Мой Ванька. Том второй - Алексей Лухминский

– Да… При Екатерине Великой, кажется… А вы…

– Я и моя семья – одна из побочных ветвей этого рода. Когда-то незаконнорождённый сын, ну и так далее. Может, не самая лучшая, не самая удачливая, но ветвь…

– Извините, а почему нигде не значится, что вы – граф?

– Ой, Саша… Сейчас столько всяких графьёв и князьёв развелось, что настоящим графам и князьям лучше молчать в тряпочку. Да и какая разница, какой у человека титул и есть ли он вообще? Почёт должен быть по делам. Верно я говорю?

Теперь мне становится ясно, откуда у него это внутреннее благородство, эта широта… Настоящая порода!

– Конечно, Сергей Александрович! Полностью с вами согласен.

– Так как же насчёт моего предложения?

– Это будет здорово!

– А учитывая, что я – человек искушённый в делах хозяйственных, – продолжает он, – то я могу помочь вам определить последовательность вложений. Согласен?

Вместо ответа опять его обнимаю.

– Вы не представляете, как я рад, Сергей Александрович. Это дорогого стоит. Давайте созвонимся, и когда вы сможете, я с удовольствием вас встречу.

– Вот и отлично! А сейчас – ужинать! Юра! Юра! Иди ужинать и поздоровайся с Александром Николаевичем.

За столом мирно беседуем о делах житейских. В основном о Юриной учёбе.

– Юра, ты уже выбрал университет? – интересуюсь я.

– Выбираю пока… – как-то неопределённо говорит он, хотя раньше собирался поступать туда же, где учится Ванька.

Отчётливо вижу причину.

– Ты что, изменил цель? – осторожно спрашиваю я.

– Пап… Мы тут с Ваней говорили… – несколько робко начинает Юра. – Я тут подумал… Вот как Александр Николаевич меня на ноги поставил!.. Может… мне – в медицинский?

И за столом наступает тишина.

– Это так… Предположение!.. – по-своему истолковывает наше молчание Юра.

– Понимаешь, Юра, работа в медицине совсем не такая, как работа с техникой, – очень осторожно объясняю я. – Техника бесчувственна. Ей не больно. А человек…

– Я это понимаю. Но смотрите, сколько врачей приходили ко мне, а вылечили меня вы.

– Всё это очень серьёзно, Юра. Чтобы быть хорошим врачом, надо беду больного чувствовать сильнее собственной. Тебе должно быть больнее, чем твоему больному. Знаешь, с чего я начинал? Горшки выносил! Постели перестилал. Мыл в ванне. И мне было всех их очень жалко! Я, совсем молодой парень, терпел все капризы, воркотню пожилых и немощных и от души старался им помочь. Всё большое начинается с малого.

Сергей Александрович молча слушает, внимательно рассматривая стол.

– Пап… А ты что скажешь?

– Знаешь, сынок, ты в любом случае должен себя попробовать, – спокойно и очень тепло говорит отец. – Вот, попроси Александра Николаевича, чтобы он сделал тебе практику обычным санитаром в своей больнице. Поработаешь, увидишь, что такое лечить людей. Думаю, там не всё так красиво, как нам показывают по телевизору.

– Пап… Мы с Ваней уже говорили, что по телевизору всё гораздо красивее и романтичнее, чем в жизни.

Молодец Ванька! Воспитывает парня.

– Юра, я готов подумать… – звонок мобильника прерывает меня на полуслове. – Извини… Слушаю!

– Александр Николаевич, это Пётр Максимович беспокоит. Привезли по «скорой» больного в травму. Переломы. Их несколько. А Семён Викторович сразу после работы уехал в город к дочке. Что делать?

– Пока наколите обезболивающим. Я выезжаю, – и поворачиваюсь к радушному хозяину. – Извините меня… Срочный случай. Надо ехать в больницу. Вот такая работа у врача.

– Саша, пять минут ничего не решат. Сейчас Виктория соберёт тебе с собой, – Сергей Александрович начинает суетиться.

– Спасибо, не откажусь.

Набираю Ваньку. Телефон отключён. Значит, на лекции – сидит.

– Юра, потом позвони Ване и скажи, что меня срочно вызвали в больницу и я буду ночевать там.

– Обязательно!

Внимательно смотрю на него. Наверное, от какой-то причастности к этой ситуации у парня блестят глаза.

Хороший признак!

Утром, с учётом разницы во времени, из кабинета главного врача набираю номер больницы в Булуне.

Жду долго. Ну должен же кто-то подойти!

– Я слушаю!

– Николай Фёдорович, здравствуйте!

– Саша! Очень, очень рад! Ну как вы там?

Вкратце рассказываю про все наши дела. Особенно подробно рассказываю про Кирилла Сергеевича.

– Ну слава богу! Очень рад, что ему сделали стентирование и он стал себя лучше чувствовать. Здесь, конечно, такого мы бы ему сделать не смогли. А ты молодец, что про нас не забываешь.

– Я не только не забываю, но и, видимо, осенью приеду к вам поработать. Я же обещал!

– Это будет здорово, тем более что о тебе помнят и спрашивают.

– А как там моя помощница?

– Таня? Очень хорошо работает. Даже старается тебя в кое-каких случаях заменить. Понемногу получается.

– Ну если что, пусть звонит мне сюда. Советом помогу, – и диктую номер Чистоозёрского телефона.

– Саша, можно к тебе? – в дверь заглядывает Павел.

Киваю.

– В общем, передавайте всем приветы. Скажите, что мы обо всех помним. И вы нас в нашем Булуне не забывайте, звоните!

Мне очень захотелось сказать именно «в нашем Булуне».

– Непременно скажу всем, что ты звонил. Передавай привет Кириллу Сергеевичу.

Гудки в трубке.

Вот поговорил с Николаем Фёдоровичем, и так под сердцем заныло… Всё-таки между мной и этим северным посёлком протянулась какая-то незримая ниточка. Может, там осталась частица меня? Таня? А если бы не было Тани, разве я бы не позвонил? Значит, не Таня, и моя частица осталась там со всеми теми людьми, которые стали мне так дороги.

– Извини… Я, видно, помешал… – смущённо говорит Павел. – Воспоминания о Булуне?

– Да… Только что думал о том, что там осталась частица меня… Ладно! Как ты съездил на птицефабрику?

– Плохо. Полный отлуп. Готовы продавать нам всё, но по коммерческим ценам.

– Ну и чёрт с ними! По коммерческим ценам мы найдём и поближе.

– Я тоже так думаю. Поищу в соседних районах, может, что-то найду.

– Давай о другом. Ты мне обещал Алёшина доставить. – Когда?

– Думаю, он вряд ли сюда сам пойдёт. Я, наверное, погорячился. Навёл о нем справки. Короче, не такой он человек. Хоть и пьёт, но себя уважает и держит дистанцию.

– Что ж… Если гора не идёт к Магомету… Давай я сам к нему схожу. Рассказывай, где его можно найти.

Вечер…

Ваньки пока нет, он на занятиях.

Готовлю ужин, а мысли всё там, в Булуне. Да, сильно меня зацепило севером… Всё-таки люди там действительно какие-то другие. Всё проще… Душевнее как-то, нежели у нас, в северной столице. Там севернее, но теплее.

И… Таня…

Застываю у кухонного окна и тупо смотрю во двор.

Странно… Да! Я люблю Дашу. Я полностью отдаю себе в этом отчёт. Это моя единственная и любимая женщина. Я хочу быть с ней! Но… я не могу забыть Таню. Чем она меня так взяла? Любовью? Преданностью? Тем, что с моей помощью вышла на свой истинный путь? Не знаю… Похоже, я запутался. И быть мне двоеженцем… Жена южная… Жена северная…

Хлопает входная дверь. Ванька пришёл. Почему-то продолжаю так же стоять и смотреть.

– Привет! – он входит на кухню и, видя мою спину, спрашивает: – Ты чего это?

– Так… Думаю… – я поворачиваюсь к нему. – Север вспоминаю. Сегодня говорил с Булуном, с Николаем Фёдоровичем.

– Понятно… Засосало, значит?

– Угу… Хочу туда… слетать поскорее…

Молчим.

– У тебя что, там… кто-нибудь остался? – Ванька вдруг поднимает глаза.

Его внезапная догадка повергает меня в шок. Под его просто змеиным взглядом понимаю, что не могу ему соврать, и от этого ощущаю липкий страх. Сейчас я действительно его боюсь! Молча утвердительно киваю.

– Ее зовут Таня, – почти выдавливаю я.

С ужасом вижу, как Ванька бледнеет. Обозначаются скулы. У него даже широко открытые глаза белеют. Сначала слышу звонкий звук оплеухи и лишь потом чувствую боль.

– Это тебе за Дашу! – очень звонко звучит его голос, и раздаётся второй такой же звук. – А это – за Серёжу!

Из разбитого носа пошла кровь. Кажется, ещё и губа…

– А теперь можешь меня убить, – глядя в сторону, глухо и как-то устало произносит Ванька.

Беру его за плечи и прижимаю. Теперь кровь из носа капает на его волосы, на рубашку… Я его держу, а он стоит, безвольно опустив руки. И вдруг… Его плечи начинают вздрагивать, и я слышу всхлипывания.

– Ванюха… Прости меня… – бормочу я.

– Как ты мог? – он продолжает всхлипывать. – Как ты мог?! Ты же разрушил… Что, гены нашего отца сказались?

– Ванюха… Ну прости меня…

И только сейчас я чувствую обе его руки на себе. Ещё крепче прижимаю. И Ванька меня тоже.

– Я должен тебе всё рассказать, братишка, – шепчу я ему на ухо, – ты многого не знаешь… Выслушай меня, постарайся понять… Хорошо?

– Ладно… Пусти меня, пожалуйста, – бормочет он. – Конечно же, я тебя выслушаю! Знаешь, я водки хочу.

– Я тоже.