Ваш ребенок. Как уберечь от наркотиков - Геннадий Кульчитский

Я еще раз убедился, что наркоман признает только один страх – страх перед ломкой, все остальные страхи не для него, это пока вымышленные страхи, а здраво мыслить в предвкушении принятия наркотика наркоман, как правило, не может!

Я понимаю, что причина его поступка кроется в том, что мотивация лечения была очень слаба, а способность и готовность перенести даже легкие неприятные ощущения, связанные с бессонницей, отсутствуют.

После реанимации и возврата Ростислава в отделение лечение продолжалось еще несколько дней, но уже было скомкано. На третий или четвертый день его уже выписали с большим удовольствием, констатируя факт, что абстинентный синдром отсутствует и делать ему в палате больше нечего. О психологической реабилитации врачом не было сказано ни слова, да и что тут говорить.

Я привез Ростислава домой, он сразу же лег в кровать и уставился в одну точку на потолок. Я присел на краешек кровати.

Передо мной лежал мой взрослый сын, большой, небритый, неприбранный, дурно пахнущий, какой-то фатально невезучий, одинокий и никому на свете ненужный, кроме меня. И тут меня охватила такая жалость к нему, к себе… Такое чувство одиночества…

Я погладил его по голове и тихо сказал: «Ничего, мы еще с тобой прорвемся…» По его небритой щеке покатилась слеза. И в тот момент у меня родилось очень сильное желание ему помочь, по-настоящему, не жалея ни сил, ни времени, помочь вопреки всему.

К этому времени мы с ним уже жили вдвоем. Капа несколько месяцев назад умерла после несчастного случая и трех дней в коме, что и послужило причиной или поводом для очередного срыва Ростислава… Времени у меня было достаточно.

А вечером, после работы, я уже был настроен действовать. Мне казалось, что на этот раз я нашел слова, которые задели сына, как говорится «за живое», а еще, наверное, подействовал психологический шок, который он пережил в реанимационной палате.

Представьте себе, что вы просыпаетесь, приходите в себя и вдруг находите себя любимого лежащим на койке в большой, незнакомой больничной палате, в памперсе. Руки и ноги у вас привязаны к железной кровати какими-то тряпками, но очень надежно, на ноге катетер. В тесной палате еще 7 кроватей, на которых, спят, храпят, хрипят и бредят, ловят воздух ртом и подрагивают в конвульсиях семь каких-то незнакомых мужиков, грязных и небритых. В этой палате Ростик провел почти сутки, часть из которых, безусловно, бодрствовал и был в своем уме. Было время и было о чем подумать человеку, если есть еще, чем думать….

На следующее утро в восемь часов утра Ростислав был уже на ногах, и первый вопрос ко мне был: «Есть какая-то работа?» До обеда он успел поменять тормозные колодки на автомашине и прокачать тормоза.

А передо мной стоял все тот же вопрос: «А что дальше?» и еще: «А сколько же мы будем еще ходить по этому замкнутому кругу, как этот круг нам разорвать?»

Главный нарколог предупреждает:

Стационарный этап лечения стоит примерно 1-1,3 тысячи рублей в сутки. Желательно, чтобы больной провел в стационаре два месяца: месяц медицинской программы и месяц реабилитации. Затем наступает амбулаторный этап, более дешевый, около 300—500 рублей в день. В России государственная наркологическая помощь предоставляется бесплатно.

Не находя ответа, я поехал в наркологический диспансер, встретился с главврачом и попросил помочь ответить на эти вопросы. В этом чиновнике я нашел человека, который меня выслушал до конца, попытался вникнуть в мою проблему, я почувствовал, что мне сочувствуют и искренне сопереживают.

В последнее время Ростислав не был в жесткой «системе» на одном каком-то наркотике, который нужно замещать: сегодня он может принять эфедрон, на следующей неделе – еще что-то, через неделю – марихуану. Я понимал, что, как это ни прискорбно, наркомания – это пожизненный диагноз.

В Германии тысячи наркоманов проходят заместительную терапию, но больничные кассы не оплачивают замену запрещенных наркотиков легальными наркотиками-заместителями. Директивными документами определено, что больничные кассы осуществляет оплату заместительной терапии только тем больным наркоманией, которые:

дополнительно страдают раком, ВИЧ-инфекцией или СПИДом;

могут умереть при купировании синдрома отмены, поскольку их наркотическая зависимость очень сильна, а здоровье подорвано;

страдают тяжелыми заболеваниями (например, туберкулезом или тяжелыми заболеваниями дыхательных путей);

страдают от сильных болей, например, после тяжелых операций или ампутаций.

Думаю, что исключительно при этих и подобной тяжести показаниях может считаться обоснованным предложение врача-нарколога пройти заместительную терапию. Кроме того, в той же Германии различают ограниченную (6 месяцев или 1 год) и постоянную заместительную терапию. Не нужно также забывать, что в 10% случаев заместительная терапия сопровождается побочными эффектами, как предупреждают германские организации, занимающиеся применением заместительной терапии. В общем, в специальной литературе я не нашел однозначного ответа относительно заместительной терапии. Оценка специалистов остается достаточно неоднозначной, но все подчеркивают именно возможность специальной реабилитации, отрицая лечебный эффект препарата.

В общем, тут каждый наркоман должен решить для себя сам, осознав свое положение дел со здоровьем, в семье и в обществе, идти ему на заместительную программу или нет. По-моему, идти в программу можно только от безысходности или при полной потере надежды на то, что ты сможешь удержаться от употребления наркотика хотя бы в течение некоторого времени, например, три месяца, полгода, год.

Я повторил свой вопрос врачу:

– Так что же делать? Посоветуйте что-нибудь приемлемое для подержания ремиссии, хоть на какое-то время.

Врач задумался и посоветовал мне обратиться к одному доктору.

Я навел справки и вот что узнал.

Информация, заимствованная из профессиональных источников

Препарат – инъекционный дисульфирам, укол осуществляется в мышечную ткань. препарат это высококонцентрированный раствор, состоящий из миллионов ультракристалликов дисульфирама, размером от 5 до 220 микрон, что создает оптимальные условия для его послойного всасывания в кровь из депо мышечных тканей организма.

Доза препарата, необходимая для лечения и реабилитации, составляет 250 мг тетурама в месяц, что в десятки раз меньше, чем при приеме тетурама внутрь.

У 70—80 % больных, прошедших курс детоксикации, на протяжении часа после приема препарата купируется память на эйфорию от приема наркотика, уменьшение патологического влечения к наркотикам регистрируется на протяжении первого часа и продолжает удерживаться в срок до 1 месяца после внутримышечной инъекции 1 мл.

У большинства больных наркоманией прием пролонгов дисульфирама улучшает психическое состояние, стабилизирует сон. Отпадает необходимость в последующем, принимать снотворные, психотропные вещества, антидепрессанты, транквилизаторы. Улучшаются общее состояние пациентов и показатели имуннологических тестов. В конечном итоге формируется стойкая терапевтическая ремиссия.

В завершение разговора я просмотрел видеозаписи нескольких бесед этого доктора с пациентами в период лечения. Видеоматериал впечатлял.

Случай из практики № 1

Сергей, 29 лет, таксист.

12.09.2006 г. прибыл, последний прием наркотика – вечером предыдущего дня, перед отъездом. Наркотики принимал с 1995 года, сначала героин, позднее «ширка». Последняя доза 6 куб., по 3 куб. утром и вечером. 4–5 раз лечился в Киеве «на смоленке» стационарно и полустационарно, при снятии ломки применялся бупринорфин. Ремиссия после лечения составляла, как правило, 2–3 дня, после этого возвращался к приему наркотиков. Максимальное воздержание, которое он запомнил, – 9 дней. Во время коротких ремиссий принимал снотворное, чтобы спать.

Отец Сергея узнал о препарате случайно от своего приятеля из Симферополя, сын которого после лечения препаратом был в состоянии ремиссии к этому времени уже 2 года.

Сергей приехал к доктору с братом, который контролировал его на протяжении всего процесса лечения, когда пришел к доктору, он был уже в состоянии начальной стадии ломки: слезы, насморк, «крутило», постоянная мысль о приеме наркотика. Не верил, что можно получить хоть какой-то результат от лечения, всю дорогу к доктору сопровождала мысль: «Зачем, дурак, приехал?»

После 1,5 часов подготовительной работы по методике Сергей принял укол 0,5 куб. препарата. Сразу после укола Сергей констатирует: «… ушло напряжение, успокоился, немного улучшилось физическое состояние, тяга к приему наркотика снизилась процентов на 80%»

Прием 15.09.2006 г.

На вопрос доктора: «Как самочувствие, как спал, как провел это время?» – Сергей отвечает: «В первую ночь спал нормально. На второй день состояние было такое, что ломкой его уже назвать нельзя, гуляли по городу. На следующий день поднялась температура, сбил ее жаропонижающими таблетками, чувствовал себя почти нормальным человеком. В ночь с 14 на 15 спал, можно сказать, идеально, с 24 до 7 утра, утром проснулся отдохнувшим. Желание принять наркотик полностью отсутствует».