Попал так попал! Том №2 - Игорь Евдокимов

— Архос-045ИА, но ты для удобства можешь сменить мне имя.

— Хорошо, я думаю, можно сократить твое оригинальное имя до Архоса и оставить пока так. — решил я не заморачиваться ненужным пока креативом.

Я кивнул уже собравшейся Рилле, и мы втроем вышли в коридор. Подтянутый усатый слуга в ливрее, как будто специально ожидал нашего появления, выслушав мою просьбу он степенно повел всех в библиотеку, где, по его словам, сейчас находился хозяин. Это оказалось уже посещаемое нами ранее, помещение в подвале донжона замка, я всю дорогу притормаживал, стараясь случайно не наступить на пятки, явно никуда не торопящемуся мужику. Еще на подходе я услышал, что в комнате идет беседа на повышенных тонах. Зайдя, я обнаружил нового персонажа, симпатичный лощеный весельчак, повернувшись одарил меня улыбкой.

— А вот по всей видимости, тот молодой человек? Проходите, не стесняйтесь, как вам у нас, нравится? — благодушно обратился он ко мне.

— Спасибо, я благодарен за оказанный мне прием… — на автомате начал я свою речь, не до конца понимая вопрос, но был прерван.

— Я не про то, как вы устроились, — немного поморщился он, вмиг растеряв благодушный шарм. — Я в целом, — махнул он рукой, — Не жалеете, что попали на Андрагону.

— Гумри, отвяжись от парня, — уже грубо прервал его Ортис. — Я все сказал, и своего мнения менять не намерен, мои друзья, думаю, тоже. — Магистр глянул на Мадлен с Риваром. Те сидели молча, но по их хмурым лицам было понятно, что им этот мутный добрячок совсем не нравится.

— Что же, это ваш выбор, мое дело, предупредить вас мэтр. На сим, извините, я вынужден откланяться, — чопорно поклонился им франт, и совсем недобро улыбнувшись мне удалился.

В библиотеке топором повисло молчание. Все сидели с уныло-задумчивыми лицами, я, устав ждать от них какой-то реакции, нарочито откашлялся, театрально прочистив горло. Народ ожил, вынырнув из своих, по-видимому, нелегких дум.

— Проходи, Алекс, присаживайся. Боюсь у нас нехорошие новости для тебя, — обратился ко мне Ортис.

— Я уже догадываюсь какие, — ответил я, усаживаясь на стул. — Аптечек не будет, а от меня вам рекомендовали поскорее избавиться. Я прав?

***

Прибыв в Орновиль, Ривар не отказал себе в удовольствии позлить этого молодящегося сноба Ортиса. Он уже не помнил, сколько времени они с ним были знакомы и когда из пышущего позитивом и энергией молодца, который постоянно подбивал своих товарищей на всевозможные непотребства, он превратился в занудливого и чопорного господина, вечно недовольного погодой. Хоть Ортис внешне и оставался молод, внутри он давно уже был стариком, все видевшим, все попробовавшим, все пережившим. И даже новость о возможностях, которые дают устройства Алекса, которую Ривар с Мадлен ему в конце концов выложили, не смогла пробить брешь в его эмоциональной усталости и пробудить интерес к жизни. Магом больше, магом меньше — какая разница, они все равно проиграют битву за свой мир.

— Мы лишились монополии на силу, и с этим ни чего нельзя поделать, — нудил Ортис с бокалом граппа, сидя в кресле перед камином.

Они вдвоем пили всю ночь, пересказывая друг другу сто тысяч раз набившие оскомину байки, которые для них самих всегда звучали, как новые. Потом ударились вспоминать былые битвы. Тут уже возлияния перешли в поминовение боевых товарищей, которых уже не вернуть, но чья память не будет предана забвению, пока Архимаги могут поднять посох. А затем разговор перешел на обсуждение неведомого будущего, которое скрывается за поворотом пары-тройки десятков лет. Видеть своего друга, потерявшим вкус к жизни, тяжело, а осознавать, что все твои попытки разбудить его провалились, неподъемно. И, наверное, поэтому, сейчас, осознавая, как оживился его старый приятель, как его глаза запылали огнем, Ривар был даже эгоистично рад, что все так повернулось.

Кориф эр Гидли Сузунский — один из учеников Ортиса, уже более ста лет, сам был полноценным магом. Только он был свидетелем их доверительного разговора, и значит только он мог предать. Еще утром никто не мог предположить, во что вся их затея выльется. Перед походом Ривар проинструктировал Нурикса, выдав ему сигнальный амулет и пару склянок огненной мути на всякий случай, и объяснил, что за сохранность Алекса он отвечает своей тупой рыжей головой. Ортис выделил свой авто, который для подстраховки, будет ждать их рядом с рынком. Следом за ушедшим Алексом, отправились доверенные лица Архимагов. Они должны были договориться об обмене камней души на аптечки. Такие сделки были в порядке вещей, пришлые скупали кристаллы за золото или в обмен на свои технологичные игрушки, в том числе и аптечки. Ривар знал, что некоторые знатные особы пользуются такими, отказавшись от услуг целителей. Но потом все пошло наперекосяк: сначала нападение на Алекса, потом отказ продать им эти чертовы аптечки, и, как финал, визит наместника, который открытым текстом попытался указать на их новое место. Аптечки можно получить, выдав им Алекса, иначе в случае конфликта с пришлыми, местные власти не будут принимать ничью сторону. А по факту, своим бездействием поддержат чужаков.

Но это были еще не все плохие новости: зафрахтованное ими судно неожиданно обнаружило повреждения и встало на ремонт. Две недели они точно не смогут покинуть этот материк. Но самое мерзкое, это удар от своих же коллег по цеху, с некоторыми из них даже собирались в этот поход. Но эти молокососы (!), тоже дружно отвернулись от них, объявив о своей нейтральной позиции. Казалось, от таких новостей пора впадать в уныние, но Ривара наоборот распирало изнутри будоражащее чувство. Он предвкушал новые, захватывающие приключения и битвы, когда можно не жалеть противника, вкладывая в каждый удар всю свою силу, и все равно результат был до конца не известен. Ничего так не молодит кровь, как последняя смертельная схватка. И, глядя, как от выброса адреналина распаляется Ортис, которого слова наместника как багром зацепили, разорвав тлетворный кокон равнодушия, которым он успел покрылся за все это время, Ривар был готов танцевать чечетку. Наконец-то его друг что-то почувствовал, пробудившиеся эмоции его захлестнули, заставив сердце биться сильнее. В затхлую и скучную обыденность ворвалась струя новых смыслов и устремлений, он, похоже, впервые за последние сто лет ощутил вкус жизни, и Ривар был рад за соратника.

В отличие от Ортиса Мадлен отреагировала на всё произошедшее со свойственным ей пофигизмом, для нее