Сомнения Мегрэ - Жорж Сименон

Это тоже входило в состав того целого, что наверняка искал в браке Ксавье Мартон. Искал, но не нашел, и…

Комиссар скользнул под одеяло, выключил свет и в темноте сразу же нашел губами губы жены. Ему казалось, что заснуть будет трудно, но через несколько минут он уже спал. Правда, включи сейчас кто-нибудь свет, стало бы видно, что его брови нахмурены, лицо сосредоточено, как будто он продолжает погоню за ускользающей истиной.

Обычно мадам Мегрэ бесшумно вставала в половине седьмого и шла на кухню, чего он не слышал. Он начинал осознавать реалии начинающегося дня, лишь когда до него доносился аромат кофе.

В этот час в других окнах на бульваре Ришар-Ленуар, как и во всех кварталах Парижа, загорались окна, по мостовым уже стучали шаги ранних прохожих. Но в тот день Мегрэ разбудил не знакомый запах кофе и не тихие шаги жены. Из ночного мира его резко вырвал телефонный звонок, и, когда он открыл глаза, мадам Мегрэ, уже сидевшая на постели, трясла его за плечо.

— Который час? — пробормотал он.

Она стала на ощупь искать выключатель ночника.

Вспыхнувшая лампа осветила будильник, стрелки которого показывали шесть десять.

— Алло!.. — бросил Мегрэ в трубку хриплым от сна голосом. — Это вы, Лапуэнт?

— Комиссар Мегрэ?

Голос был ему незнаком, и он нахмурил брови:

— Кто говорит?

— Дежурная часть, инспектор Жоффр.

В определенных случаях он отдавал дежурной части распоряжение звонить ему домой в случае той или иной экстренной ситуации. Вчера он такого распоряжения не отдавал. Его мысли были еще бессвязными, однако он не удивлялся.

— Что случилось, Жоффр? Это Лапуэнт?

— Что — Лапуэнт?

— Вас попросил мне позвонить Лапуэнт?

— У меня нет известий от Лапуэнта. Был только телефонный звонок несколько минут назад с просьбой передать вам сообщение.

— Какое?

— Немедленно выехать на авеню Шатийон. Подождите!.. Я записал номер дома…

— Я знаю. Кто звонил?

— Не знаю. Звонивший не назвался.

— Мужчина? Женщина?

— Женщина. Утверждает, что вы в курсе и сразу поймете, что это значит. Она вроде бы искала ваш номер в телефонной книге, но…

Номера Мегрэ в справочнике не было.

— Чем могу вам помочь?

Комиссар заколебался. Он хотел попросить Жоффра позвонить от его имени в комиссариат XIV округа, чтобы оттуда послали оперативников на авеню Шатийон.

Но, подумав, не стал этого делать. Сидя на краю кровати, он искал ногами тапочки. Что касается жены, она уже была на кухне, и он услышал шипенье газа, когда она ставила на конфорку воду для кипячения.

— Ничем, спасибо…

Его удивило, что позвонил не Лапуэнт, хотя тот остался на месте. Какая же женщина звонила? Жизель Мартон? Или ее сестра?

Если одна из них, то звонок был из дома, иначе Лапуэнт увидел бы, как она выходила, и сразу позвонил бы Мегрэ.

Но у Мартонов не было телефона.

Он позвал жену:

— Пока я одеваюсь, ты не могла бы посмотреть по телефонному справочнику, где номера расписаны по улицам, телефоны жильцов дома семнадцать по авеню Шатийон?

Мегрэ засомневался, стоит ли бриться, решил, что не стоит, хотя выходить из дому в таком виде ему было неприятно, зато он выигрывал время.

— Семнадцать… Так… Дом…

— Отлично. Значит, у консьержки телефон есть.

— Вот номер мадам Бруссар, акушерки. И все. Кофе будет через две минуты.

Надо было сказать Жоффру, чтобы прислал служебную машину с набережной Орфевр, но теперь быстрее было вызвать такси.

Этим занялась мадам Мегрэ. Через пять минут, обжегши рот горячим кофе, комиссар уже спускался по лестнице.

— Ты мне позвонишь? — спросила жена, перегнувшись через перила.

Она редко просила его об этом. Должно быть, почувствовала, что он озабочен сильнее, чем обычно.

— Постараюсь, — пообещал Мегрэ.

Подъехало такси. Он сел в него, едва обратив внимание на то, что снег прекратился и ни на улице, ни на крышах уже нет белых следов, а мостовые почернели от ледяного дождя.

— Авеню Шатийон.

Комиссар принюхался, потому что салон пропах духами. Очевидно, предыдущими пассажирами такси была пара, протанцевавшая всю ночь в каком-нибудь кабаре.

Чуть позже он нагнулся поднять с пола комочек розовой ваты, из тех, какие взрослые люди бросают друг в друга после полуночи, когда пьют шампанское.

Глава 7

Винтовая лестница

Мегрэ вышел из машины на углу авеню Шатийон.

Здесь, как и в его квартале, тротуары, мокрые от дождя, были пусты; как и на бульваре Ришар-Ленуар, свет горел в очень немногих окнах, в трех-четырех на дом; пройдя сотню метров, он увидел, как зажглись еще два, услышал на еще темном первом этаже звон будильника.

Он взглядом поискал Лапуэнта в щели, но не нашел и стал ворчать, потому что тревожился да к тому же не совсем проснулся.

В коридоре дома из желтого кирпича он наконец заметил очень маленького роста женщину, столь же широкую в бедрах, как и в плечах, которая, очевидно, была консьержкой, и служащего метро, держащего в руке жестяную коробку, видимо с обедом, а также вторую женщину — старуху с накрученными на бигуди седыми волосами, одетую в небесно-голубой шерстяной халат и шаль ядовито-фиолетового цвета.

Все трое молча смотрели на него, и лишь позже он понял, что случилось, понял причину отсутствия Лапуэнта на улице. А пока, пусть всего на несколько мгновений, ощутил пустоту в груди, потому что решил, что в результате стечения обстоятельств, которые он даже не пытался угадать, его инспектор погиб.

Все оказалось проще, как и всегда. Когда Жизель Мартон прибежала к консьержке позвонить, та уже встала и варила кофе, но еще не выносила мусор. Она услышала звонок в полицию, потом сообщение мадам Мартон, которая выбежала из ее комнатки, не дав никаких объяснений.

Консьержка, как и каждое утро, открыла одну створку дверей и принялась вытаскивать на тротуар мусорные баки. Как раз в этот момент Лапуэнт переходил улицу, намереваясь заглянуть во двор, что он неоднократно делал за ночь. Из-за только что сделанного Жизель звонка консьержка посмотрела на него с подозрением:

— Вы что тут ищете?

— Надеюсь, в доме не произошло ничего подозрительного?

Он показал ей полицейский жетон.

Так вы из полиции. Мадам из домика во дворе только что вызвала полицию. Что это за штучки?

Таким образом Лапуэнт смог пересечь двор, на сей раз не прячась, и постучать в дверь, из-под которой пробивалась полоска света. Три окна на втором этаже тоже были освещены.

Мегрэ стучать не пришлось. Его шаги услышали, и дверь ему открыл уже находившийся в домике бледный от усталости Лапуэнт. Он не сказал ни слова — зрелище, представшее его патрону, говорило само за себя.

На стоящем в мастерской-гостиной диване, который на ночь превращался в кровать, где спал Ксавье Мартон, простыни были смяты, подушка лежала боком на полу, покрытом бежевым ковром, а на полпути между кроватью и винтовой лестницей, ведущей на второй этаж, ничком, уткнувшись лицом в пол, лежал любитель игрушечных железных дорог.

Полоски пижамы еще сильнее подчеркивали скрюченность тела. Казалось, он рухнул в тот момент, когда полз на четвереньках, и потом корчился в судорогах, пальцы вцепились в ковер, словно в последнем усилии он пытался дотянуться до револьвера, валявшегося сантиметрах в двадцати от его пальцев.

Мегрэ не спросил, мертв ли Мартон. Это было очевидно. На него молча смотрели три человека, ибо две женщины тоже были здесь, почти такие же неподвижные, как труп, в халатах, наброшенных поверх ночных рубашек, и в тапочках на босу ногу. Волосы Дженни, более темные, чем у сестры, падали на лоб, закрывая ей один глаз.

Машинально, даже не думая о том, что говорит, Мегрэ прошептал, обращаясь к Лапуэнту:

— Ты ни к чему не притрагивался?

Лапуэнт покачал головой. Под глазами у него залегли синяки, на щеках за ночь выступила щетина, как у мертвеца и как у самого Мегрэ.

— Извести районный комиссариат. Позвони в отдел экспертизы, пусть высылают фотографов и экспертов.

И доктору Полю тоже позвони…

— А в прокуратуру?

— Позже. Успеется.

В той части Дворца правосудия жизнь начиналась куда позже, чем на набережной Орфевр, и Мегрэ не хотелось, чтобы эти господа явились так рано путаться у него под ногами.

Он внимательно всматривался в обеих женщин. Ни одна, ни другая, похоже, даже не думали садиться. Прислонившись спиной к стене возле стола, на котором стоял игрушечный поезд, свояченица Мартона комкала в руке платок, которым время от времени промокала красные глаза, и шмыгала носом, будто у нее был насморк. Ее большие темные глаза, добрые и какие-то испуганные, напоминали глаза некоторых лесных животных, ланей например, и от нее исходил сильный постельный жар.

Более холодная или более собранная, Жизель Мартон смотрела на комиссара, и ее руки время от времени непроизвольно сжимались.

Лапуэнт вышел, пересек двор. Сейчас он, должно быть, звонил от консьержки. Обе женщины, очевидно, ожидали, что Мегрэ начнет их допрашивать. Возможно, на мгновение у него и мелькнула такая мысль, но в конце концов он произнес вполголоса: