Мартин, Мартин... - Йорген Йоргенсен

Узнав, что Мартин еще побудет у них какое-то время, и Грета, и Курт вздохнули с облегчением.

— Скажите, а на какие средства живет этот ваш тип? — спросил Курт маму Мартина.

— М-да, трудно сказать. Сейчас он без дела, но, кажется, он повар или что-то в этом роде. Бывает, ему удается подработать в каком-нибудь ресторане…

— Вы говорите, он повар или что-то в этом роде? Неужто вы не знаете точно?

Женщина пожала плечами.

— Так как же вы, собственно, дошли до жизни такой? — спросил Курт.

— Уж больно тяжко мне было. Я ведь одна осталась… Сначала вроде бы дело у меня спорилось, но скоро со всех сторон посыпались жалобы на Мартина. Сначала учителя стали жаловаться, потом — соседи, а затем уже домовый инспектор… Кто-то даже в полицию на него пожаловался, и ко мне пришли из ведомства по воспитанию детей, вроде бы предложили помощь, чтобы только самое худшее предотвратить, — ну, я и согласилась отослать Мартина в детский дом.

Все время мне казалось, будто кто-то за меня уже все решил. Такие напористые люди засуетились вокруг меня.

Когда Мартин уехал, мне захотелось рассеяться. Повстречать новых людей… Сама не знаю, как все это случилось. Откуда-то возник этот тип. Рослый, крепкий мужчина… ну и завертелось все своим чередом…

У матери был растерянный вид.

— Ваша правда! Как, собственно, мы дошли до жизни такой? Да только хоть кто-нибудь спрашивал меня, чего я хочу?..

— А детей ваших кто спрашивал? — не без ехидства возразил Курт. — Вы разве спрашивали их? Детей своих?

Мать горестно взглянула на Курта и покачала головой:

— Казалось, спрашивать бесполезно. Все решили за меня другие люди. «Прошу вас, милая, вы только распишитесь вот здесь и…»

— Вы не понимаете, о чем мы ведем речь. Ладно, и то уже хорошо, что сейчас вы одумались, может, вам еще удастся поправить дело… Чтобы отныне вы сами распоряжались своей жизнью и не давали распоряжаться ею другим. Вы же взрослый человек — все сами можете!

Мартин молчал. Он думал: а не пытаются ли сейчас эти взрослые навязать свое решение ему, Мартину? Почему никто не спрашивает его мнения? Неужто Курт такой же, как все прочие взрослые, которые только портили Мартину жизнь?

Только мелькнула у него эта мысль, как Курт вдруг повернулся к нему:

— А ты-то что скажешь, Мартин? Может, возьмемся за дело все и выставим из вашей квартиры этого подонка? Как ты считаешь?

Мартин кивнул: конечно, выставим — и устыдился своих недавних мыслей.

Грета почесала макушку.

— Мы уже столько знаем про подонка вашего, может, этим и воспользоваться?

Курт с Флеммингом жадно ловили ее слова.

— Догадываюсь, о чем ты, — проговорил Флемминг, — что ж, пристрели его, и точка!

Тут мама Мартина и вовсе растерялась.

— О чем вы толкуете? — спросила она.

— Мартин стащил у вашего приятеля револьвер, — сказала Грета.

Мать нервно сглотнула.

— Вряд ли у него есть разрешение на право хранения оружия, — продолжала Грета, — было бы у него разрешение, не прятал бы револьвер в подвале…

Мартин перебил ее:

— А еще в подвале целый ящик виски, и еще там приемники транзисторные, и много-много всякого другого!..

Все изумленно уставились на него.

— Ты что, нынче опять домой бегал и в подвал заглянул? — спросил Курт.

Мартин кивнул.

— Отлично! — воскликнул Курт. — Подонок у нас в руках! Давайте-ка разыщем нашего Торбена из Общества защиты прав детей, уж он-то наверняка знает двух-трех славных парней из полиции! — Курт, словно бы извиняясь за свои слова, оглянулся на Грету: — Правда, полицейские тоже бывают ничего ребята…

Мартин с готовностью закивал:

— А я сам знаю такого! Его Енсом зовут. Это он придумал меня к вам поселить, он парень что надо.

— Отлично! — подхватил Курт. — Разыщем Енса, и подонка — за дверь!

Вот так все и вышло.

Курт позвонил Торбену и рассказал ему, какие в коммуналке дела заварились. Торбен сразу загорелся желанием действовать. Он обещал немедленно принять меры, и уже спустя час в «коммуналку» прибыли двое сотрудников полиции. Один из них — Енс — был в штатском, у него как раз случился выходной день, другой — в обычном мундире.

— Неважно, что у меня нынче выходной, — сказал Енс. — Мы, детдомовские, должны помогать друг другу. Даже по выходным!

Енс подмигнул Мартину и повернулся к его матери:

— Скажите, вы твердо решил избавиться от этого типа? Не передумаете?

Мать покачала головой.

— Нет, не передумаю, — тихо сказала она.

— М-да. Значит, нужно получить разрешение на обыск, потом прямиком туда, и… держи вора!

— А мне обязательно с вами идти? Если можно, избавьте меня от этого! — взмолилась мать Мартина.

— Лучше бы вам с нами пойти. Вдруг мы не того схватим, кого надо!

— Я с вами пойду. Мне так хочется с вами пойти, — горячо зашептал Мартин.

Полицейские переглянулись.

— Вроде бы закон это не запрещает, а? — спросил Енс у напарника.

Тот покачал головой.

— По-моему, ничего страшного.

Енс вытащил из внутреннего кармана бумажный листок.

— Распишитесь вот здесь, — сказал он матери Мартина, — и дайте мне ключи от квартиры. Кстати, есть здесь у вас в коммуналке телефон?

— Есть! — сказал Мартин и быстро отбарабанил номер.

— Прекрасно! Повтори, пожалуйста, номер! Так. Значит, мы оттуда вам позвоним.

Енс записал номер коммуналки на оборотной стороне листка, и спустя минуту вся компания была уже на пути к дому Мартина…

Полицейские вошли в парадное. Мартин шел за ними по пятам. На втором этаже захлопнулась дверь. Его дверь, дверь в квартиру Мартина и его мамы. Мартин узнал этот звук, всем существом узнал.

Мамин «приятель» бегом спускался по лестнице. Увидев полицейских, он на миг словно прирос к перилам, но только на миг. Затем, овладев собой, продолжал неторопливо спускаться вниз.

Заметив Мартина, он снова замер на месте и разинул рот, точно силясь что-то сказать, но слова, видно, застряли у него в глотке. Так вот он и стоял, разинув рот, и пялился на Мартина.

— Что ж, вернемся назад? — спросил его Енс.

— Собственно говоря, я собирался… — начал «приятель», но, видно, никак не мог вспомнить, что же он, собственно, собирался сделать…

— Извольте отпереть дверь! — уже наверху сказал ему второй полицейский.

«Приятель» быстро взглянул на него и пожал плечами.

— У меня нет ключа, — заявил он.

— Какое счастье, что я прихватил с собой ключ! — насмешливо произнес Енс. И, тронув мужчину за рукав, добавил: — Так как же, войдем в квартиру?

— Вы не имеете права!

— Все права у нас есть! А вот вы лучше скажите: вы здесь прописаны?

Мужчина покачал головой:

— Нет, просто одна знакомая попросила меня квартиру посторожить…

— Если вы здесь не прописаны, где же ваше настоящее местожительство?

— М-да, на это не просто ответить, — пробурчал «приятель», почесывая затылок.

Енс взглянул на него с любопытством.

— Ничего, не волнуйтесь, мы охотно поможем вам все вспомнить!

Вошли в гостиную. Новые стереоколонки были сорваны со стены, на полу стояли сумки, картонные ящики. Мартин опознал сумку, которую прежде видел в подвале.

— Там внутри радиоприемник! — сказал он.

«Приятель» наградил его злобным взглядом.

— Не мой это приемник! — отрезал он.

— Ах, как интересно, чей же он? — спросил Енс.

Мужчина промолчал.

— А теперь сядем рядом, поможем друг другу вспомнить все, что нужно, и дело пойдет у нас на лад, — заявил Енс. И добавил: — Мартин, будь добр, покажи Паулю ваш погреб.

— Зря только время потратите! Нет там ничего! — прошипел «приятель».

— Конечно, просто проверим на всякий случай! Сами ведь сказали: память иногда нас подводит, не так ли? А для начала будьте любезны предъявить мне ваше удостоверение личности.

Енс протянул над столом руку и щелкнул пальцами. А Мартин повел полицейского, которого звали Паулем, в погреб.

«Приятель» на этот раз не солгал. Ничего в погребе не оказалось, кроме разного хлама, рвани и мусора. Разбитый замок уныло повис на задвижке.

Пауль осторожно взял его пальцами и спрятал в пустой полиэтиленовый мешочек, валявшийся на полу. Вдвоем они снова поднялись наверх. «Приятель», весь в поту, нервно ерзал на стуле.

— Кто-то взломал дверь подвала, — сухо доложил Пауль.

Енс смерил мужчину пристальным взглядом. Но тот явно повеселел.

— Может, там вор побывал, — решил он попытать счастье.

— Наверняка побывал, — согласился Пауль, — но ничего, мы скоро его поймаем! — Он заглянул в полиэтиленовый мешочек. — Отпечатки пальцев, знаете ли, и все такое…

От этих слов «приятель» взмок еще больше.