И нет мне прощения - Татьяна Гармаш-Роффе

Манон всхлипнула.

– В общем, ничего такого, – подытожила она, утерев слезы. – Я не наркоманка. И не алкоголичка. Не беспокойтесь.

– Может, это был сон?

– Если сон, то очень странный… Все было, как в реальности. Я даже помню, что подумала на этом диване: я пьяна, мне плохо, но я не сплю…

– Манон, так действуют некоторые наркотики… Вы не наркоманка, я понял, – торопливо добавил он, – но вчера…

«…вас кто-то угостил небольшой дозой», хотел добавить Алексей, но вовремя удержался. Он бросил украдкой взгляд на ее руки, но следа укола не заметил. Зато, посмотрев на ее лицо, увидел, как копится гнев в глазах девушки.

Тем не менее детектив был решительно настроен выяснить, с кем провела вчерашний вечер Манон. Спрашивать прямо никак нельзя: она снова вскинется, что его это не касается.

– …вчера я вам звонил, вас не было дома… Вы куда-то выходили, да? Надеюсь, что в таком состоянии вы не сели за руль? После… хм… выпитого?

Вроде бы вопрос прозвучал нормально: ну, мент, ну, у него свои ментовские интересы, – чего с него взять!

– Ох, вы и зануда! Заочно жалею ваших детей!

Вот и чудненько. Уловка удалась.

– Вы только меня успокойте, что не сделали такой глупости, а? Наверное, ваш кавалер довез вас до дома? – закинул детектив удочку, опасаясь, что не сработает.

Сработало, однако!

– Разумеется, – с некоторым вызовом ответила она. – Как порядочный человек!

– После ваших галлюцинаций? – спросил неделикатный Кис.

– Черт вас дери, ну что вы докапываетесь? Зачем? Это важно для следствия?!

– Не знаю… – тихо произнес он.

– Меня вырубило в ресторане, где мы ужинали! И Костя отвез меня домой!

– Костя? Это…

– Мой друг!

– Друг? Давний? – настырничал Кис.

– Недавний… А вам-то что?

– Манон, просто беспокоюсь о вас… Вы ведь мне в дочки годитесь…

Разумеется, их возрастная разница никакого отношения к делу не имела, и отнюдь не «отеческие заботы» вдохновляли детектива на расспросы.

– Не дай бог такого папочку! – фыркнула Манон.

Кис улыбнулся и кивнул, соглашаясь: и в самом деле, не дай бог.

– Если вас «вырубило», как вы сказали, в ресторане, то откуда знаете, что именно Костя вас отвез домой?

– А кто же еще? – поразилась Манон.

– Вы пришли в себя уже дома?

– Утром. В своей постели. Когда вы позвонили. Но только Костя мог меня доставить туда!

– А белый диван… Он где был? Может, в ресторане?

– Нет. В моей галлюцинации. В ресторане бордовые канапе. Послушайте, у меня нет времени и…

– А когда вы пошли в ресторан? – не отставал Кис, раз уж Манон, пусть и неохотно, все-таки отвечала на его вопросы.

– Алексей Андреевич, я не понимаю, к чему все эти вопросы? Вас подрядили для расследования убийства моей сестры! А не для того, чтобы вы выясняли, как я провожу свои вечера! Если вы будете меня донимать подобными расспросами, то…

Алексей понял: то папенька задействует свои связи, чтобы его доченьку перестали беспокоить…

Придется ретироваться. Манон либо не помнит, либо не хочет рассказывать о своих вчерашних «галлюцинациях». Может, просто не придает значения…

Да и то, надо ли его, значение, этому эпизоду придавать?

Но он знал: галлюцинации просто так не случаются. Даже если выпить в одиночку целую бутылку «Сотерна».

И это ему очень, очень не нравилось.

– В каком ресторане вы были? – рискнул он уже у двери.

Манон не ответила, демонстративно повернулась к нему спиной.

Детектив любезно кивнул ее затылку в знак прощания и вышел из кабинета.

Из-за двери комнаты, которую занимал в его квартире Игорь, доносилась музыка. Значит, парнишка здесь.

– Игорь?

Несколько секунд спустя ассистент распахнул дверь.

– Шеф, как дела? Я могу быть полезен?

– Можешь. Особенно если накормишь!

Игорь обладал разнообразными талантами, в числе которых водились и немалые познания в гуманитарных науках, и владение восточными видами борьбы, и страсть к кулинарии. Готовил он с любовью и отменно, умело сочетая разные кухни мира.

– У меня сегодня форель на пару́, будешь?

– На пару́?

– Это очень вкусно, не сомневайся. С лимоном и укропом. А на закуску спаржа под майонезом. Майонез я приготовил сам.

Кису выбирать не приходилось. Он махнул рукой, – мол, давай! На пару так на пару. Он бы предпочел жареную, да с лучком, по старинке, однако съесть что-нибудь надо, так уж…

Рыба – форель на этом самом пару – оказалась, против его скептических ожиданий, необыкновенно вкусной, нежнейшей. Рыбная мякоть легко делилась на кусочки, будто сама по себе, и таяла во рту.

Наевшись, Алексей попросил чаю, благоразумно решив, что кофию он уже выпил сегодня (как водится!) немерено.

– Галлюцинации, Игорь, – сообщил он, отпив душистого цейлонского чаю со смородиновым листом, по рецепту Игоря. – У Манон они вчера приключились. Она была в ресторане с приятелем, – более точно степень их близости мне неизвестна, но знакомы они недавно. Причем пила она только вино. Утверждает, что не спала, а видела именно галлюцинации: она лежала на белом диване, вокруг были какие-то люди, которые говорили ей о сестре. В ресторане белых диванов, по ее словам, нет. Давай гипотезы, отчего и зачем.

Игорь принадлежал к новому поколению, – к поколению, которое глотало «колеса», нюхало «кокс», изводило себя прочей наркотой. Не сам Игорь, нет, – он придерживался здорового образа жизни. Но, будучи этим «новым поколением», он лучше Алексея знал про «дурь».

– Что за вино, ты в курсе?

– «Сотерн». Порядка четырех-пяти бокалов.

– Значит, наркота.

– Без сомнения. Не знаю, какого рода, – их много, разных типов, – но без наркоты не обошлось. Или какие-то таблетки. Давно, когда ты еще не работал со мной, случилось у меня одно дело, где мужика едва до сумасшествия не довели, регулярно подсыпая ему в пиво снотворное, после которого он ничего вспомнить не мог[1].

– Кис, ты… – Игорь не так давно получил право называть шефа на «ты» и по дружескому прозвищу «Кис» и пользовался этой привилегией с видимым удовольствием, – ты мне толком ничего не рассказал о деле…

Что верно, то верно. В качестве шефа Кис вел себя, пожалуй, как последний свин и эгоист: рассказывал своему ассистенту о сути нового дела только тогда, когда возникала нужда в его помощи. А до этого игнорировал все его любопытно-вопрошающие взгляды.

– Хорошо, – кивнул он, – слушай.

И Алексей описал все то, что было ему известно об убийстве Аиды на данный момент.

Игорь слушал не просто внимательно, – казалось, он впитывает в себя детали и подробности, словно вознамерился влезть в чужие шкуры – и жертвы, и убийцы. Возможно, выйдет из него со временем настоящий «профайлер» – специалист, способный поставить себя на место других людей, очертить их психологический «профиль»?

– И ты уверен, что Манон не наркоманка? – переспросил Игорь, когда шеф закончил краткий отчет о новом деле.

– И не похожа, и вены чистые. Сегодня тепло, на ней была только майка, такая, знаешь, без рукавов, я видел ее руки…

– Вообще-то наркоманы могут колоться не только в руки. А и в ноги, к примеру. Или еще куда-нибудь – была бы вена, доступная для иглы. Иные и под ключицы колются.

– Твои обширные познания меня поражают, – полуехидно, полусерьезно ответил детектив. – Но все же она не наркоманка, зуб даю, не тот тип.

– Кстати, что за ресторан, ты не в курсе? Я мог бы смотаться и проверить, какого цвета там мягкая мебель.

– Не сказала. Но я почему-то верю, что в ресторане она бордовая.

– С кем она ужинала, напомни?

– Со своим новым поклонником, Константином звать.

– Он ей наркоты и подсыпал.

– Больно ты скор на выводы… А если ей в ресторане, к примеру, мухоморы подали?

– Не, ты серьезно?

– Или, к примеру, кто-то раньше сыпанул наркоту в бутылочку с водой. Сейчас мода такая, все таскают с собой бутылочку с водой.

– Положим. Но все равно подсыпали. А как там по времени? Зазор есть? Мог ли этот парень ее свозить в другое место?

– В ресторан она приехала после семи, сама сказала. Когда вернулась к себе, не помнит. Ее, видимо, этот Костя в квартиру доставил, на кроватку. Но в одиннадцать вечера ее еще не было дома, я звонил. Только зачем бы он ей стал наркоту подсыпать, вот чего я не просекаю!

– Не знаю. Может, этот хмырь хотел заняться с ней любовью и решил таким образом сломить ее сопротивление?

Кис поразмыслил.

– Не думаю… – произнес он наконец. – Манон что-то рассуждала про «наш круг», «не наш круг». Сдается мне, что этот Константин – человек ее круга. Значит, состоятельный, с положением. У таких всегда полно девиц, готовых на все. Еще один аргумент: Манон была в полной отключке, когда он притащил ее домой, и он мог этим спокойно воспользоваться, а не возить куда-то. И последнее: я не раз сталкивался с изнасилованиями и знаю – женщина после него всегда ощущает боль. Манон бы насторожилась. Но она к этому Косте явно относится с симпатией и ничего такого за ним не подозревает.