О чем молчит лед - Райдо Витич

Только эти две стены несли колоссальную информацию, две же другие были полностью забиты фолиантами в виде золоченной фольги в свитках, толстых книг в бархатистых обложках, кристаллов в чехлах и футлярах.

Дуса так и обмерла посреди комнаты, столбом стояла и на все это богатство открыв рот смотрела. Сколько веков, тысячелетий передавалось это сокровище из поколения в поколение, скольких спасло и скольким помогло?

И как спасти его сейчас? Как сохранить для потомков?

— Ты останешься здесь с Волохом. Он уже считал все что произошло и знает, как помочь. Слушай его девочка, запоминай крепко. То, что ты узнаешь, возможно, спасет тебя в пути, а ты сможешь спасти остальных. Тяжкое бремя, но на то ты и арья дочь, чтобы выдюжить, — сказала Ма-Гея и ушла. Отверстие в потолке закрылось.

Волох и Дуса посмотрели друг на друга:

— Тебе показалось, что он наг? — спросил мужчина.

— Странник? Мелькнуло. Но наги не люди.

— Что ты знаешь о тех и о других? Давай начнем с этого.

Ведун покопался на полке и вытащил свиток посеребренной фольги, разложил на высоком, по грудь столике.

— Смотри дева, — подвинул ей кубический камень, чтобы взобравшись на него Дусе лучше было видно рукопись. — Это то, что известно о нагах на сей день. Возможно, ты сможешь узнать больше и впишешь как другие до тебя, свои знания в этот свиток. Ее составляло ни одно поколение. Последняя дата, видишь: пятнадцать тысяч лет назад, — ткнул пальцем в угол листа, где чертами была выведена запись даты и имени писавшего. — Прочти вслух, что было тогда.

Дуса водя пальчиком по гравировке начала читать запись:

— В момент… цик-ли-ичной ин-вер-сии… магнитных полей… произошел… обвал пород и сход … ледника. На. Западном. Склоне… был разрушен энер-го щит врат перехода. Три. Молодых нага. Про-никли в явь. Пси-хи-ческая сила экземпляров очень высока. Про…произвели внушение на … расстоянии трех параллелей и в … радиусе трех городов. Э-ле-к-тро-маг-нитное излучение понизилось в связи с … ультрофиолетовым облучением. Однако взять нагов… не удалось. Из-за пси-хического … воздействия и кодировки памяти… им-пуль-сным внедрением в под-сознание био-логических видов…произошла остановка по выявлению и уничтожению нагов. Ко-ди-ровка была снята после … спе-ци-фического воздействия на … население и полного снятия … контроля со стороны… внедренных в энер-го. струк-туры человека ано-мальных психоконтро-леров, блоков… инородных поле-вых… тел с отри-ца-тельным зарядом. Уничтожены наги спустя … год. Год?

— Да. Они обосновались в пещерах. Один ушел на север и впал в спячку. Только через год его сыскали.

— Что же он успел натворить за это время?

— Многое, — вздохнул Волох. — Смотри славница, — развернул рулон шире, открывая взору рисунки разных ипостасей нагов. Один вид был известен Дусе, второй нет.

— Это наг, а это нагайна. Наг холоднокровен, неистощим, питается энергией любой, так же ягодами, мясом не брезгует. Но ежели живое то. Падаль не признают. Лиса к примеру бежит — может съесть, а ежели мертвая лежит — близко не подойдет. Суть его тепло брать, вот он и высасывает душу и тепло из тела живого, а человечье тело к тому же и силы ему дает энергетическу.

— Как же душу высосать можно? — подивилась девочка.

— Не саму душу, девонька, ее энергетические останки, субстрат. Видишь ли, душа она ж как тело, несколько покровов имеет. Часть ее с телом остается, как энергия с нашими вещами, часть фантомами мыслей и идей в покрове земли остается, чтобы не сгинуть вовсе, а к другим прийти в нужное время, часть уходя к истоку осыпается как пыль на цветы, траву, на животных вона оседает. Потому и запрет Щуры положили: не губить растения без надобности, букашек щадить, не бить животину, мясом не питать тело свое. То худо и подумать — себя ж али родича едим. А наг-то те остатки до донышка подбирает ничего не оставляя. Морокой владеет. Поставь его посредь крепища и захочет — плясать станем, нет — сами в руки ему отдадимся. Конечно не все, есть те, что отродясь его мороке неподвластны.

— Как же анжилоны солнечные?

— Я про тех говорю, что вовсе их не имеет. Мы только ими и спасены, а еще колами защитными. Они снизу доверху щит ставят, пронзают недры силой своей и до самой прародины идут. Супротив этой силы ничто наг. Нагайна хуже во сто крат. Еже ли тот летать может на потоках, скрываться, сделавшись невидимым, то на короткий срок. Женки-то их сильнее будут. Те летают и огнем стреляют, как мокроту недужные отхаркивают. Тем теплом они нага и приманивают. Но не всяка всякому подходит. Выборочны они дюже, заковыристы в этом деле. Нагайне крепище спалить — раз дунуть. Сильны они дюже.

— Неужто нет у них слабых мест? Как же извести их можно?

— Есть у них уязвимое место — голова. Но попробуй отсечь ее — капюшон-то в чешуе а по ней рез скользит как водомерка по болотцу. Да и поднимается взрослый наг на хвосте до вершины сосен — поди достань. Гибки — страсть. Хребет-то из хрящей, артерия главная в них проходящая, крепка что сталь. Ежели гуртом наваливаться на нага, копья всаживать в грудь — то можно осилить, свалить, а после голову отсечь, но то взрослый наг не дозволит — оморочит прежде чем оружие применишь, и всех умертвит. Пошевелиться не успеешь. Поранить — толку мало — в миг заживает, а отсеченные хвост там, рука, вновь у них отрастают. Зрят как при солнце, так и при темноте едино. Ночью глаза красным горят, а тело бывает, голубым светится. Чувствуют тонко, мысли считывают до самого донышка души проникая. Тепло им благо, холод тоже не помеха. Живут не счесть сколь лет. Други их кады потому други, что супротив нагов пшик. Зловредны не в меру и столь же алчны. Наги им дозволяют каменья и злато в своих недрах брать, не отбирают, что те себе складывают. Каты что муравьи: с утра до ночи снуют — работают, добывают все блескучее. Мороком владеют на уровне лесовичков. Захотят, невидимы станут, захотят, покажутся. На поверхность редко ходят — солнце для них губительно, чахнут они от него, гниют. Но больно лакомиться любят. Ягоды, мед, молоко уважают. Было, народ дивий да арий даже дружил с некоторыми. Но больно норов у них зловреден. Обидчивы жутко, за любой взгляд косой или упаси тебя Щур, за камешек им понравившийся, закусать готовы и по одиночке, и вместе. Тут у них обще дело. Одного тронь — все племя в миг примчится. Изведут насмерть, а то и семью всю, не только виновного в одном им понятном. Зубьев два впереди, большие как у бобра. Голова что луковица. Сами росточком … по колено мне будут. Да не гляди, что малы. Коль взялись так изведут в раз. Не измучают так загрызут, али всем племенем разорвут на части, али затопчут — едино им. Покуда не добьются своего, не успокоятся. Пристанут — не избавишься. Вот таки други у нагов.