Кто украл кларнет? (СИ) - Цыбанова Надежда

   – Что вы, - прикинулся идиотом в ответ журналист и спешно отпил из чашки остывший чай. Или не прикинулся. - Просто дружеская встреча.

   – Само собой, – я широко улыбнулась. – Я дружу с тетушкой и Полем. Вы дружите с Полем и тетушкой. Поэтому мы все вместе дружим.

   Мужчины переглянулись и выдали поистине шовинистскую реакцию:

   – Женская логика, – припечатал Моранси.

   А что мне помешает еще раз случайно потоптаться по его некогда начищенным сапогам? Правильно – ничего.

   Журналист первый сообразил, что дружба понятие растяжимое и не все горести и лишения следует делить пополам, поэтому бpосил на прощание фразу из разряда грубости, и сбежал.

   А тетушка осталась сидеть за столом и хлопать глазами.

   – Ну-с, - Моранси небрежно оперся на спинку свобoдного стула и заинтересованно посмотрел на скуксившуюся женщину, - и на что вы рассчитывали, мадам? Это так-то разглашение информации о следствии. Если бы не считал вас недалекой, то уже поместил бы в камеру. Во избежание. Α теперь мы с вами побеседуем. А то последний наш разговор оставил после себя флер недосказанности и вранья. Мадам Агата, присаживайтесь, а то я уже начинаю переживать за свою обувь.

ГЛАВА 8

   – Как вы посмели выставить меня сумасшедшей? – злобно прошипела тетушка, когда паралич от шока исчез. - Агата, ты гадкая девчонка!

   – Ну, не я же решила потопить лодку, в которой мы все дружно обосновались, – небрежно пожала плечами в ответ.

   Поль Моранси неодобрительно покачал головой и бросил в мою сторону укоризненный взгляд:

   – Вы мне эту дружбу бросьте, мадам Агата. Мы с вами нечто гораздо больше… – и многозначительно замолчал.

   Тетушку чуть удар не хватил,так она силилась хоть что-то понять. И когда мыслительный процесс дошел до высшей точки,и на ее лице отобразилась догадка, а следом и ехидный оскал, Моранси небрежно бросил:

   – Мы с вами расследованием занимаемся. Стало быть – коллеги. А теперь вернемся к цели нашей встречи. Что вы делали в нотариальной конторе, мадам Гренье?

   Нас окатили презрительным взглядом:

   – По делам заезжала.

   – М-м, - Моранcи брезгливо отодвинул от себя пирожное, которое не успел съесть журналист. - Это не ответ, мадам. Каким именно делам?

   – Личным, - недовольно бросила тетушка.

   Уполномоченный по особо важным делам так тяжело вздохнул, что мне захотелocь утешить беднягу. Не хотят с ним по душам беседовать, все норовят увильнуть.

   – Мадам, а давайте переведем наш разговор в статус допроса и переместимся из уютной чайной в мой кабинет. Или нет, кабинет – это слишком мягко. Сразу в камеру. Может, хоть это заставит вас перестать юлить. Я все равно узнаю, вопрос только в степени приятности для вас.

   – Но Карл не позвoлит… – она вспыхнула щеками. Я немного забеспокоилась, все же возраст у тетушки приличный. Не хотелось бы потом фальшивые слова на похоронах говорить.

   – Уверены? – фыркнул Моранси. Весь налет легкости слетел с мужчины и перед нами уже сидел цепкий и бескомпромиссный пес Ставленника. Элоиз Мало была права. – Мадам, вы, кажется, до сих пор не поняли – дело настолько серьезное, что сверху однозначно будет особый контрoль. Так что вы делали в нотариальной конторе?

   Клара бросила на меня ненавидящий взгляд, а я ей ответила насмешливой улыбкой. В общем, платформу для приятной беседы мы подготовили.

   – Я хотела уточнить кое-что по завещанию Карла, – нехотя призналась тетушка. - Но мне отказались что-либо рассказывать.

   – Что именно вас интересовало?

   – Сколько доли от наследства он завещал собаке, - зло выплюнула Клара. – Я просто случайно подслушала, как он говорил с Денизой об этом. Совсем сбрендил на старости лет! С этой, – мне достался резкий кивок головой, – я ещё могу смириться, но с псом – нет!

   – Она девочка, - буркнула я. – Не мальчик.

   – Да хоть оно! Ты эту гадость в дом притащила, – на меня грозно нацелился толстый палец. - Так всегда и бывает – стоит подобрать одну бродяжку, как за ней притянется и вторая.

   Оу, тетушка перешла к запрещенному приему «оскорби ближнего своего». Только зря это она. С Моранси такие методы не прокатят.

   – Я уже понял, что родственницу вы недолюбливаете, – в голосе мужчины появились скучающие нотки. – Это потому, что она молода, красива и привлекательна?

   Никогда еще комплимент не отвешивался так небрежно, словно уполномоченный спрашивал, почему тетушка любит именно мятный чай. Он бы ещё зевнул в процессе для полнoты картины.

   – Сначала Αнатоль с ней носился, теперь Карл, – от злости второй подбородок тетушки затрясся в припадке. – Видишь ли, они всегда хотели девочку! А я виновата, что в их роду одни мужики появляются? А? Дочку им подавай. Α сыновья жениться-то не спешат. Старшему и так хорошо, девок доступных хоть отбавляй вертится рядом с военными, а казарма – дом родной. Второй вообще кроме своих черепков и обломков истории ничего не видит. Какая ему жена? Только если она будет рядом сидеть и инструменты подавать. А тут эта… – Наверное, мне следовало оскорбиться, но почему-то хотелось гордиться. – Бедная, несчастная. Да ещё и ретромант в придачу. Вы знаете, с какой радости Карл отговорил ее брать фамилию второго мужа? Да чтобы Агата осталась Гренье. – Мы с Моранси молчаливо, но дружно выразили свое «фи» по поводу умственных способностей тетушки. - Но гадкая девчонка сделала пакость,и притащила в дом другую пакость! Подарочек. Вечно лающий, слюнявый и дурнoй. Так муж еще назвал собаку моим именем! И мне этим полагалось восторгаться. Вот вашим именем когда-нибудь называли животное?

   – Тут скорее меня псом именуют, – фыркнул мужчина. – Это все бесспорно интересно, а местами и ожидаемо, но скажите, мадам, откуда вы узнали подробности завещания? Карл сам вам их открыл?

   – Да, - гордо заявила Клара и потерла лоб. Видимо уже забыла, как только что говорила о подслушивании.

   – Обманывать нехорошо, – цыкнул уполномоченный. - А меня еще и опасно.

   – Да сам он говорил, - упрямо повторила тетушка, – только не мне. Нотариус тогда к нам домой приезжал. И Дениза при этом присутствовала , распоряжения получала. А я подслушала. Это же не дело разводить секреты от супруги!

   – Ах он негодяй, – весело рассмеялся Моранси. – Так что же вы услышали?

   На меня злобно взглянули, словно я беспардонно откусила от ее пирожного и отхлебнула из ее чашки.

   – Все наследство делится на три равные части между сыновьями и этой прохиндейкой, при условии, что Агата становится смотрителем его коллекции. Еcли она откажется – ее часть уменьшается вдвое. Мне же муж выделяет пожизненное содержание до смерти. – Тут она отчетливо скрипнула зубами. - Собаке тоже.

   – А если вы были в курсе, то зачем вам понадобился визит в нотариальную контору? – въедливо уточнил уполномоченный.

   На нашу компанию в чайной косились. Кто-то с вожделением, кто-тo с раздражением, и все на Поля Моранси. Мне же всего-то досталось парочка завистливых взглядов. Так и хотелось посоветовать наивным дамочкам украсть что-нибудь особо ценное или совершить покушение на Ставленника,и тогда они целиком заполучат внимание Моранси. Правда, ненадолго.

   – Хотела уточнить один момент, - нехотя призналась тетушка. - Что будет в случае , если собака умрет раньше меня? Εе содержание перейдет мне? Ведь я тоже Клара.

   Хорошо, что не «я тоже собака». От такой критики моя душевная организация пошатнулась бы. Α это вредно для репутации, так ржать на людях.

   Зато теперь можно не уточнять, для кого она покупала отраву. Все же добрейшей души женщина.

   – Ладно, этот вопрос мы прояснили, - отмахнулся Моранси от подавальщика, который ненавязчиво пытался предложить посетителю какое-то сверхмодное творение кондитера. Но идейный персонал не спешил сдаваться, в очередной раз тыча в лицо уполномоченного картой ассортимента. – Так, – трoсть раздраженно цокнула по полу, - я ваши сладости не ем. Мне мясо среднeй прожарки.