Учитель Истории - Артур Гафуров

— Или что полиции кто-то проплатил их невмешательство, — процедила Елена.

— Немало пришлось платить бы… — возразил я.

— Для тех, у кого есть деньги — не так уж и много.

— Но зачем?

— Уверена, причина всегда есть. Просто мы ее не знаем. Или пока не знаем.

Ее доводы трудно было опровергнуть, но и подтвердить их было нечем, а потому я предпочел сменить тему.

— У вас из знакомых никто не пострадал?

— Да, вроде, никто, слава богу… — женщина перекрестилась и строго посмотрела на Яну: та без видимой охоты последовала примеру матери. — Только родные замучили малость. За день раз десять позвонили. Даже отец объявился, представляешь? Я о нем уже два года ничего не слышала. Говорит, волнуется, как мы тут.

— Хорошо, что волнуется, — я вспомнил вчерашний разговор с Верой и мысленно поежился: стоило немалых трудов убедить ее, что меня произошедшее никоим образом не коснулось. — Было бы хуже, если бы никто не волновался.

— А что толку от волнений? Нам от них спокойнее жить не станет.

— Эмм… Я бы не сказал…

— А ты что думаешь? — Елена вдруг повернулась к дочери.

— Я? — девочка растерянно посмотрела на меня. — О чем думаю? О родных?

— Нет. О вчерашнем.

— Ааа… — она как-то нервно провела рукой по волосам. — Я и не думаю особо. Понятия не имею. Пусть полиция работает, потом по телевизору расскажут, нашли там кого или нет. Тогда уж и подумаем. Так ведь, Филипп Анатольевич?

— Если захотят, найдут, — кивнул я. — Ведь у них есть все шансы найти. Пусть даже не по горячим следам.

— Как это? — заинтересовалась Елена. — Ты что-то знаешь?

— Да что тут знать, — я покрутил в руках приглашение на «праздник»: яркое, красочное, глянцевое. — Хотя бы через типографию. Нужно просто отследить заказ. Или опросить свидетелей. Город маленький, наверняка кто-то кого-то узнал, пусть даже не по лицам. Или… Или…

— Или? — в один голос повторили мама с дочкой.

— Или… — я осекся на полуслове. — Ух ты… Слушайте, а у вас случайно нет знакомых врачей?

— Мозг заклинило? — сочувственно поинтересовалась Яна.

— Держи при себе свои остроты, — шикнула на нее Елена. — В чем дело, Филипп? Плохо себя чувствуешь?

— Есть немного, — не хотелось врать, но и тратить время на досужие поиски тоже не хотелось. — Мне ведь малость досталось вчера. Бок беспокоит. Думаю завтра сходить, записаться к терапевту.

— Сильно досталось? — в голосе женщины читалось настолько искреннее беспокойство, что даже я устыдился выдуманной болячки. — Может, вызвать скорую?

— Нет, нет, что вы! — я поспешно замахал руками. — Не нужно отвлекать врачей: у них и так сегодня дел невпроворот. Но завтра определенно стоит наведаться… В местное медучреждение. У вас там нет знакомых? Жаль… Ладно, придется через регистратуру.

Яна вышла вместе со мной: мы договорились, что я довезу ее до магазина, а потом подброшу обратно. Вечер уже, темно, на улице метет. Да и вообще после вчерашнего страшно отпускать ребенка одного.

Сейчас всем страшно.

— А ты вправду частными расследованиями занимался? — девушка вальяжно плюхнулась на переднее сиденье, проигнорировав ремень безопасности.

В отсутствие других взрослых она сразу же перешла на «ты».

— Было дело, — перед тем, как сесть, я в сотый раз с грустью провел пальцем по длинной, протянувшейся через обе левых двери царапине: по счастью, это был единственный след, оставленный на моей многострадальной машине вчерашними беспорядками. — Ты бы пристегнулась, нет?

— Зачем? У тебя же подушки безопасности.

— Без ремня, без фиксации тела, — начал объяснять я, параллельно настраивая видео регистратор. — От подушек больше вреда, чем пользы. Но разработчики этой тачки не дураки, поэтому, если не пристегнуться, в случае аварии они попросту не сработают. Чтобы не убить тебя ненароком.

С удовольствием отметил, что ее челка удивленно поползла вверх.

— Да ладно? Гонишь! Я не знала…

Но пристегиваться все равно не стала. Как хочешь, мое дело предупредить.

— А почему ты спросила про частные расследования? — поинтересовался я, пока мы осторожно лавировали меж припаркованных автомобилей и снежных заносов, выбираясь со двора. Ветер бил прямо в лобовое стекло, видимость почти нулевая. «Дворники» не спасали.

— Да так, — лениво протянула Яна. — Подумала, что ты и этим делом захочешь заняться. Или ты за бесплатно не работаешь? Бляха муха! Мама забыла дать деньги на краску для волос. Вернемся?

— Черта с два.

— Это ты про краску или про розыск?

— И про первое, и про второе. Почему ты вообще решила, что мне будет это интересно?

— Женская интуиция.

— Ну-ну…

— Просто у тебя на лице написано, что ты с виду весь такой тихий и мирный, а внутри тот еще прохиндей. Главное, помни, что я говорила насчет громобоев: их опасно трогать. Но вообще думай сам.

— Так это были громобои?

— Как вы догадались, Холмс?! — Яна залилась неприятным саркастическим смехом, не отвлекаясь, впрочем, от поисков отсутствующих денег. — Ты же сам говорил, громила в маске что-то там балакал про великий русский народ. На этом у нас только громобои выезжают. У них все, кто против них — не русские. Делай выводы.

— Может, он просто так сказал. Из патриотических побуждений.

— Дурак? — Яна перестала копаться в сумочке и посмотрела на меня. — Это была чистой воды демонстрация. Демонстрация силы, если ты не понял. Позавчера они украли реликвию, которая нужна им. А вчера показали, что не боятся ответственности за это.

— Зачем?

— Затем… Чтобы все знали. И не рыпались. Ты не одолжишь мне сто двадцать рублей?

— Одолжу. А тебе не кажется, что в стремлении продемонстрировать свою самодостаточность они немного перестарались? Репортажи идут по центральным каналам, куча видео в интернете, и вообще реакция получилась довольно бурной. Что само по себе даже не удивительно. Не исключено, что уже завтра в Младов заявится ФСБ.

— А я, — возразила девушка. — Более чем уверена, что полицейские так никого и не найдут. И не накажут. Разве что уволят пару рядовых милиционеров. А через неделю все предпочтут думать, что ничего этого вообще не было. И будут жить дальше.

— Посмотрим, — скептически хмыкнул я.

— Вот увидишь. Так всегда и происходит.

Но ждать целую неделю для того, чтобы или опровергнуть слова Яны или убедиться в ее правоте, мне не захотелось, поэтому уже на следующий день я поперся в городскую поликлинику. Только не в регистратуру, как было озвучено на кухне у Елены, а в приемное отделение.

— Здрасте! Не подскажете, у вас ли я могу найти раненых в позавчерашних беспорядках? Меня интересуют те, кто получил огнестрельные ранения.

— А вы что, из полиции? — инфернального вида женщина окинула меня взглядом, которому позавидовал бы сам Люцифер.

— Эээ… — тут же запнулся я. — Нет, не из полиции. Но у меня…

— Тогда справок не даем, — отрезала она, а в ответ на мои попытки добиться ее благосклонности безапелляционным тоном заявила: — Будешь здесь шляться — настоящую полицию позову. Или санитаров.

Фиаско, однако.

Попытка прорваться через регистратуру тоже закончилась ничем, ибо меня послали обратно в «приемник». Гиблое дело. Пошел искать сам, слепо надеясь на удачу. Однако помыкавшись с полчаса по этажам да по лестницам и так ничего и не найдя, я совсем приуныл. Какой толк бродить здесь, по этим вековым коридорам с вековой давности ремонтом? Ясное дело, что нужные мне люди находятся в стационаре, куда меня никто не пустит.

Смирившись с поражением, я начал уже искать лестницу, которая привела бы меня к выходу, когда, минуя одну из приоткрытых дверей, услышал доносившийся из-за нее хрипловатый женский голос:

— Лев Александрович, Сазонову отпускаем?

— Нет, подожди немного, — отозвался тот, кого назвали Львом Александровичем. — Я с ней еще переговорю.

«Да пусть я облысею в тридцать лет, если в таком крошечном городишке мне встретится второй человек по имени Лев!» — мысленно возликовал я, после чего смело распахнул дверь и шагнул за порог:

— Лев Александрович?

— Вон!!!

— Ааааа!

Я успел увидеть обнаженную до пояса женщину, бородатого мужчину в халате и летящую в мою сторону небольшую дамскую сумочку… После чего в дело вступила реакция, и дверь запахнулась одновременно с глухим звуком удара с обратной стороны. Вопли тут же стали приглушеннее.

— Ты что, офонарел?! — секунду спустя дверь снова распахнулась, и дюжая рука железными клешнями вцепилась мне в плечо. — Читать не умеешь? Что здесь написано?

— «Маммолог», — машинально прочитал я, мысленно уже готовясь к немедленной смерти.

— Правильно, маммолог. А чего ты поперся тогда?! Больной, да? Тебе тоже сиськи проверить?