И.о. поместного чародея. Теперь уж все - Заболотская Мария

-Ладно. Тем более, это место слишком хорошо для тебя. Кухня! Да туда надобно направлять в награду! А ты пока ее ничем не заслужила. В парк требуется девица для прополки партерных клумб… Какие клумбы, силы небесные? На дворе зима! Озрик, что тут делает эта бумаженция? Немедленно в архив! Библиотека… Нет, пожалуй. Горничная при старших курсах. Для новенькой это чересчур – еще умом тронешься… Ага, вот кое-что вполне подходящее! Озрик, сходи-ка за господином Фитцпарком, да поживее! У меня еще дел невпроворот!

Востроносый Озрик, к которому я уже успела почувствовать неприязнь, проворно испарился. По-видимому, способность исчезать, как по мановению волшебной палочки была его главным достоинством, помимо лизоблюдства.

Я нервно переступила с ноги на ногу, чувствуя неловкость. Стелла рассматривала меня в упор, совершенно не моргая.

-Так, милая Каррен, – наконец прервала она свое исследование. – Есть ли у тебя какое-либо имущество?

-Никакого… ничего совсем… – робко произнесла я.

-Значит, никакого ничего. Ну, это и к лучшему. Жить и столоваться будешь при Академии и находиться здесь тебе полагается неотлучно. Никакие деньги не выдаются до истечения срока контракта. Тебя будут кормить и одевать, обеспечивать все нужды, естественно в разумных пределах. Никаких писем родственникам слать не дозволяется. Хотя, о чем это я? У тебя же нет родственников, и писать ты, слава Богу, не умеешь… Сейчас придет твой непосредственный начальник, и ты отправишься вместе с ним. Отныне ты причислена к штату музейных работников. После ознакомления непосредственно с рабочим местом, отправляйся к нашему каптенармусу и тебе выдадут форменное платье, постель и расскажут, куда идти далее. Все ясно?

Я кивнула, чувствуя, что вот-вот позорно расплачусь.

-Ага, вот и господин Фитцпарк. Заходите, почтенный… Да не кланяйтесь столь усердно, с вашим-то ревматизмом…

…Господин Фитцпарк, мой первый начальник, был стар. По его достойно-подобострастному виду было ясно, что он с гордостью исполняет свои обязанности уже лет сорок и собирается трудиться на благо Академии вплоть до своей кончины, при этом ежесекундно проявляя полагающиеся благоговение и усердие. Это было самой верной линией поведения для слуг при Академии.

Одет он был в обычную униформу – коричневый сюртук с белой рубахой и панталоны. Я заметила, что рукава его одеяния сплошь покрыты различными пятнами, а кое-где и светились прорехами.

-Вот, господин Фитцпарк, ваша новая помощница, Каррен, – сообщила ему Стелла.

Старик повернулся ко мне, подслеповато щуря глаза и с осуждением сказал:

-Больно тоща. И здоровьем, видать, не хвастается. А при нашей работенке это нехорошо… Мне б мальчишку, упитанного, деревенского. Чтоб с нашими химикалиями дело иметь, надо здоровьем впрок запастись…

-Глупости! – отрезала Стелла. – Работа у вас непыльная! Главное – соблюдать технику безопасности. Забирайте девчонку и будьте довольны, что я вообще хоть кого-то вам подыскала!

Фитцпатрик не переставая кланяться, попятился за двери, и я последовала за ним, чувствуя, что сейчас захныкаю и окончательно потеряю лицо. Только сейчас я поняла, что в Академии я осталась совершенно одна и никто, никто не вытащит меня отсюда, даже если будет совсем худо. Как же меня угораздило сбежать из дому дяди Леонарда! Что же теперь делать?

И первая предательская слезинка поползла по щеке.

-Ну просил же я у нее здорового парня! – бурчал между тем господин Фитцпарк. – Чтоб кровь с молоком! А тут бледная немочь какая-то… И что с ней прикажете делать? Она ж только купоросу нюхнет, как тут же и свалится. Полгода – и чахотка, а кто виноват? Старый Фитцпарк!

Я в ужасе зажала рот ладонью и икнула.

-А ты еще и нюни распустила? Не было мне печали… Не плачь, кому говорю! Знала, небось, куда нанималась на работу! Откуда ты такая выискалась – плаксивая да сопливая? Нечего реветь! – голос старого Фитцпарка уже не был таким сердитым. – Пообвыкнешься со временем. Будет тебе Академия, что дом родной! Это вот мы идем по старой части. Здесь, в основном, всякие тайные личные комнаты, в которые нос лучше не совать. В этой башне сам ректор, господин Миллгерд, заседает. Ну и госпожа Стелла ван Хагевен, естественно. Простым людям, вроде меня тут делать нечего, и даже если занесла нелегкая, то лучше побыстрей выбираться. Чародеи подозрительные до ужаса. Ни в жизнь не поверят, что заблудился или прогуляться зашел. Тут тебе и допросы, и выпытывания, и прочие сопутствующие неприятности.

Его речь была неторопливой, спокойной и странным образом успокаивала. Я машинально уточнила:

-Какие это – сопутствующие?

Фитцпарк вздохнул с видом человека, которого принуждают говорить на неприятную тему:

-Ну, тут все зависит от обстоятельств. Ежели попадешься на мелочи – окажешься в ненужном месте в ненужное время, то тут тебе выйдет порка. Это дело больное, обидное, но быстро заживающее. Другой вопрос, если заподозрят, что ты что-то вызнать пытаешься для себя или для кого другого. Тогда уж затягают тебя по карцерам да подвалам так, что белый свет с овчинку покажется. Ну а если подозрения подтвердятся – то Трибунала не миновать. А это такая напасть, что лучше уж самому удавиться.

-А что такое Трибунал?

-Чародейский суд. Улавливаешь? Судят чародеи. И из этого понятно и ежу, что справедливостью там и не пахнет. Это мерзостное племя родную мать продаст, ежели в том выгоду почует, а уж кому-нибудь напакостить – любимейшее дело. Не пожалеют, что не скажи в свое оправдание! Клянись, божись – никто и не моргнет. Приговор у них чаще всего один – Армарика. Знаешь, что такое Армарика?

Я замотала головой.

Старик закатил глаза, словно удивляясь моей серости.

-Армарика – это тюрьма, выстроенная чародеями для чародеев же. В том ее особенность, и оттого-то попадать туда обычным людям никак нельзя.

Я задумалась, размазывая слезы по лицу. Что же такого особенного было в чародейской тюрьме?

-…Как известно даже несмышленышу, – терпеливо просвещал меня Фитцпарк, – чародеи для своих фокусов берут энергию стихий – Огня, Воздуха и так далее. Способности у них оттого весьма большие. Вот сама посуди – как человека, который сквозь стены проходит, чудеса всякие выколдовывает, можно куда-то заточить? Посади его в каменный мешок, закуй по рукам и ногам, а он – фьють! – и уже испарился! Чародея железом и стенами удержать не так-то просто. Из-за этого и наглости у них хоть отбавляй, мол, что нам, магам… Однако, грызутся между собой чародеи постоянно, как и обычные люди. И берут верх то одни, то другие – как свезет. Ну вот, сцепятся они меж собой, надают тумаков, один другого пересилит и что дальше, ежели смертоубийством дело не закончилось? Никак без тюрьмы не обойтись! А тюрьмы-то и нет в природе. Понятное дело, что обычному человеку такую задачку не решить. Но в чародеях пакостности от природы заложено – не рассказать! Естественно, что не могли они не придумать подходящую мерзость. Не пожалели они ни сил, ни времени и нашли-таки место, где нет ровным счетом никакой энергии – ни огненной, ни воздушной, ни водяной… То-то, радости наверно было… Того, кто это паскудное место разыскал, орденом наградили, учеными званиями и вскорости отравили, чтоб не нашел еще чего похуже. А потом возвели там темницу, назвали Армарикой – в честь того чародея, Армара Каледского. Моментально постояльцев туда нашлось – чуть ли не половина от общего количества. До этого не было местечка, куда их, поганцев, можно было засадить, а тут такое облегчение случилось. Ну и как достали они компромату, что накопился за годы бестюремного существования… Случалось, что один чародей на другого кляузу отправит, а спустя месяц-другой рядом же со своим недругом и окажется. Потом одумались, конечно, что так можно и всех пересажать, да будет ли в сем прок? Сообразили, паскудники, что за каждым грешки числятся. С той поры много времени утекло и чтоб теперь мага какого в Армарику определить, нужно иметь веские основания. Некромантов садют, маниаков всяких. Тех, кто к государственным переворотам склонность имеет, а способности – нет… Ну и нашего брата, конечно. Мы ж, вроде, как к чародейскому племени приписаны и судят нас по их законам. Первое время народ не слишком боялся тюрьмы – мол, что за напасть – там ли пяток годков отмучиться, или при чародее каком столько же терпеть издевательство. Но со временем наметилась нехорошая закономерность – посидит какой бедолага год-другой в Армарике – и все, упокой его душу небесные силы. И не от голода, не от болезни, не от жестокого обращения… Маги это тоже подметили. Что от этих паскудников ожидать – взяли эту тему в разработку, написали монографию научную, где и убедительно доказали, что хоть простой человек энергию стихий использовать направленно не могет, но, тем не менее, в ее отсутствие дохнет, что муха. За сей научный труд магистра Лавриуса Поданского наградили внеочередным званием, имением где-то в Эзрингене, и супротив обыкновения, даже не отравили. Поняла теперь, почему в Армарику дольше чем на год попадать нельзя? То-то же…