Творцы империй - Юрий Мухин

Черчилль. А на меня вы не готовили покушение?

Гитлер. Нет, но простите, я тогда не подумал, что это может вас обидеть.

Черчилль. Да ладно, я не обидчивый. И вы передали документы о заговоре правительству СССР?

Гитлер. Да, но не все. Мы с Гейдрихом изъяли из них все, что касалось технического ослабления Красной Армии троцкистами. Кроме этого, удалось из текстов удалить несколько фамилий генералов, которые в то время были вне СССР. Кое с кем удалось переговорить и установить прямой контакт.

Черчилль. О каком ослаблении Красной Армии шла речь?

Гитлер. Оно было комплексным, скажем, заказывалось огромное количество танков, ведь у СССР их было более 20 тыс. (Сравните с тем, что мы атаковали СССР всего, примерно, 4 тыс. танков). Тухачевский откровенничал, что он требует от советского правительства 50 тыс. танков. Но не заказывалась остальная техника, без которой не может быть полноценных танковых войск, не заказывались самоходные артиллерийские установки, бронетранспортеры. Предатели умышленно выводили из состава ВВС самолеты поля боя — пикирующие бомбардировщики и штурмовики. Тухачевский закрыл единственное артиллерийское конструкторское бюро и навязывал армии безоткатные орудия вместо полевых. Там было много чего, но многое СССР успел и исправить. Однако главная слабость все же осталась. Троцкисты умышленно низводили связь Красной Армии к нулю. Радиосвязь искусственно не развивалась. У Красной Армии не было раций на самолетах, на танках; связи в ВВС, в немецком понимании, у них не было вообще.

А в сухопутных войсках в мирное время военная связь практически отсутствовала, поскольку по предательским планам развертывания войск полевая связь создавалась только с началом мобилизации. В мирное время армия пользовалась гражданскими линиями связи.

Смотрите, ни в войне с Польшей, ни в войне с Францией мы не использовали то, что использовали в начале войны с СССР. За месяц до войны мы стали засылать в СССР тысячи диверсантов. Часть их пограничники тут же ловили, но часть проходила. С началом войны эти диверсанты делали простую работу — они обрывали телеграфные и телефонные провода неохраняемых гражданских линий связи. И Красная Армия, потеряв единое управление, превратилась в скопление отдельных полков и дивизий, которые Вермахт бил по частям. Этим и был обусловлен наш стремительный прорыв к жизненноважным центрам СССР.

Сталин. Тем не менее план «Барбаросса» у вас не получился.

Гитлер. Да, но сколько солдат вы за это отдали? Призадумайтесь, если бы у вас была развита радиосвязь, разве смогли бы мы сохранять господство в воздухе почти до 1944 г.?

Сталин. Это так… И ведь что мне непростительно. Я ведь с начала 30-х годов требовал, чтобы на каждом советском самолете была рация. И мне рапортовали, что самолеты радиооборудованы, показывали рации на аэродромах. А потом выяснилось, что это не радиопередатчики, а только приемники, да и те такие, что не работают в воздухе из-за помех, создаваемых двигателем. Что выпущенная даже в 1941 г. первая тысяча истребителей Як-1 и их не имеет. Что пассажирские самолеты гражданского флота радиооборудованы лучше, чем бомбардировщики…

Черчилль. Канцлер, вы упомянули также о каком-то предателе.

Четырнадцатая серия

Черчилль. Канцлер, вы упомянули также о каком-то предателе.

Гитлер. Генерал армии Павлов. Мы взяли его на крючок еще в Испании. Командовал в Красной Армии автобронетанковыми войсками, а перед войной был назначен командующим центральным, Западным военным округом — тем, по которому мы и наносили главный удар.

Вы должны помнить, премьер-министр, что за неделю до нашей атаки СССР, Москва вдруг разразилась странным миролюбивым заявлением ТАСС о том, что, дескать, отношения между СССР и Германией отличные и никакой войны не предвидится.

Черчилль. Да, что-то в этом роде было, и мы страшно удивились, так как маршал Сталин уже не мог не знать даже точную дату нападения. Даже я его об этом предупредил.

Гитлер. Так вот, как потом показали пленные, под прикрытием этого миролюбивого заявления Генштаб Красной Армии 18 июня дал приказ поднять войска по всей западной границе и привести их в боевую готовность к отражению нашего удара. И Красная Армия была готова почти везде принять наш удар. Почему и не удалось осуществить план «Барбаросса» — на севере германские армии так и не взяли Ленинград, а на юге не смогли одним ударом выйти к Донбассу.

Так вот, генерал Павлов на направлении нашего главного удара не только не привел войска в боевую готовность, нарушив приказ Генштаба РККА, но и держал их в казармах, хотя еще в конце мая обязан был вывести их в леса на лагерные сборы. Расположение казарм нам было хорошо известно, и мы в ночь на 22 июня нанесли по ним точный авиационный и артиллерийский удар. Такой пример. Павлов держал в городе Бресте, а этот город стоит прямо на границе, 2 пехотные и 1 танковую дивизии. Мы подтянули со своей стороны к городу массу артиллерии, открыли точный огонь, и через час эти дивизии перестали существовать. И в эту дыру в обороне ринулись танки Гудериана.

Черчилль. Черт возьми! Но почему же сегодня все эти тухачевские у вас объявлены невинными жертвами?

Сталин. Видимо потому, что не всех троцкистов мы тогда выявили и поставили к стенке. Недобитые добитых и прославили.

Черчилль. Скажите, маршал, вот господин канцлер упомянул заявление ТАСС накануне войны. Не могли бы вы ответить — вы что, действительно не верили, что Германия нападет на вас 22 июня 1941 г.?

Сталин. Как я мог в это не верить, если буквально все мне об этом сообщали? Включая вас и посла Германии в Москве Шуленбурга. Вы все просто из кожи лезли, чтобы сообщить мне, что именно 22-го начнется война.

Черчилль. Но почему же вы ничего не предприняли?

Сталин. Как это не предпринял? Ведь господин Гитлер только что сказал, что 18 июня Генштаб Красной Армии дал приказ привести войска в боевую готовность. А еще раньше, в середине мая, приграничные округа получили директиву разработать конкретные планы отражения удара Германии, и эти планы к началу войны были готовы. А еще раньше мы под видом сборов пополнили эти округа 800 тысячами резервистов и начали передислоцировать несколько общевойсковых армий с востока и центра СССР на запад.

Черчилль. Я не об этом, я хочу спросить, почему вы, узнав о том, что Германия нападет 22 июня, не объявили мобилизации?

Сталин. Потому что вам с господином Гитлером очень хотелось, чтобы СССР объявил мобилизацию хотя бы 21 июня 1941 г. У меня не было привычки делать то, что хотят враги СССР.

Черчилль. А если об этом немного подробнее.

Сталин. Знаете, о Габсбургах говорили, что они все помнят, но ничему не учатся. Я не Габсбург. Давайте вспомним, как началась Первая мировая война. Вы это помните?

Черчилль. Разумеется. Сербский студент Гаврило Принцип убил в Сараево наследника престола австро-венгерской империи. Австрия предъявила Сербии ультиматум. Россия начала мобилизацию. Германия потребовала от России немедленно ее прекратить. Россия отказалась, и Германия объявила ей войну. Союзница России Франция объявила войну Германии…

Сталин. Хватит. Вроде Германия объявила войну России, но разве Германию считают агрессором, разве считают, что это она напала на Россию?

Черчилль. Нет, конечно. Мобилизация в такой огромной стране, как Россия — это уже начало войны. Германия просто обязана была действовать быстро, пока вы не развернули свои огромные силы. Она не могла ждать.

Сталин. Следовательно, если бы СССР объявил мобилизацию, то в мире это бы расценили, как объявление войны Германии?

Черчилль. Безусловно.

Сталин. Но ведь я же понимал, что вы с господином Гитлером этого и ждали. Германия 10 мая 1941 г. послала в Англию второе лицо в государстве, преемника господина Гитлера, Рудольфа Гесса. И Гесс готов был заключить с Великобританией перемирие.

Но у вас, господин Черчилль, были и проблемы. Вы не могли пойти на это перемирие просто так, в середине войны. Не могли показать колониям слабость метрополии. Ведь все знали, что если Британия начинает войну, то она ее выигрывает. Поэтому колонии и боялись силой выйти из зависимости. «Мы можем проиграть все битвы, кроме последней!» — гордо заявляют британцы. А здесь последняя битва еще не выиграна, а Британия просит мира. Нет, господин Черчилль, на такое перемирие вы не могли пойти.

Но вот если бы СССР объявил мобилизацию и этим фактически объявил войну Германии, то тогда получилось бы, что это он сам, без вас, напал на Германию и что две ненавистные Англии, как вы их называли, «социалистические» страны дерутся между собой, а Британия, не имея никаких договоров с СССР и лишь год назад изгнав его, как агрессора, из Лиги Наций, вдруг ему помогает кровью своих солдат. Вот в этом единственном случае вы и подписали бы, не знаю — мир или перемирие, с Гессом.