— О'кэй.— Салли подняла свою сумочку с пола.— А в чем дело?

— Я ездил тут к одному парню, который был знаком с Мартинесом. Так вот, его убили. И всю его семью заодно.

Она поглядела на него в упор.

— Поехали! — сказал Манкузо.

Пока они мчались по М-стрит, Салли искоса разглядывала Манкузо. Покатые плечи, старый коричневый пиджак с узкими лацканами, потрепанные манжеты, намечающийся животик, двойной подбородок. Что ж, именно таким вот недотепой она и представляла себе фэбээровского агента, которому поручат вести это расследование. Типичный службист, ни за что не сумеет он обнаружить ничего сенсационного, что могло бы вызвать нежелательную реакцию прессы как раз накануне предстоящего съезда. Глядя на такого, понимаешь: Белый дом предпочитает похоронить это расследование вместе с самим Мартинесом. Интересно, подумала она, какие у нынешней администрации могут быть причины для подобного решения?

— Вы хоть представляете, кто мог убить Мартинеса? — прервав молчание, обратилась она к Манкузо.

— А вы представляете, сможет Аарон[50] поставить "Брэйвс" на ноги или нет? — спросил Манкузо.

— Что? — Сперва она не уловила никакого смысла в его вопросе, но потом поняла: смысл тут явно есть…

Манкузо припарковался возле Линкольновского мемориала. На смотровой площадке толпилось множество туристов с фотоаппаратами; мелькали вспышки, слышались тихие голоса.

Салли дошагала до верхней площадки следом за сутулой спиной Манкузо. Между уходивших в небо колонн они прошли к подножию памятника. Желтоватый гранит был теплым, голова Линкольна глядела с высоты устало и величественно.

Салли нетерпеливо бросила:

— Послушайте, агент, чем же я все-таки могу вам помочь?

— Скажите, почему ваш Фэллон так обожает этих "смазчиков"[51]?

— Мне не нравятся ваши выражения.— Салли прошла вперед.

— Вы не обязаны ими пользоваться.— Манкузо нагнал ее.

— Сенатор Фэллон, к вашему сведению, полагает, что мир в нашем полушарии возможен лишь в том случае, если Соединенные Штаты будут поддерживать народные восстания, потому что…

— О'кэй, о'кэй,— прервал ее Манкузо.— Я понял.

— А можно узнать, мистер Манкузо, каковы ваши политические пристрастия? — зло спросила Салли.

— Со времен Трумэна я ни разу не голосовал!

Вытащив из кармана пачку сигарет, он предложил одну Салли. Она досадливо отмахнулась. Наклонясь над зажженной спичкой, Манкузо бросил на Салли изучающий взгляд: красивая голова, властная осанка. Ему хорошо знакомы подобные девицы. Сперва напрашиваются на званые обеды, потом кто-нибудь из сильных мира сего непременно их подцепит, и уж тогда, пустив в ход свои коготки, используя постель как очередную ступеньку наверх, они добиваются хорошего местечка, обручального кольца или приличного содержания. Да, в общем, Салли ему не нравилась.

— Ну? — бросила она раздраженно. — Мы что, так и проторчим здесь всю ночь? Для чего я вам понадобилась?

— Для наводки.— Он придавил огонек спички пальцами.

Она снова поглядела на него: помятый, потасканный человечишка, да еще и твердолобый служака вдобавок.

— Ну, положим, я вас на что-то и наведу? А дальше-то что? Напишете отчет по начальству и целую неделю будете потом ждать, пока там, наверху, кто-нибудь выкроит время, чтобы его прочесть?

— Ваше дело — навести нас на след. А дальше уж я сам по нему пойду. Такая у меня работенка.

— Если не возражаете, я бы предпочла поговорить со старшим агентом.

Манкузо стряхнул пепел на мраморный пол.

— Я и есть старший.

— Вы?!

— Сестренка, тебя что-то не устраивает?

Салли громко рассмеялась:

— Самое громкое политическое убийство десятилетия — и они поручают вам поимку преступника?!

Манкузо начал злиться:

— А что тут смешного?

— Извините,— проговорила Салли,— мы все знаем, что Фемида слепа. Но что она к тому же еще и глупа!…

Что ж, эта дамочка умеет отрезать, как бритвой. Но Манкузо понимал, что добьется от нее большего, если позволит ей думать, будто она берет над ним верх. Поэтому заговорил как можно мягче:

— Я вижу, вам все это доставляет удовольствие?