Род Корневых будет жить! Том 6 - Антон Кун

это не мудрено — Сенина ци сильно отличалась от ци остальных.

В какой-то момент я даже испугался, что Сенино оборотничество повлияет на ребят.

Я, конечно, сразу понял, что от оборотничества Сеня не избавился. Значит, повреждения оказались значительно глубже, чем можно было подумать. Вот ведь вредитель — тот, кто сотворил с Сеней такое!

Но изучая течение ци, я видел: хоть все ци и текли вместе, они не смешивались. Просто были рядом. Как ленты. Те самые, которые я видел, когда использовал технику золотой поступи тысячелетнего дракона.

Я хорошо помнил, как дракон в моём видении шагал по таким лентам.

Да я и сам шагал по лентам, когда бился с седым слизнем.

И вот я вижу ленты ци моих друзей и понимаю, что если захочу, то легко смогу взлететь по ним. И даже летающий меч мне для этого не нужен.

Соблазн был настолько велик, что я с трудом осадил себя — не для того я затеял совместную медитацию, совсем не для того! Хотя…

Глава 12

Нет, я не взлетел по лентам ци. Не стал. Вспомнил, как ленты ци рвались, когда я падал на них во время боя со слизнем. А потому решил не использовать друзей, во всяком случае без их согласия и твёрдой уверенности, что не нанесу вреда.

Но я попробовал кое-что другое.

Понятно, что ци связана с человеком. Значит, влияние на ци должно отражаться на человеке.

В пользу таких рассуждений говорит ситуация, когда меня отравили, точнее, воздействовали на ци, заставив её сгущаться. Я тогда очень хреново себя чувствовал.

Но ведь воздействие может быть и другим! Оно может быть исцеляющим! А тут резонанс! Значит, воздействие будет многократно усилено!

Это я к чему? А к тому, что можно поспособствовать возвышению ребят!

Я прекрасно понимаю, что без личного труда смысла в такой помощи будет немного — что легко приходит, то легко и уходит, что даётся без труда, то и не ценится!

Но сейчас мы все в состоянии совместной медитации. А потому я решил подарить друзьям маленькое чудо.

И не откладывая дело в долгий ящик, разжёг посильнее все четыре истинных пламени, а потом общий поток ци пустил ещё и через духовное кольцо.

Я не боялся навредить из-за того, что у ребят низкая ступень культивации, я же не навешивал на их ядра духовные кольца — у меня их просто не было в таком количестве. У меня вообще оно было одно.

Но концентрированная и усиленная после печи дан и духовного кольца ци по моим представлениям должна была лучше укрепить системы меридианов моих друзей. К тому же я ждал, что будет и исцеляющий эффект. Ну хоть немного… Тем более, что на себе я это чувствовал — кости срастались прямо на глазах.

В какой-то момент я почувствовал подступающую усталость, и отпустил ребят из совместной медитации.

Сам я был переполнен ци. Но почему-то испытывал не желание скакать и бегать, то есть, тратить полученную ци. Наоборот, как обожравшийся кот, захотел спать.

Я не стал противиться желанию, а лёг поудобнее и провалился в сон.

Когда открыл глаза, было раннее утро. Я даже не сразу понял, что к чему. Оказалось, что проспал день и ночь. Ну как минимум…

Рядом с моей кроватью стоял доктор Валентин Демьянович.

— О! Проснулся? — с тёплой улыбкой произнёс он. — Твои друзья тебя заждались уже!

— Как они? — спросил я.

— Здоровы! — сообщил он мне приятную новость. — Все абсолютно здоровы! Я их отправил на лекции. Но они не желают уходить, не повидавшись с тобой! А так как будить тебя я категорически запретил, то они сидят, ждут. Собрались в палате Степана и ждут. Ведут себя тихо, чтобы не прогнали…

Валентин Демьянович говорил и говорил, а сам при этом на прикроватном столике колдовал с отварами — переливая, объединяя, смешивая их. Время от времени он нюхал полученную смесь, недовольно морщился и продолжал действо.

Наконец, он остался доволен запахом. Вылил в кружку и протянул мне:

— Выпей! Это стабилизирующий состав. Позволит тебе пойти на лекции. А то, как я понял из разговора с Мо Сянем, тебе нужно как можно быстрее сдать выпускной экзамен и вступить в наследство. А не тут прохлаждаться… Я, конечно, не против понаблюдать за тобой, но, как говорится, дело прежде всего.

— Так и есть! — подтвердил я, принимая кружку.

Аромат у состава действительно был интересный. Было в нём что-то и от весеннего солнца, и от зрелого мёда, и от вкусной колодезной воды в жаркий июньский день. А ещё почему-то вспомнилась мама. Не Мария Ивановна Корнева, а моя, родная. Её теплые руки, пахнущие ранетками, и солнечная улыбка.

Я выпил и пожалел, что зелье закончилось. Даже глянул на столик — может, осталось хоть чуть-чуть?

Но я прекрасно видел, что Валентин Демьянович вылил в мой стакан всю полученную смесь.

— Вот и хорошо! — сказал доктор, внимательно наблюдая за моей реакцией. И добавил: — Сейчас иди! Но после занятия обязательно зайди сюда! Я должен убедиться, что выздоровление идёт как надо.

— Хорошо! — ответил я, поднимаясь с кровати.

И ненароком потревожил Шамана, который, оказывается, снова спал рядом со мной.

Я погладил сладко потягивающегося котяру по подставленному пузику, и он тут же обхватил мою руку и лапами, и зубами. Хорошо, что когти не выпустил! А то прям ловушка получилась — видишь слабое место, хочется ткнуть, и тут — грозное оружие в виде когтей и зубов. Так и без руки можно остаться.

Чувствовал себя я великолепно. Ни болей в местах перелома, ни слабости. Словно и не попал я в медблок вот только, а отдыхал где-нибудь на курорте.

Я уже выходил из своего закутка, когда услышал бормотание Валентина Демьяновича:

— Какая способность к регенерации! Непостижимо! Только бы без осложнений и побочных явлений… Надо бы ещё попробовать…

Но я уже вышел. И сразу же звуконепроницаемая ширма обрезала бормотание доктора. В результате я так и не узнал, чего там доктору надо было попробовать и, главное, зачем. Ну и ладно!

Не теряя времени, я отправился в палату Степана.

Ребята действительно ждали меня там. Все, включая и телохранителей Степана. Все они сидели кто на кровати, кто на стульях, кто на полу и негромко о чём-то разговаривали.

— Привет! — сказал я, открывая двери.

И ребята тут же повскакивали со своих мест мне навстречу.

И сразу посыпалось со всех сторон:

— Ты как?

— Как твоё самочувствие?

— Что сказал Валентин