Ни о чем не жалею - Терри Терри

— Что ж, в том, что ты сказала, возможно, есть немалая доля истины!

— Ты, наверное, теперь меня ненавидишь.

— Ненавижу? Я слишком презираю тебя, чтобы ненавидеть!

Джина вызывающе подняла на него глаза, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

— Итак, что же ты намерен предпринять? Мстить мне?

Несколько мгновений Рей продолжал потягиватъ из чашечки кофе. Затем сказал задумчиво, хотя в глазах его плясали чертики:

— Отомстить тебе нетрудно. Стоит только сказать Эндрю, кто ты на самом деле. Разве не так?

— Тебе доставляет огромное удовольствие играть со мной, не правда ли? — простонала Джина.

Допив кофе, Рей отставил чашку в сторону и кивнул головой.

— Должен тебе признаться, что во всем этом есть и развлекательная сторона. Это же завораживающее зрелище: наблюдать, как молодая хищница, ловившая богатого мужа, сама бьется на крючке!

В бессилии Джина сжала кулаки. Ведь как легко сейчас, после таких мерзких слов, возненавидеть Рея! И сразу станет легче! Но она не может этого сделать!

— Я теперь понимаю, почему тебя так не любят в семье! — только и сумела она сказать в ответ.

Хэмилтон насмешливо выгнул левую бровь.

— У них для этого есть совсем другие причины, о которых тебя никогда не поставят в известность.

— Значит, потому они именно при мне и избегают о тебе говорить?

— Да нет. Просто делают вид, будто я не существую. А тем временем обдумывают способы, как от меня отделаться. — Заметив испуганное выражение на лице Джины, он тут же добавил — Отделаться — не в смысле сжить со света. Просто они хотят, чтобы я уехал с острова. Куда угодно. Это их уже не волнует. Но здесь дражайшие родственники меня видеть не желают.

Джина обвела взглядом темную, неуютную и, несмотря на жаркий день, кажущуюся холодной комнату. В ней мог жить отчаявшийся бедняк, опустившийся пьяница, бродяга — кто угодно. Только не миллионер!

— Здесь действительно ужасно! — сказала она с нескрываемым отвращением. — Как ты можешь тут не только жить, но даже просто находиться! Такое жилище во сто крат хуже любой трущобы!

— Для кого как, Джина! Для меня эта хижина прекраснее всех самых роскошных хором на свете. Здесь я был зачат, родился и провел первые годы жизни. Мой дед, покидая сей мир, завещал этот дом мне. По праву его должна была унаследовать моя мать. Но она очень рано умерла. Отец даже не успел жениться на ней и вернуть женщине ее честное имя. Если, конечно, он имел такое намерение. Хотя обвинить его в вероломстве я не имею серьезных оснований. Моя мать была родной сестрой отца Эндрю. Будучи «незаконнорожденным», я теперь у этого семейства как кость в горле. Они не могут не признавать меня за близкого родственника. Не те времена, чтобы лишать внебрачного ребенка всех прав. Но смириться с тем, что я живу прямо у них под носом, моя тетушка, кузен и кузина не хотят.

— Может быть, они успокоятся, если ты приведешь этот дом в порядок?

— Предлагаешь мне превратить его в такое же комфортабельное, добропорядочное жилище, в каком живут они сами? Этого не будет никогда! Меня все здесь устраивает. Уж не говоря о том, что порой приходилось ютиться еще и не в таких условиях! Бывало куда хуже!

— Хуже? Да хуже того, что я сейчас вижу, быть просто не может! Ни одна нормальная женщина не выдержит здесь и дня!

Ответ Рея сразил Джину, как смертельный удар кинжала.

— Выдержит! Если будет меня любить!

Она посмотрела в его глаза, сразу ставшие стальными, почти безжалостными, и с отчаянием в голосе ответила:

— Меня бы ты никогда не заставил жить в нищете ради одной только любви!

— Я это знаю, — убийственным тоном парировал Рей. — Как знаю и то, что ты, продаваясь за деньги, даже не испытываешь угрызений совести. Хотя это чистейшей воды проституция. Не так ли?

Джина почувствовала, как на ее щеках выступает лихорадочный румянец, и с надрывом проговорила:

— Я не проститутка!

Рей прислонился спиной к перилам лестницы, скрестил руки на груди и саркастически улыбнулся.

— Разве? Ты не отдаешь Эндрю душу и сердце, а только тело. Взамен получаешь его богатство. Как это, по-твоему, называется?

Его слова падали тяжело, как камни. Она почти физически чувствовала, что с головой погружается в бездонную пучину звучавшего в них презрения. Но особенно больно было сознавать, что все это создала она сама. Своими руками. Хладнокровно и расчетливо. Джина хотела, чтобы Peй ее возненавидел, но добилась большего — его презрения! Такого она все-таки не ожидала! И не хотела! Что же теперь оставалось делать? Все ему рассказать? Зачем? Наивно думать, что случится чудо, и Рей вновь ее полюбит. И разве не для того, чтобы убить его любовь, был задуман этот план? Кроме того, она уже дала слово Эндрю. И сдержит его! Во имя чего, в конце концов, должен страдать ни в чем не повинный и ни о чем даже не догадывающийся человек?!

Рей неожиданно коснулся пальцем ее руки. Джина отдернула ее и чуть не опрокинула на себя чашку с еще горячим кофе.

— У тебя очень нежная кожа, дорогая, — снова начал он самоуверенным тоном собственника, имеющего право трогать девушку тогда, когда ему вздумается. — А вот сердце — стальной капкан! — Он на мгновение замолчал, увидев на пальце Джины обручальное кольцо с бриллиантом, затем с усмешкой продолжил — Какой прекрасный камень! Тебе, наверное, пришлось немало потрудиться, чтобы его заработать, а?

Это было уже слишком. Джина дернулась, как от пощечины.

— Я сейчас убью тебя, мерзавец! Ты же отлично понимаешь, сукин сын, что это мое обручальное кольцо!

Рей отрицательно покачал головой.

— Я бы никогда не подарил своей невесте такого кольца. Она и так знала бы, что принадлежит мне и никому другому. К чему все эти метки? Я бы подарил ей свою любовь. Это куда дороже любого камешка или колечка! А кольцо у тебя на руке криком кричит лишь об одном: «Смотрите, сколько денег у моего хозяина!»

— Это, по-твоему! А, по-моему, оно говорит о том, что Эндрю любит меня!

Глаза Рея загорелись какой-то звериной злобой.

— Ты оцениваешь силу любви по подаркам? Тогда скажи, сколько стоят такие серьги?

Его рука потянулась к уху Джины. Она тут же пожалела, что надела бриллиантовые украшения, подаренные Эндрю, и, отстранив его руку, резко сказала:

— Не прикасайся ко мне!

Губы Рея вновь скривились в презрительной усмешке.

— Руки прочь! Сначала заплати! Так, что ли? Эндрю не знает, какое сокровище приобретает! О, ты будешь ему маленькой преданной женой. И останешься ею до тех пор, пока он не перестанет делать тебе подарки. Ведь так?

Он внезапно схватил Джину за плечи и сжал их сильными пальцами. Девушка вскрикнула от боли, но Рей, не обращая на это внимания, захрипел ей прямо в лицо: