Страх на побережье - Чарльз Вильямс

В течение нескольких минут все вокруг гудело словно улей. Люди звонили в береговую охрану, и командиру воздушного патруля, и просто друг другу. Здесь, в «Консуле», в тот вечер было полно народу, и все, как один, утверждали, что взрыв произошел где-то неподалеку, на канале, так как в здании тогда дрожали стекла. Люди бросились к своим машинам и стали прочесывать местность, даже толком не зная, что ищут. Лодки береговой охраны вели поиск на канале. И незадолго до рассвета удалось обнаружить…

— Вы не могли бы опустить некоторые подробности, Хатч? Я имею в виду, в следующей части, — тихо попросила Патрисия, ее лицо стало белым как мел.

— Конечно. — Гриффин ободряюще похлопал ее по руке, но, когда повернулся к Рено, в его глазах пылало злорадство:

— Во всяком случае, сейчас вы поймете, почему так и не смогли точно узнать, сколько человек было в лодке.

Взрыв произошел у берега, там, над самой водой, росли деревья. Их вырвало из земли с корнем, так что там осталась огромная яма, а щепки от этих деревьев потом находили в окрестных полях. От лодки осталась единственная деталь, которую можно было узнать, — мотор. Он лежал на дне канала.

— Но что вызвало взрыв? — спросил Рено.

Гриффин откинулся на спинку стула и, улыбаясь, покачал головой.

— Вот и попробуйте догадаться. У полиции сейчас на этот счет не больше идей, чем в тот день, когда это случилось.

— Ну а люди? — настаивал Рено. — Никто так и не узнал, что им было нужно?

— Нет. И более того, до сих пор неизвестно, кто это был. Полиция почти уверена, что их было двое, но сообщений о пропавших без вести не поступало.

На секунду Рено подумал было о Роберте Консуле, но тут же отбросил эту мысль. Это случилось в мае, а тот появился здесь не раньше двадцатого июля.

— Но должны же были быть какие-то версии, — недоумевал он. — Что, и не возникло даже никаких предположений?

— Ну, конечно были предположения, — просто ответил Гриффин. — Появилась тьма идей.

Первая — там оказалась плавающая мина. Вы помните, в начале войны в залив пробирались немецкие подводные лодки, охотившиеся за танкерами. И многие теперь считают, что они оставили какое-то количество мин, и одна такая вот мина будто проплыла пятнадцать миль вверх по течению канала. Полагаю, в качестве теории это слабовато.

Неразорвавшаяся торпеда — примерно из того же ряда идей. Во всяком случае, думаю, они просто тонут. И кроме того, когда эксперты по взрывам изучили все обломки после взрыва, они разнесли подобные теории в пух и прах. Они доказали, что взрыв произошел внутри лодки, поговаривали что-то насчет давления и направления, в котором разлетелись те куски обшивки, которые удалось найти.

Гриффин отхлебнул из своего стакана и ухмыльнулся.

— А еще кое-кто предполагал, что я сам устроил этот взрыв, чтобы получить страховку.

Конечно, это могло показаться немного расточительным с моей стороны — взорвать и людей в придачу, причем просто так, за бесплатно, ведь их-то я не застраховал. Но в погоне за теориями на такую ерунду не стоит и внимания обращать.

Позже те, кто расследовал, вспомнили о существовании Макса Истера. Он когда-то работал со взрывчаткой и, как известно, стал большим специалистом по этой части. В этом предположении было намного больше смысла, чем в большинстве предыдущих, потому что несколько лет назад на нефтеперегонном заводе были беспорядки и Истера тогда уволили. Он просто прирожденный бунтарь. Так или иначе, кому-то пришла в голову мысль, что, вполне возможно, Истер ввязался в несанкционированную забастовку и что он и еще какие-то горячие головы пытались установить на канале мину для танкера, принадлежащего заводу: он как раз должен был проходить канал. Единственным слабым местом этой теории было, конечно, то, что Истера не оказалось в лодке. А если бы он затеял такое дело, то сам бы и осуществлял его.

Так что, как видите, с теориями у нас все в порядке. Мы можем выдвинуть не меньше версий, чем другие. Однако единственная проблема заключается в том, что никто до сих пор так и не узнал, отчего взорвалась лодка.

Гриффин замолчал, и какое-то время никто из них не произнес ни слова. «Вот и еще один необъяснимый, совершенно нелепый случай, — подумал Рено. — Их что, здесь специально выращивают?» Он посмотрел на Патрисию Лазатер.

Девушка как-то странно притихла, полностью погрузившись в свои мысли, и машинально чертила ложкой по скатерти бессмысленные узоры.

— А те люди, — произнесла она наконец. — Я никак не могу понять, почему их никто не хватился. Там, вблизи взрыва, не было машины или чего-то такого?

— Нет, — покачал головой Гриффин. — Ничего. Была пропавшая лодка, и все. — Он неожиданно прервал самого себя, посмотрел на часы и присвистнул:

— Ребята, мне пора бежать. Осталось двадцать минут до назначенного времени, волшебная лодка, как известно, не опаздывает.

После его ухода разговор как-то сразу сник.

В нем появились длинные паузы. Рено чувствовал, что девушка с головой ушла в какие-то свои, не слишком радостные мысли, отделаться от которых она была не в силах. Ему и самому никак не удавалось выбросить из головы рассказ Гриффина. Что-то в этой истории насторожило его. Но как все это могло быть связано с той цепью загадок, которая опутала его самого?

Консул приехал сюда не раньше середины июля.

Хотя нет, это не совсем так. Не побывал ли он в этих краях именно в мае, когда возвращался на корабле? Миссис Конвей сказала, что поженились они в мае.

Взрывы, продолжал размышлять Рено, это слово прочно засело у него в голове. Консул очень любил устраивать взрывы.

Они вместе с Патрисией возвращались в кемпинг, шагая сквозь теплую бархатную ночь. Около ее домика они на секунду остановились, и он с раздражением понял, что ему не очень хочется расставаться с девушкой. Черт возьми, подумал он, да пусть себе идет… Но в этот момент она сказала тихонько:

— Спокойной ночи, мистер Рено. Спасибо, — и повернулась, чтобы войти в дом.

Охваченный каким-то неясным, но вполне ощутимым беспокойством, Рено уже знал, что не сможет уснуть. Стоит ему только лечь в постель, как все вопросы, на которые он так и не нашел ответа, вновь всплывут в его сознании, не давая покоя измученному мозгу. Поэтому он, решил спуститься к воде и выкурить сигарету. Уже сделав несколько шагов по направлению к каналу, он вдруг спохватился, что надо бы открыть в домике окна и дверь, чтобы проветрить его.

Рено поднялся на крыльцо и старался в темноте попасть ключом в замок, как вдруг ему послышался какой-то неясный звук внутри домика.

Он не повторился, и Рено, пожав плечами, отпер дверь и вошел. Щелкнув выключателем, он стал осматриваться по сторонам с изумлением и все возрастающим гневом, Все в доме было перевернуто вверх дном — сделавший это то ли не имел опыта в подобных делах, то ли слишком спешил и не успел замести следы. Большой кожаный чемодан был разрезан, и одежда валялась на полу, разбросанная по всей комнате. Краем глаза Рено заметил, что дверь в кухню слегка приоткрыта. Выхватив из комода карманный фонарик, он бросился прямиком туда и толкнул кухонную дверь. Она поддалась легко: в кухне никого не оказалось.

Рено поспешил назад. Ванная, промелькнуло у него в голове. Но, едва он сделал шаг, как откуда-то снаружи, из-за домика, до него донесся слабый приглушенный всплеск. На бегу он хлопнул по выключателю — и все вокруг разом погрузилось в темноту. Бросившись к двери, он выскочил на крыльцо. Затем, освещая дорогу фонариком, он помчался за угол дома и осторожно обшарил лучом темное пространство у берега, хотя и понимал, что может в любой момент нарваться на пулю, если у его визитера есть оружие.

Но луч фонарика выхватил из темноты лишь деревья и задние стенки соседних домиков.

Повернувшись, он направил фонарик на протоку. Никакой лодки там не было и в помине. Должно быть, ему просто почудился этот всплеск, решил он. И вообще это место действует на нервы. Этот парень, Гриффит, который побывал здесь, ушел не меньше часа назад.

В самом отвратительном расположении духа он вернулся на крыльцо и вошел в домик. Левой рукой он пытался нащупать выключатель, не видя перед собой ничего, кроме слепящего луча фонарика, как вдруг рука его наткнулась на влажную от пота рубашку человека, который неслышно стоял рядом, с ним в темноте. Слишком неосторожно, мелькнуло в голове. Но он уже ничего не мог поделать и провалился в ночь, словно в темный погреб.

Глава 10

Неужели нельзя избавиться от этого обруча, тисками сжимающего голову? Да и вся голова превратилась в огромный, пульсирующий сгусток боли и грозила вот-вот лопнуть как мыльный пузырь при первой же попытке вздохнуть. Он пробовал открыть глаза, ожидая увидеть склонившиеся над ним обеспокоенные лица своих коллег.

Но тотчас все вспомнил.

Он пытался приподняться и сесть, но острая боль вновь пронзила затылок. Прошло немало времени, пока он смог, цепляясь за стены, подняться на ноги, потом слабость и тошнота вновь охватили его. Удалось включить свет, и, пошатываясь, он добрел до ванной, включил воду и скорчился на полу, подставив голову под душ. «Довольно глупо, — подумал он, — если опять отключусь, то теперь просто захлебнусь». Но воду не выключил, и она омывала его, словно освежающий весенний дождь.