Даниил Галицкий. Первый русский король - Наталья Павлищева

Разведка уводила татар в сторону, нужно было не только самим уйти, но и завести проклятых туда, откуда и выхода нет, да чтоб не сразу поняли, что впереди русского нет. Для того разделились, трое пошли в одну сторону, и только Путятич ужом скользнул куда надо потаенной тропой к спрятанному коню. Ерема просил:

– Не рискуй, дойди, князь знать должен, что увидели.

Парень покивал и исчез между деревьями так, словно и не было его в этом лесу вовсе. Остальные пошумели, вроде и нечаянно, дождались, пока татары их след взяли, и рванули в другую сторону. За собой сначала не очень, а потом все щедрее кидали чеснок – железных ежей, которые, как ни брось, все вверх шипами лягут. Те шипы для коней смерть, наступив, враз на колени валятся, а седок, если коня торопил, через голову летит.

По голосам сзади поняли, что первые уж налетели на чеснок, заругались, заголосили по-своему. Для татарина конь первое дело, без него и воин не воин. Русичи переглянулись между собой, снова тронули вперед, теперь вытянулись цепочкой. Все местные, округу хорошо знали, исчезнуть могли посреди леса вместе с лошадьми без следа, потому как лошади тоже с древних лет приучены затихать в каком-нибудь овраге до поры без звука. И в разведку ездили на кобылах, кобыла не конь, зря ржать не станет, на зов жеребца не отзовется.

Скакали и скакали, оставляя за собой рассыпанную лошадиную погибель (самим бы после не забыть да не проехать по тем же тропинкам). Выбросив весь припасенный чеснок, метнулся в кусты и исчез Степан, ехавший последним. За него принялся кидать железяки на тропу Петрич. Они вдвоем с Радоком еще долго манили за собой татар, пока не остался на тропе один Радок. Но тому уж ни к чему было гнать, отстали татары, видно, загубили своих лошадей.

Теперь оставалось разыскать князя, и как можно скорее, мало ли что случилось с Путятичем. Радок тоже исчез с тропы, словно его и не было. Последний татарин, гнавшийся за русской разведкой, еще потоптался на месте, пытаясь понять по оставленным следам, куда направился русский, но вынужден был повернуть обратно, потому как и его конь наступил на чесночок. «Последний», – с удовольствием подумал притаившийся Радок. В этот момент конь татарина, почуяв кобылку русского, вдруг заржал. Татарин напрягся, он не хуже Радока понимал, что конь почуял кобылу, даже рана не остановила. Прячась за деревьями, принялся оглядываться. Радоку, наблюдавшему из-за большой кочки, было смешно, снять татарина стрелой даже в лесу не составляло труда, слишком тот на виду. И вдруг мелькнула шальная мысль: привести с собой татя!

Коснувшись лошадиной шеи, чтоб молчала и не поднималась, он ужом скользнул в сторону, почти не задев кустов. Но татарин попался опытный, видно, был отличным охотником, он успел заметить движение и, не задумываясь, выпустил туда две стрелы. Если б Радок чуть замедлил, быть простреленному. Не выдержав, чуть дернулась кобыла, ее-то и увидел татарин, снова замер, рус воспользовался его вниманием к лошади, успел неслышно переместиться еще дальше. Татарин, видно, решил взять лошадь, ведь своя-то пострадала, подломив ногу. Радоку стоило труда не выскочить на него, когда принялся поднимать кобылу плетью. Но он все стерпел, не время себя обнаруживать. Татарин уже сел в седло, когда со стороны оврага вдруг послышался какой-то легкий пересвист, птица не птица, только лошадь вдруг встала как вкопанная, пока соображал, задницу обожгла стрела, а следом и правое плечо, заставив выпустить поднятый лук.

Спешно заталкивая в рот татю мох, чтоб не орал благим матом, Радок бросил его поперек седла и рванул по тропинке дальше, щедро рассыпав чеснок для тех, кто попытается догнать. Железяки хорошо ранили не только коней, они и людям мешали. Вовремя, потому что спешившиеся раньше уже бежали на шум и вскрик товарища. Пришлось еще и свернуть прямо в лес, где стрелы уже не могли так достать, а потом съехать в большой овраг, где внизу тек ручей. Оставив кобылу вместе с пленником лежать, Радок чуть высунулся наверх, долго наблюдал, пока не убедился, что татары отстали окончательно, и только после этого вернулся к своему татарину.

Татарина в стан он привез едва живого, первая стрела пробила задницу, потому он ни сидеть, ни лежать не мог, из плеча тоже сильно кровило. Оказалось, не зря тащил татя и сам добирался к князю, Путятич куда-то подевался, в конце концов вернулись все, кроме него. А татарин оказался ценным, получив совершенно неприличную рану, он умолял убить его, только не отправлять обратно. Вообще-то он не был татарином, был бродником, прибился к войску по пути, стал даже пусть небольшим, но начальником. Видно, зная, что его ждет, если попадет к своим, он готов был сказать все, что ни спросят, только бы убили.

Но зря русы проводили разведку, не успели даже толком расспросить пленника, как из-за леса вдруг показались… татарские всадники! Это подошел со своими туменами Бурундай…

Битва состоялась 4 марта 1238 года и стала для многих русских князей последней. Кровавая сеча продолжалась с утра до самого вечера. Один за другим падали княжеские стяги, сам Великий князь Юрий Всеволодович был убит монгольским воином Нарыком. Монгол не просто убил князя, он отсек голову и насадил ее на навершие своего знамени. Больший удар по русским войскам трудно было нанести.

Помня о приказе по возможности брать князей в плен, монголы очень старались, но удалось это сделать только с Васильком Константиновичем Ростовским. Князь, пятнадцать лет назад не успевший к битве на Калке, встретил свою смерть теперь. Он не склонил головы и не поддался на уговоры монголов служить им. Князь Василько Ростовский был замучен врагами в ответ на отказ перейти на их сторону.

Батый не сдержался и напомнил Субедею о его намерении уговаривать урусских князей. Полководец едва заметно улыбнулся:

– Неразумные сложили головы, хан, остались разумные. Они будут договариваться.

Вообще Бату не всегда понимал своего наставника сразу, хотя безусловно доверял его опыту. После Торжка до большого богатого Новгорода оставалось совсем немного, еще один бросок, и они осадят и этот город. Но Субедей… вдруг остановил наступление! Никто не понял почему. Распутица? Нет, зима стояла морозная, болота еще не начали оттаивать и не скоро начнут. Корма лошадям не хватало? Но в Новгороде есть запасы, стоит только взять его, и урусы выложат не сено, овес!

Не понимал наставника и Бату. Чуть позже Субедей объяснял хану:

– Дойти до Новгорода и осадить его нетрудно, даже разрушить можно. Только к чему? Пусть пока стоит и богатеет.

– И силу набирает?

– Эта сила нам не помеха, а оградой будет хорошей. Возьмешь Новгород, что с ним делать станешь? Держать его трудно, надо оставлять два тумена, не меньше, если меньше, то перебьют. Эти два тумена и проедят все, что соберут с разоренного города. И врага будешь на севере иметь все время, который со своими соседями против тебя сговорится и оставленные тумены перебьет.

Бату уже понял хитрый замысел Субедея, хмыкнул:

– Договориться с ними можно?

– Да, хан. В Новгороде молодой, но сильный коназ Александер. Его отца в Володимере посадишь, а сына в Новгороде, и будут они с тобой дружить и тебя охранять. А сами земли их нам зачем? Мокро, холодно, степи нет. Только как защита от запада нужны.

– Кто его отец?

– Князь Ярослав, он после гибели брата самым старшим остался, без нас Великим князем не стал бы, потому верным тебе будет.

Бату засомневался в верности того, кто против своих же выступать может.

– Да, урусы меж собой бьются хуже, чем с врагами, но это тебе выгодно, воспользуйся, чтобы нужных тебе князей над городами ставить и чтоб понимали твою власть, если против что-то сделают или скажут– погибнут.

– Дань собирать с них?

– Дань? Нет, о дани пока говорить рано. Чтобы дань собирать, нужно в каждом городе своих людей иметь, не то урусы попросту разбегутся по лесам, лови их потом. Нет, пусть пока князья богатые дары шлют и наши тумены кормят. Дань после…

«Что бы я делал без твоих мудрых советов», – со вздохом покосился на Субедея Бату. Старел Свирепый Пес Чингисхана, недолго ему уже осталось, все труднее даже с чьей-то помощью в седло садиться, не то что птицей взлетать, как раньше. Чаще и чаще Субедея возили в кибитке, медленно, бережно, чтобы не растрясти.

В Галич приходили слухи о дальнем нашествии, но повторилось то, что было когда-то во Владимире, тогда Великий князь Юрий Всеволодович даже порадовался, что неведомая рать ослабит половцев и южных князей. Теперь так же сначала отмахнулись на юге. Рязань была далека от Галича!

Батыевы войска направились на север, впереди у них лежали богатые новгородские земли, потому южные князья пока могли не беспокоиться. Но неожиданно татары повернули, не дойдя до Новгорода совсем немного. Что их заставило так поступить и куда пойдут теперь? К ужасу галицких князей, направились к Чернигову.