Однажды в Марчелике (СИ) - Сухов Лео

– Дан! Так не бывает! – окликнул ещё через час предводителя юных касадоров Вильям.

– Что именно «не бывает», Билли? – спросил Дан.

– Смотри, сначала след был слабее, а потом они его как специально начали оставлять. Он петляет только, когда впереди есть какое-то препятствие! – пояснил за Вильяма Пётр. – Слушайте, мне логика подсказывает, что вообще так не бывает!

– Вот-вот, хоть ему и подсказывает какая-то баба, но я о том же подумал! – крикнул Вильям. – Этот след оставили специально.

– Хорошо, что вы оба оказались такие наблюдательные! – кивнул Дан. – Пит, а твоя эта зазноба…

– Логика – это наука! – возмутился Пётр.

– Ну, в общем… Твоя наука случаем не говорит, на кой ляд они это делают? – Дана было сложно сбить с толку незнакомыми словами.

Вообще в номаде злые языки поговаривали, что сбить его с толку странными и незнакомыми словами нельзя, потому что всё, что слышит от окружающих Дан – по большей части, и есть незнакомые слова. Дескать, он просто научился как-то догадываться по отдельным знакомым словам, что именно ему пытаются сказать.

Впрочем, эти же языки поговаривали, что Дан вообще слегка туповат. Однако люди помудрее и понаблюдательнее всегда подмечали, что был бы он и впрямь туповат, так давно бы злым языкам за подобные сплетни рожи бы подправил…

– Нет, – признался Пётр. – Этого мне логика не подсказывает.

– А тебе, Билли? – поинтересовался Дан.

– Может, заманивают куда-то? – предположил тот.

– Заманивают они нас в засаду, – ответил Дан. – Нападение на женщин было задумано, чтобы за ними выслали в погоню отряд. И если ты подумаешь хорошенько, что там впереди, то догадаешься…

– Пальцы Стервятника! – первым догадался Мигель. – Думаешь, нас там ждёт засада?

– Ну, по заз… По науке Билли, если я его правильно понял… – почесав затылок, ответил Дан. – Нам ведь оставили чёткий след! И прямо до лучшего места для засады. И это было бы совсем неплохо, что бы просто противник оказался тупой… Но я бы на такое везение не надеялся.

Если Дан чего-то в жизни и не понимал, то компенсировал это поистине звериным чутьём и невероятной догадливостью. Пётр только головой покачал, удивившись, что парень, не зная, что такое логика, не читав Аристотеля, всё-таки догадался, о чём речь и как это применить. Сам Пётр-то Аристотеля читал. И не только его.

Когда ему было десять лет, номад нашёл его на равнине – совсем одного. Пётр, когда его спрашивали о прошлом, всем признавался, что напрочь забыл последний год своей жизни. До того он вроде как помнил семью и даже вспоминал, что учился где-то. Но упорно не озвучивал никаких подробностей.

Пальцы Стервятника были двумя обветренными скалами, с которыми время и ветер сотворили интересную метаморфозу – взяли и разломали. Возвышенности на равнине, в принципе, случались нередко, и все они были такими древними, что почти везде имелись проходы с красивыми названиями. Красота названия напрямую зависела от количества людей, нашедших там скоропостижную гибель от пули, зубов хищников – или по собственной глупости.

Например, был на равнинах Марчелики проход Адама Сони. Это был известный касадор и бандит. Он умел рисковать – и умел выигрывать. Однажды, отдыхая со своей бандой перед удобным проходом сквозь гряду, он поспорил с пленным ривом, что заберётся на скалу на самом краю обрыва, спрыгнет вниз и останется жив.

Конечно, ящик ячменного пойла, который он за сутки уговорил перед тем, как завести разговор с пленником, сыграл свою роль. Пока они заключали пари, рива за компанию тоже напоили – нельзя же «насухую» спорить…

По слухам, Адам Сони всё-таки забрался на скалу. По слухам к этому времени весь его лагерь уже спал. Касадор смело спрыгнул со скалы в сторону лагеря, протрезвев в процессе падения – и даже остался жив. Радостный, он прибежал в спящий лагерь, где никто его подвига не видел. А значит, и не мог подтвердить его победы в споре.

Раздосадовавшись, Адам нагрузился отборным солодовым спиртом, разбудил свою банду и пленника – и повторил фокус… С той лишь разницей, что во второй раз разбился насмерть. Больше в этом месте никто особо не погибал, а проход так и называют с той поры проходом Адама Сони.

Если уж проход называется Пальцы Стервятника, то будьте уверены – народу там полегло столько, что с жиру бесилось не одно поколение тех самых стервятников. Это место подходило для засады идеально. И потому часто использовалось бандами касадоров для быстрого обогащения путём изъятия ценностей у случайных прохожих – с последующим умерщвлением самыми разнообразными, но веселившими подонков всех мастей способами.

Две половинки некогда одной скалы и вправду напоминали узловатые пальцы то ли очень старого человека, то ли какой-то большой птицы. Внутренняя часть Пальцев Стервятника тремя уступами спускалась к земле. Сверху, метрах в двадцати, нависал уступ плато, а вверх возносились изъеденные временем склоны.

И поскольку номад Айвери, когда только прибыл несколько месяцев назад к Стеинхольвегу, угодил в засаду именно в этом проходе, то Дан был бы последним глупцом, если бы верил, что сейчас там их никто не ждёт. А потому и план придумал заранее.

– По прямой поедем я и Иоганн с Мигелем, – изложил он задуманное. – Все остальные прямо сейчас поедут к подъёму на плато, который находится к северу в двух милях отсюда. Всё ясно?

– Неясно! – сварливо ответил Бенедикт и посмотрел на клубящиеся на бледном небе облака. – Дан, ты нас в зенит собираешься гнать?

– Да, именно в зенит я и собираюсь вас гнать! И сам пойду под пули тогда же… – с тяжёлым вздохом ответил Дан. – И знаешь почему, Бен?

– Потому что ты долбанутый на всю голову? – вздёрнув бровь, предположил Пётр.

– Нет, Пит! Потому что никто в зенит не ожидает нашего появления! – сердито рыкнул Дан, сделав страшные глаза. – Потому что все вы считаете, что в зенит надо устроить сраную сиесту и носа из тени не показывать!

– Мама говорила, что от такого солнца может быть родимое пятно на всю рожу! – поджав губы, заметил Бен.

– Если я сто раз вмажу по твоей роже, тебе и зенит будет не страшен! – пообещал Дан. – Да и вообще…Ты и так от загара чёрный, как эфиопец. Худшее, что может с тобой случиться – ты сгоришь. Но если вы все считаете, что в зенит ехать нельзя, то и эти уроды будут так думать. Значит, и вас ждать не будут, и нам троим, кто попрётся в лоб, меньше набьют брюхо свинцом!..

– Умеешь ты воодушевлять! – уважительно крякнув, сказал Вольф. – Кто у нас будет в группе старшим?

– Вот ты старшим и будешь! – развернувшись, ответил Дан. – И это, подайте сигнал, если засады не будет…

А затем посмотрел на небо и снова вздохнул. Тучи шли часто. Теперь касадорам не грозили прямые солнечные лучи – зато им угрожала невероятная жара. На центральных равнинах Марчелики плотные облака не были редкостью. Вот только они вовсе не означали, что скоро будет дождь.

Пальцы Стервятника, в полудне пути от Подковы Висельника, в тени от скал, Марчелика. 21 апреля 1935 года М.Х.

Ивар с удовольствием потянулся и разлёгся прямо на камнях. Он привык спать на камнях. Привык, но всё-таки не смирился с таким печальным ходом дел.

Он смотрел, как пленницы сбились в кучу в тени скалы и со страхом косятся на проходящих мимо касадоров. Среди них были и весьма ничего себе девушки. Некоторые, конечно, не в его вкусе, а вот та девчонка, которую он грозился убить – та вообще весьма аппетитная….

Ивар с усилием отогнал от себя занимательные размышления. Вот уже много лет он проводил жизнь в седле в компании касадоров. Если часто думать об удовлетворении естества, то можно пулю словить раньше, чем до борделя доберёшься. Женщин среди касадоров не так уж и много, чтобы позволить себе показывать через штаны свои потаённые желания…

«Это пленницы, Ивар! – сказал он себе. – Пленницы, на которых слетятся касадоры из номада. Да и что-то уж слишком эта девочка юна… Не настолько же ты опустился за прошедшие годы!..».