Мы, женщины (Колдовской мир, Превращение) - Андрэ Нортон

- Сестры и дочери! - крикнула госпожа Бирка -так, как она обращалась к деревенскому собранию. Ее объявление сопровождалось мысленным голосом Несогласной. Утомленные люди замолчали. - Не хотите ли послушать предания о храбрых женщинах прошлого, чтобы поддержать наш дух? Марис? Арона? Офелис?

Офелис, дочь Кеми, престарелая сочинительница Песен, покачала головой, хотя в темноте этого никто не увидел.

- Голос мой хрипит во время долгого рассказа, - устало промолвила она. До этого она находилась среди старейших, беседовавших с волшебницами. Марис тоже отказалась. Немного подумав, Арона начала предание Древних дней, потом другое, потом еще одно.

Глава шестая

Снова Лормт

Леди Нарст, ученая, отложила фальконерский свиток и нахмурилась, глядя вдаль. Похоже, это не подлинная история, а фантастические легенды о земле за морем, которой правили женщины, где у каждого клана был свой покровитель животное. Однако местами рассказы совершенно покоряют... Например, предание о Теоре... И оно подтверждает известные факты. Свиток очень древний, пергамент и чернила старые.

Если верно переведено, то записавшего это звали Барина, женщина-фальконер. А "написано на брегах изгнания, когда все мужчины сошли с ума". На пергаменте какое-то засохшее пятно. Слеза? Или просто морская пена? Аскетическая женщина-ученый снова прочла легенду, дошедшую через много столетий, и содрогнулась.

Царица Теора и ее некогда верный человек Лангвард стояли на утесе над берегом. Из своей осажденной крепости Салзатар царица гневными глазами, полными горячих слез, смотрела, как последние Дома уплывали на кораблях пиратов-салкаров. За ней стоял человек, которого она подняла из ничего и дала ему второе после себя положение в стране.

- Госпожа, будь разумна, - уговаривал Лангвард, не употребляя титула. Тебя никто не поддержит в этом твоем отчаянном сопротивлении. Ты из каприза хочешь сохранить свою власть.

- Из каприза? - Она вздохнула, вспомнив, сколько напряженных размышлений и трудного балансирования между разными силами стояло за этим решением.

- Но если ты возьмешь себе лорда из долины, то сохранишь титул царицы, которым, я знаю, ты дорожить как и честью.

Она посмотрела на него, но он не решался встретиться с нею взглядом. Неужели он считает ее такой же глупой, как женщины при дворе завоевателей? Они вечно спорят о том, у кого из их мужей выше положение и звание. Где ценятся не личные качества женщины, а только девственность или отсутствие ее, покорность и молчание. Стать такими, как они? Никогда!

- Как царица, я мать своего народа, я правительница, а не покорная рабыня завоевателей, - твердо произнесла она. - Нет!

- Ты не будешь в таком же положении, как другие,- флегматично заметил Лангвард. - Он предложил тебя мне. В качестве милости. - И когда ее рука легла на кинжал Хранителя Царицы, он напомнил ей: -Когда-то ты сама сделала мне такое предложение.

- И ты отказался, объяснив, что не хочешь быть моей комнатной собачкой. Ну, а я не стану твоей. Значит, ты дал клятву верности этому человеку?

- Нет! - Ответ прозвучал без колебаний. Теора несколько секунд смотрела на него.

- Если присоединишься ко мне в этой последней попытке, тебя не постигнет ни смерть, ни позор. У нас еще осталась надежда - наше древнее волшебство. Богиня по-прежнему хранит своих детей. Я знаю, она изгнана из этой земли и поклонение ей запрещено. Это самое гнусное. Неужели ты вытерпишь и это, Лангвард?

Лангвард взглянул на нее и поднял руку. Из-за двери показался вооруженный житель равнины, у него было мрачное, но торжествующее выражение лица.

- Ты был прав, Лангвард. Я слышал достаточно.

Потрясение и гнев на мгновение лишили царицу разума и дара речи. Потом с криком:

- Лангвард, это измена! - она вонзила лезвие Хранителя Царицы в сердце предателя. Житель равнины извлек меч и приблизился к ней. Теперь на лице его отразилась радость, как будто у него на глазах не убили только что сообщника. Убийство для этого человека ничего не значило.

- А ты, женщина, - насмехался он, - подняла руку на человека, состоящего на службе короля, и потому обвиняешься в измене. Тебя повесят.

Окно находилось слишком далеко от нее, иначе она выпрыгнула бы, чтобы не доставить удовольствие видеть царицу в кандалах и на виселице. Она хотела броситься на его меч: что-то в его позе говорило, что он и к этому готов. В отчаянии, загнанная в угол, она воскликнула:

- Джонкара! Мстительница за женщин! Останови его руку и помоги мне отомстить, чтобы он понял, что мы женщины, а не домашний скот.

Движения ее противника замедлились, потом совсем замерли. Тело Лангварда, которое медленно оседало, тоже застыло. Теора не могла ни шевельнуться, ни заговорить. Наконец застыли не только ее движения, но и мысли. Последней было воспоминание о старинной волшебной сказке о спящей принцессе, которая просыпается от поцелуя принца. Теора горько улыбнулась. "Сойду за рыбачку или девку пиратов-салкаров", - подумала она. И тут мысли ее замерли.

Прошло несколько дней, прежде чем леди Нарет снова пригласила к себе Арону. Она спросила только:

- Откуда это предание?

- Оно одно из самых древних, - сразу ответила Арона, - и приписывается Барине, женщине-фальконеру, подруге матери моего клана. Никто не может сказать, насколько оно правдиво, но у нас нет и причин в нем сомневаться.

"Ответ истинного ученого". - Удовлетворенная, леди Нарет отпустила девушку и долгое время не приглашала ее, продолжая читать.

Эти дни девушка из деревни фальконеров свободно бродила повсюду. Она проведала своего мула и смотрела, как работают конюхи. Она исследовала древний полуразрушенный комплекс строений - и уцелевшие башни, и те, что обрушились. Смотрела на окрестности с их высоких холмов, разглядывала упавшие камни и гадала, что из них было построено. Постепенно она узнавала обычаи и пути Лормта.

Никто не тревожил ее в аскетической каменной келье, никто не помогал ей. В первое утро она носила полный ночной горшок целые мили по коридорам, прежде чем кто-то подсказал ей, где находится такое место. Она не умерла от голода только потому, что мальчишка-проводник, который сопровождал ее к леди Нарет, по пути показал столовую.

Здесь в любое время суток можно было поесть, и Арона гадала, что отдает Лормт поварихам в обмен на пищу. А может, это ученики и подмастерья, которые по очереди работают на кухне, как делали у нее дома? Но когда она спросила у одной поварихи, та только рассмеялась и сказала:

- Я, госпожа, готовлюсь в ученые? Ну, это не для меня.

Арона продолжала бродить, готовая в любую минуту Уйти, если ее попросят. Но никто не просил. Многие престарелые ученые просто равнодушно смотрели на нее, хмыкали или произносили что-нибудь более вежливое. Например: "Чем могу быть полезен?"