Убийственно красиво - Питер Джеймс

– Ага… вот что… Меня интересует кое-что еще. Речь идет о двадцати пяти золотых «ролексах».

– Золотых «ролексах»? Настоящих?

– Я до дрянных подделок не опускаюсь. Разумеется, настоящих. Мне нужно, чтобы на них был отштампован логотип, и срочно. К середине следующей недели. Можешь назвать цену?

Том постарался не выдать удивления, особенно после заявления Спэкса, что шиковать тот не намерен. А теперь вдруг заговорил о часах стоимостью в тысячи. Тут телефон зазвонил снова.

Это снова была Келли, что обеспокоило Тома: обычно она просто присылала эсэмэску. Может быть, кто-то из ребят заболел?

– Вы не против, если я отвечу? – обратился он к Спэксу. – Это моя жена.

– Та, которой надо повиноваться, следует отвечать. Модель «Оустер» – это классический «ролекс», так ведь?

Том, знавший о классических «ролексах» примерно столько же, сколько о разведении цыплят в Андах, кивнул.

– Да, несомненно. – Он поднес телефон к уху. – Привет, дорогая.

Голос Келли звучал странно и как-то растерянно.

– Том, прости за беспокойство, но только что был звонок, который… меня напугал.

Встав и отойдя от Спэкса, Том заговорил потише:

– Дорогая, что случилось? Расскажи мне.

– Я ходила в парикмахерскую сделать маникюр. А через пять минут после возвращения кто-то позвонил. Мужской голос спросил, не я ли миссис Брайс, и я… ответила «да». Тогда он уточнил – Келли Брайс? Я вновь ответила, что да. И он положил трубку.

Снаружи стоял промозглый дождливый день, от кондиционера в комнате было совсем зябко, и тем не менее неожиданно Тома бросило в жар, а сердце словно стиснули жесткие ледяные пальцы.

Вчерашняя угроза, мелькнувшая у него перед глазами за те ничтожные секунды перед тем, как память его компьютера снова стерли? Неужели этот звонок как-то связан с посланием, полученным по электронной почте?

«Если вы сообщите полиции о том, что видели, или попытаетесь проникнуть на сайт еще раз, то же, что случилось с вашим компьютером, произойдет с вашей женой Келли, сыном Максом и дочерью Джессикой».

И это притом, что он даже не пытался связаться с полицией или снова заходить на этот проклятый сайт!

Том постарался придумать другое объяснение:

– А ты не пыталась ему перезвонить? Один-четыре-семь-один?

– Да. Сказали, что номер не определился.

– Дорогая, где ты сейчас?

– Дома.

Том посмотрел на часы и увидел, что рука дрожит. Было всего лишь начало первого.

– Послушай, скорее всего, это просто какая-то чепуха, наверное, обычная ошибка. Я даже не знаю. Может быть, проверка службы доставки заказов по eBay или что-нибудь в этом роде? Тут может быть масса причин. – Он старался, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно, но сам даже не пытался поверить в сказанное. Перед его мысленным взором стояла лишь та самая комната, где прекрасную длинноволосую молодую женщину кромсал ножом незнакомец в черном. – Я сейчас на деловой встрече. Перезвоню сразу, как только смогу.

– Я люблю тебя, – всхлипнула Келли.

Быстро глянув на Спэка, вновь уткнувшегося в каталог, Том сказал:

– А я – тебя. Освобожусь через пять минут, самое большее – через десять.

– Женщины! – сочувственно произнес Спэк, когда он дал отбой. А когда Том кивнул, фыркнул: – Всегда своего добьются.

– Это уж точно, – согласился Том.

– Да, так вот: насчет этих «ролексов». Мне нужны расценки на двадцать пять мужских золотых часов «ролекс» с маленькой гравировкой. Срок исполнения – конец следующей недели.

В этот момент Том настолько волновался за Келли, что подумать о потенциальной стоимости заказа ему даже не пришло в голову.

– Гравировка? Какого типа?

– Микроточка. Совсем крошечная.

– Не беспокойтесь, я все выясню и тут же вам сообщу. И предоставлю максимальную скидку.

– Да уж будь любезен!

16

Стиль вождения Гленна Брэнсона всегда приводил Грейса в замешательство, но после того, как тот закончил курсы экстремального вождения для полицейских, как того требовали условия перевода в уголовную полицию, стал просто пугать до ужаса. Хуже того, коллега всегда настраивал магнитолу на какую-нибудь радиостанцию, передающую рэп, и врубал ее с такой громкостью, что Грейсу казалось: не иначе, как его голову засунули в кофемолку.

Пройденные курсы позволяли выпускникам участвовать в погонях на высоких скоростях, а потому, дабы блеснуть мастерством, Брэнсон выбрал единственную автостраду, где можно было без особого труда разогнаться по-настоящему. Это был прямой, как хребтина, отрезок двухполосного шоссе в полторы мили, тянувшийся на открытой сельской местности Даунленда от промзоны, где располагалось управление полиции, до центра Брайтона.

Он смахивал на трек для автогонок. Грейс видел дорогу на милю вперед: два плавных поворота, прямой участок, затем – крутой правый поворот, а еще через полмили – крутой левый поворот, где всего неделю назад произошла очередная авария со смертельным исходом. Рой посмотрел на мчавшийся им навстречу грузовик и покосился на Брэнсона в робкой надежде, что коллега понимает: скорее всего, они окажутся у головоломного правого поворота одновременно с этой махиной. Однако тот полностью сосредоточился на извилистом левом повороте, к которому они неумолимо приближались.

Стрелка спидометра показывала запрещенные девяносто пять миль в час и продолжала ползти вверх. Капельки дождя расплющивались о ветровое стекло.

– Секи, старичок! – проорал Брэнсон, перекрывая дикие вопли Джея-Зи. – Когда прижимаешься к разделительной, весь поворот – как на ладони, и можно срезать по прямой! Совсем как в «Формуле-один»!

Когда Брэнсон «срезал по прямой», Грейс лишь присвистнул сквозь зубы. Машина опасно раскачивалась. Его рубашка начала липнуть к телу.

Грузовик приближался.

Грейс проверил ремень безопасности и глянул на спидометр. Теперь полицейская «вектра» без опознавательных знаков делала сто десять миль в час. До поворота, резко нырявшего вправо почти под прямым углом, оставалось всего несколько сотен ярдов. Грейс хотел поинтересоваться у Гленна, не собирается ли тот слегка притормозить, но побоялся, что сейчас любой разговор лишь отвлечет лихого водителя. На пологом холмике слева от дороги Грейс заметил двоих мужчин с тележками для гольфа.

Перед глазами встала жуткая картина: что, если свои последние мгновения на земле он проведет в виде отбивной котлеты в кузове полицейского аварийного «воксхолла», провонявшего гамбургерами, табаком и застарелым потом, после того как его вытащат сквозь разбитое ветровое стекло два старых пердуна в костюмчиках для гольфа под матерные вопли какого-то наглого рэпера, о котором он и слыхом не слыхивал.

– Так вот, насчет моего предчувствия, – сказал Брэнсон, «срезая по прямой» и в то же время задумчиво разглядывая передний бампер грузовика всего в сотне ярдов впереди.

Грейс обеими руками вцепился в обивку сиденья.

Нарушая все законы физики, «вектра» каким-то чудом вписывалась в поворот, продолжавший уходить вправо. Теперь впереди оставалось всего одно опасное место, после чего они должны были оказаться в зоне с ограничением скорости до сорока миль в час, когда можно будет вздохнуть спокойно.

– Я весь превратился в слух. В большие уши.

– Я слышу, как колотится твое сердце, – ухмыльнулся Брэнсон.

– Мне еще повезло, что оно вообще бьется. – Грейс приглушил магнитолу, и Брэнсон машинально сбросил скорость.

– Тереза Уоллингтон живет с женихом. Они планировали отметить помолвку в ресторане «Аль-Дуомо» во вторник вечером – в будни, поскольку он работает по скользящему графику. Пригласили родственников и друзей со всей страны.

Грейс промолчал, чувствуя, что, хотя теперь они и находятся в «спокойных водах» сорокамильной зоны, опасность еще не миновала. Пока Брэнсон излагал свою версию, одновременно вертя ручку настройки магнитолы, «вектра» продолжала лететь стрелой прямо навстречу приближающемуся автобусу. Грейс в панике уже собрался было схватиться за руль, но Брэнсон, казалось бы только что заметивший автобус, неторопливо свернул на левую полосу.

– И тут вдруг она не появляется, – продолжил он. – Ни телефонных звонков, ни записки.

– И что же? Думаешь, ее пришил жених?

– Я его вызвал на сегодня. Мне кажется, если его как следует помариновать в боксе, что-нибудь да выяснится.

«Боксом» в управлении называли небольшую комнату для допросов, которая просматривалась из соседней с помощью видеокамеры, и служила, главным образом, для снятия показаний с так называемых «податливых» свидетелей. Снимая их на пленку, детективы могли спокойно изучать их мимику и жесты, что позволяло составить общее представление о личности подозреваемого. Именно там Грейс предпочитал проводить первый допрос человека, который мог оказаться наиболее вероятным преступником, причем вовсе не обязательно мужа или любовника жертвы.