Тщеславие (ЛП) - Фишер Амели

Динган прищурился из-за того, что его перебили, но продолжил.

— Вы можете называть ее мисс Прайс. Может мы попытаемся говорить на английском? Чтобы ей было удобней? — спросил он их любезно.

О, понятно, подумала я. Они получают доктора Джекила, а я мистера Хайда.

— Да, мистер Абердин! — подхватили они все бурно.

— Хорошо. Я принес новые рабочие листы из города и мне бы хотелось начать сначала с них. Оливер? — попросил он маленького мальчика в переднем ряду.

Мальчик быстро встал и начал раздавать листы.

Динган сократил расстояние между нами, и я ничего не могла поделать с тем, что его близость заставила меня занервничать.

Как и раньше я не могла справиться с тем, что он был он очень симпатичным.

— Думаешь, справишься с математикой?

— Я буду стараться, — я усмехнулась.

— Ты способна? — спросил он снова.

— Извини, но я посещала самую элитную подготовительную школу в моем округе и окончила с отличием, и это не твое дело. Так что, да, думаю, что способна справиться с математикой третьего класса.

— Прекрасно. Все, что мне нужно, чтобы ты делала, это обходила парты и следила за тем, что они понимают урок.

— Я постараюсь, Ваше величество. — И от этого он закатил глаза, от чего мне одновременно захотелось ударить его и поцеловать.

— Сегодня мы продолжим с уравнениями и переменными. — Я повернулась, ожидая, что все застонут и заноют, как сделали бы все в моих классах, но я посмотрела на их лица и ничего не увидела, кроме возбужденного ожидания.

Им нравилось учиться.

Я слушала как Динган обучал их решать «х» в простых переменных и старательно пыталась не позволять себе отвлекаться на его руки, когда они плавно двигались по доске.

Когда урок закончился, он и я неуклюже танцевали вокруг друг друга, пытаясь не находиться рядом, пока мы окружили парты. Я избегала его, когда заметила девочку, которая крутила карандаш в своей руке и тупо смотрела на стол.

Я наклонилась и присела на корточки рядом с ней.

— Что случилось? — спросила я слишком резко. Я сглотнула. — Что случилось? — спросила я как можно мягче.

— Я не понимаю, — заявила она четко, без эмоций в голосе.

— Ну, — сказала я, склоняясь над ней немного, — давай попробуем вместе.

Она подвинулась ближе к листу и приготовила карандаш.

— Хорошо, — продолжила я. — В уравнении говорится найти «r», если умножить три раза на «r» получится двадцать четыре. Давай представим, что «r» — это число. Какое-то число, умноженное на три, получится двадцать четыре.

Я слышала, как она проговаривает про себя таблицу умножения, и, когда она получила ответ, она выпалила:

— Восемь!

— Очень хорошо, — сказала я ей. — Я хотела, чтобы ты легко это поняла. Теперь ты понимаешь, что они хотели получить от тебя?

— Да, Софи, — сказала она, заставив мое сердце ускориться при упоминании моего имени.

— Л-ладно, — я заикнулась, с трудом сглотнув. — Теперь, когда мы знаем, что они пытались получить от тебя, давай применим метод Дингана. Давай?

— Да.

— Если мы знаем, что три, умноженное на восемь, получается двадцать четыре, тогда двадцать четыре, разделенное на восемь, получается три, правильно?

— Да.

— И, если три умножить на «r» получится двадцать четыре, тогда мы можем взять три из этой части уравнения и разделить двадцать четыре на него и, каким числом получится «r»? — спросила я, указывая на левую часть уравнения.

— Мы бы умножили число на ответ, чтобы получить переменную.

— О, честное слово, ты гений! — сказала я ей, сжимая ее руку.

Она улыбнулась мне.

— Теперь я понимаю.

— Я так рада! — сказала я ей и так оно и было. Счастлива. Действительно. — Как тебя зовут?

— Намоно.

— Приятно познакомиться с тобой, Намоно.

Она удивила меня, обняв за шею. Отекающее ощущение проникло в мое сердце, и я понятия не имела, что это было, но это была хорошая боль, боль, которая чувствовалась стоящей. Я улыбалась, перед тем как поднять глаза. Динган стоял в дальнем углу класса, смотря в мою сторону, но я не смогла прочесть его выражение лица.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мое лицо вспыхнуло ярко-красным, и я немного отвернулась к Намоно, чтобы скрыть свою реакцию. Хотя я больше не видела его, я все еще чувствовала его тяжелый взгляд на моей голове и плечах. Что бы я ни отдала только за то, чтобы прочесть его мысли в тот момент.

Все утро было полно математики, математики и еще раз математики. На ланче я стояла в очереди с детьми. Намоно держала меня за руку, пока остальные дети атаковали вопросами.

— Откуда ты приехала? — спросил маленький мальчик.

— Калифорния. Ты знаешь где это? — спросила я его.

— Нет, — ответил он, прищурив глаза, словно он мог себе представить ее.

— Все в порядке. Я покажу тебе, когда мы вернемся в класс. — Он был удовлетворен этим ответом.

— У тебя есть мама и папа? — спросил другой мальчик.

— Да, есть. — я посмотрела наверх и заметила Дингана, который склонил голову, прислушиваясь.

— Какие они? — продолжил он, пока глаза других были увлечены вниманием.

— Они хорошие, — соврала я.

— Ты замужем? — вмешалась девочка.

— Нет, — я захихикала.

— Динган тоже не женат, — добавила она. Я чуть не упала от смеха, когда плечи Дингана напряглись.

— Нет? — спросила я. — Почему? — Динган совсем перестал дышать.

— Он говорит, что никогда не женится, — ответила девочка.

— Никогда не женится. Интересно. Думаешь это из-за того, что ни одна девочка не выйдет за него замуж? — поддразнила я.

Он развернулся и посмотрел на меня убийственным взглядом, но я только пожала плечами.

— Нет, — ответила она, — он довольно привлекательный. — Без шуток, малыш. — Мне кажется, это потому, что он думает, что он не достоин женитьбы.

— Ладно, хватит! — сказал Динган, проходя через толпу детей, словно он был Моисеем, а дети Красным морем. — Мне нужно поговорить с мисс Прайс. Извините.

Он схватил меня за руку.

— Ему нравится Софи, — объявил мальчик, который спрашивал откуда я, от чего мне захотелось визжать от счастья при очевидном желании Дингана корчиться.

Я посмотрела на него, когда он уводил меня, но он отказывался признаваться мне.

— Нравится? Я так не думаю, — добавила Намоно.

— Да, он пялился на нее в классе все утро.

Мой рот раскрылся в изумлении, и Динган крепко зажмурил глаза, перед тем как посмотреть на меня.

— Я не пялился на тебя, — прошептал он.

— Когда я сказал, что считаю ее самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел в своей жизни, я спросил согласен ли он, и он кивнул головой, соглашаясь, — добавил мальчик в подтверждение.

Динган повел меня в начало очереди.

— Два, Кейти, — попросил он, и она дала две тарелки риса и фасоли. Я взяла свою, и он потащил меня к столу у двери.

Мы сели, и я просто начала глазеть на него, когда он начал есть.

— Что? — спросил он.

— Ничего, — сказала я ему, уходя в себя.

— Я не пялился на тебя, — сказал он своей тарелке.

Я наклонилась.

— Ты слышал это, обед Дингана? Он не пялился на тебя.

Он сердито посмотрел на меня.

— Я не пялился на тебя.

— Я никогда не говорила, что ты пялился.

— Я просто объяснял Генри, что он преувеличивал. Я не пялился на тебя.

— Окей, — заявила я, подразумевая своим тоном, что он только что это сделал.

— Я не пялился. Нет.

— Я верю тебе, — сказала я ему.

— Возможно, я смотрел на тебя несколько раз, чтобы убедиться, что ты выполняешь свою работу.

— О, тогда понятно.

— Но я определенно не пялился.

— Мы выяснили, что ты не пялился.

Он несколько раз глубоко вздохнул, его глаза горели в моих.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо.

Он определенно пялился. Бабочки в моем животе запорхали и улетели.

Когда ужин закончился, я обходила парты детей, пока Динган учил чистописанию, которое одновременно было на английском и, я узнала, на банту.