К пониманию макроэкономики государства и мира - ВП СССР

·    либо, как обеспечить качество жизни, достойное человека, всем добросовестным труженикам в преемственности поколений;

·    либо, сколько «этих скотов» надо, чтобы некой «настоящим людям» (элите социальных паразитов) жилось вольготно, и как обеспечить «этих скотов» по минимуму, чтобы они не роптали и не лезли в дела «элиты».

На основе некой своей версии организационно-техноло­ги­ческого подхода именно эту задачу так или иначе решают с помощью шести приоритетов обобщённых средств управления / оружия заправилы библейского проекта порабощения человечества, поддерживая недееспособность подвластных им обществ посредством уймы «экономических» теорий «для клерков», навязывая общедоступной экономической «науке» исключительно финансово-счётный подход.

Получается, что экономическое образование — одно из наиболее трудных для освоения, поскольку экономисту макроуровня надо знать:

 1.    Такие разделы математики, как матрично-векторное исчисление (на его основе строятся все балансовые модели); теорию вероятностей и математическую статистику, включая и случайные процессы (это аппарат обработки и анализа всех фактологических данных о жизни общества); исследование операций (свод алгоритмов оптимизации решения математически формализованных задач); достаточно общую теорию управления (она основа грамотной постановки и решения управленческих задач);

 2.    Психологию и этику, историю и социологию, поскольку именно люди порождают и проводят в жизнь бóльшую часть «экономических законов»;

 3.    Принципы и процедуры, на которых основан бухгалтерский учёт.

 4.    Собственно систему общественного производства (номенклатуру отраслей; распределение предприятий по регионам; хозяйственные связи — как внутриотраслевые, так и межотраслевые, а также и связи с зарубежными партнёрами; основную номенклатуру продукции и основные технологии её производства; организацию производства и управления на предприятиях микроуровня; средства сборки макроэкономической системы из множества микроэкономик).

 5.    Систему сбыта и потребления (приоритетность потребностей в жизни[31], взаимную обусловленность потребностей[32], характер возобновления ранее удовлетворённых потребностей, роль моды и порождение моды обществом).

 6.    Действующее законодательство о финансовой и трудовой деятельности, к которому надо относиться как к инструменту управления макроуровня, т.е. как к информационно-алгорит­ми­чес­кой системе, а не как к идолу, которому тупо и слепо следует служить, реализуя принцип «закон дурацкий, но его надо исполнить». Вопрос о том, что с авторов закона надо спросить за дурость, — не встаёт, но этот вопрос дóлжно не только ставить, но и устранять дурость в законах, а дурных законодателей — из процесса законотворчества.

Первое — третье — это фундамент экономического образования, а четвёртое и шестое — вариативная надстройка, которая обладает своей спецификой в каждом государстве, а в одном и том же государстве изменяется с течением времени.

И соответственно такому взгляду приверженцы финансово-счёт­ного подхода — экономически безграмотные недоучки, чьи интеллект и миропонимание покалечены в процессе получения ими псевдоэкономического — хрематистического по его истинной сути — образования. И именно их массово производит ныне действующая система профессионального образования в области экономики и финансов: исключения — единичны и не они «делают погоду» как в науке, так и в политике.

Конечно, эта оценка не касается тех «экономистов», кто осознанно мошенничает на основе финансово-счётного подхода, прохиндейничая в спекулятивном секторе экономики или оказывая «консалтинговые услуги» политикам, финансовым и хозяйствующим субъектам: мошенники — нравственные калеки, и это куда хуже и опаснее для окружающих, чем неадекватность полученного профессионального образования. Эта мафия «великих комбинаторов» — покруче бандформирований и бригад «качков».

В связи с последним обстоятельством отметим, что отечественная интеллигенция на протяжении нескольких десятилетий пугала саму себя и остальное общество угрозой становления режима «великого инквизитора» (уже упоминавшийся персонаж из романа Ф.М.Достоевского «Бра­тья Карамазовы»), в то же самое время романтизировала и популяризировала «великого комбинатора» — О.И.Бен­де­ра (сколько истуканов Остапа успели установить на постсоветском пространстве и они стали объектами поклонения, пусть и не всеобщего?[33]). Предостережения Н.В.Гого­ля об угрозе тирании больших и маленьких «Чичиковых» не были поняты ни его современниками, ни позднее. Этот же упрёк касается и так называемых отечественных «правозащитников», начиная от А.Д.Сахарова, А.И.Солжени­цына и КО и кончая нынешними: все они — агенты «великого комбинатора»; среди них нет никого, кто бы обличал режим «великого комбинатора» и выступил бы против него. Соответственно ни интеллигенция в целом, ни «правозащитники» не являются ни «умом нации», ни «совестью нации» — интеллектуальные и моральные уроды.

В действительности же с точки зрения живущих своим трудом на одну зарплату носителей массовых профессий режим «великого инквизитора» предпочтительнее и демократичнее режима «великого комбинатора», поскольку даёт какие ни на есть социальные гарантии.

А вот режим «великого комбинатора» гарантирует одно единственное: каждый может стать жертвой той или иной «комбинации», и в отношении большинства эта гарантия выполняется — в постсоветской России в виде беспросветного экономического кризиса.

Более того: с точки зрения приверженцев режима «великого комбинатора», режим народовластия, защищающий общество от комбинаторов[34], будет представляться беззастенчиво тираническим и фашистским, и они будут вопить о массовых нарушениях «прав человека» и подавлении им «свобод личности». Но вопрос о подавлении и искоренении «комбинаторов» — это не вопрос соблюдения «прав человека», а вопрос социальной гигиены: как известно, если огород не пропалывать, он зарастает сорняками с весьма печальными последствиями для урожая.

Вернёмся к организационно-технологическому подходу, который режиму «великого комбинатора» в публичной науке и системе профессионального образования в области экономики и финансов не только не нужен, но и является помехой его деятельности. В более широком смысле организационно-техноло­ги­ческий подход представляет собой по своему существу управленческий подход. Т.е. он может быть эффективно осуществлён только на основе управленческой грамотности. Управленческая грамотность это — владение адекватной жизни достаточно общей (в смысле универсальности применения) теорией управления.

Управленческая грамотность подразумевает:

·    разграничение среды и объекта управления;

·    решение задачи о предсказуемости поведения объекта управления под воздействием: внешней среды, внутренних процессов в объекте, управления;

·    целеполагание в отношении объекта и определённость метрологически состоятельного[35] набора параметров, характеризующих объект, которые входят в вектор целей (характеризует желаемое состояние или желаемый режим функционирования объекта: его необходимо достичь в процессе управления), вектор текущего (фактического) состояния и в вектор ошибки управления (последний представляет собой разность вектора целей и вектора состояния);

·    должна быть внесена определённость, что в поведении объекта управления, в его так называемом «выходном процессе», представляет собой «полезный сигнал», а что — снижающие качество «полезного сигнала» «собственные шумы» объекта и помехи извне, к которым в силу разного рода причин процесс управления объектом оказывается чувствительным.

В реализации организационно-технологического подхода на практике сказанное означает, что всем выше названным понятийным категориям достаточно общей теории управления (ДОТУ) должны быть поставлены во взаимно однозначное соответствие реальные параметры социально-экономической системы. В этом случае задача управления макроэкономической системой общества обретает метрологическую состоятельность и определённость смысла.

Однако финансово-счётный подход в силу своей управленческой несостоятельности не предполагает даже постановки названных выше вопросов, а не то, что ответов на них. При этом выявляется ещё один парадокс современной культуры.

Если верить тому, что «кибернетика — наука об управлении во всех его проявлениях», то всё сказанное выше о соотнесении понятийных категорий науки об управлении с реальной жизнью общества должно быть обстоятельно изъяснено в рядовом вузовском учебнике по специальности «экономическая кибернетика». Однако учебники по «экономической кибернетике» эту тематику не освещают, поскольку «экономическая кибернетика» занята какими-то другими проблемами — более значимыми для личного благополучия самих «экономических кибернетиков».