Икар - Рассел Эндрюс

Даже если она не боится, все равно все получается.

О господи. Все получается, мать твою.

8 часов 32 минуты вечера

На сквернословие посетители старались на обращать внимания. Но как только разгорелась потасовка, все обернулись.

Когда высокий мужчина за пятьдесят четвертым столиком заорал: «Пошел ты на хрен, мать твою!», второй, поменьше ростом, схватил со столика стакан с водой и швырнул в высокого. Высокий пригнулся, и стакан разбился о стену у него за спиной. Женщина за соседним столиком вскрикнула, потому что разлетевшиеся в стороны осколки задели ее оголенное плечо. К тому времени, как Джек добежал до середины зала, он увидел, как на платье женщины и на белую скатерть капает кровь.

Люди начали вскакивать, разбегаться в стороны. Высокий блондин перевернул столик, и коротышка отлетел в сторону и упал на спину, а вместе с ним — охранник. Тогда высокий, размахивая кулаками, бросился к поверженному врагу. Они сцепились и покатились по полу. Они осыпали друг друга бранью и ударами. Вскочили на ноги, налетели на другой столик.

Еще одна женщина вскрикнула.

Трое официантов и трое посетителей попытались разнять драчунов.

Распорядительница звонила по телефону, вызывала полицию.

Мэр и губернатор направлялись к выходу.

Двое драчунов продолжали яростную потасовку. У троих охранников текла кровь, у одного из них явно был сломан нос. Уже несколько столов были перевернуты. На полу валялись еда и столовое серебро. Драка словно бы сковала по рукам и ногам всех, кто находился в ресторане.

Джек уже собирался вступить в схватку, начать разнимать дерущихся, когда внезапно обернулся. Инстинкт сработал. Инстинкт защиты. А обернувшись, он увидел Кэролайн — ее спину и правую ногу. Жена поднималась вверх по лестнице. А за ней следом шел кто-то, одетый в черное. И этот человек тоже исчез в следующий миг. Но Джек успел заметить, что у этого незнакомца что-то не так с лицом. Что? Лицо было спрятано, как бы затуманено, будто на голову было что-то натянуто… Что-то тонкое. Вуаль? И он что-то держал в руке. Джек точно заметил что-то у него в руке.

Что-то металлическое.

Джек забыл о драке и опрометью помчался по залу в другую сторону.

Из-за потасовки никто не обратил внимания на его отчаянный спринт. В другом конце ресторана соперники бились, как два озлобленных зверя.

Джек побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Подлетел к двери кабинета, схватился за дверную ручку, рванул дверь на себя…

8 часов З6 минут вечера

Да, да, все должно получиться. Их никто не заметил. Никто не заметил. Вот теперь она испугалась. Теперь она сделает все, что ей скажут. Все, что нужно.

Движение пистолетом — и она шагнула в угол. Теперь можно брать все, что угодно.

Но что? Что взять?

Что за шум такой? Кто-то бежит. Да. Кто-то бежит вверх по лестнице. Не волнуйся. Это не важно. Ты держишь ситуацию под контролем. Все будет легко и просто. Очень просто.

И это тоже будет просто. И не надо так долго думать над тем, что взять. Совсем не надо. Это тоже легко.

Взять нужно только одно.

8 часов 37 минут вечера

Джек вбежал в кабинет и увидел Кэролайн. Она стояла в углу, ссутулившаяся, опустошенная. Казалось, кто-то выпил из нее все жизненные соки. Затем Джек увидел человека около письменного стола. Всего секунду он его видел. Успел заметить пистолет. И маску. Это была не тонкая ткань, а чулок. Чулок, плотно обтягивающий лицо. Из-за этого черты лица различить было невозможно. А потом весь мир затуманился. Джек не успел повернуться, не успел толком среагировать, как получил удар пистолетом по макушке. Удар оказался необычайно силен. Джек закачался, попятился и рухнул на диван. Он попытался встать и пойти в атаку, но его сильно замутило. Он еще раз попробовал подняться, понимая, что должен что-то делать, что нельзя просто так сидеть, нельзя, но комната вдруг завертелась вокруг него, все быстрее и быстрее. Он сполз с дивана и упал на пол.

— Мы не держим здесь денег.

Похоже, это сказала Кэролайн. Да, конечно же, Кэролайн. Но все так затуманилось. Даже голос исказился. Казалось, что это запись проигрывается на неправильной скорости. Замедленно.

— В таких ресторанах мы не держим много наличных.

Опять Кэролайн. Наверняка это говорила Кэролайн.

Потом послышалась скороговорка вперемежку с растянутыми, замедленными словами.

— Бар… Там кассовый аппарат… Единственное место, где у нас есть деньги.

Потом вроде бы Джек услышал, как опять говорит Кэролайн:

— Берите… две, три тысячи… я возьму для вас…

Потом в комнате прозвучало ворчание. Опять Кэролайн? Нет, голос был более низкий. Злобный. Джек расслышал:

— Больше.

И опять — низким, злобным голосом:

— Больше. Уничтожу. Почему.

И еще такие слова:

— Сука. Шлюха. Дрянь.

Джек снова попытался подняться. Повернул голову, и это движение далось ему с превеликим трудом. Снова посыпались слова. Какой-то бред, чепуха. Бред сумасшедшего.

— Вот сцена.

Что это означает?

— Сцена тут… Сцена кепка… Сцену нельзя пить…

Что это значит? Почему он не может понять?

— Сцена… касается… навсегда.

Он увидел, как человек в маске шагнул к Кэролайн и протянул руку. Схватил колье, чудесное бриллиантовое колье, сорвал его с шеи Кэролайн. Джек увидел, как снова взметнулась рука преступника, услышал звук удара — кулак врезался в щеку Кэролайн, услышал, как она вскрикнула. И тогда он вскочил на ноги. Он должен был встать и броситься к ней. Он был обязан сделать это. Боль пронзила все его тело. Голова у него запрокинулась назад, и он увидел вспышку света. Он знал, что в этой комнате такого света нет, и понял, что слепнет от боли, но он мог бороться с болью, он должен был побороть эту боль, и он сделал еще шаг, и его руки прикоснулись к мерзавцу. Он оттащил негодяя назад — в этом Джек не сомневался. А потом произошел взрыв. Очень громкий взрыв. Прямо у него в голове. И боль стала невыносимой. Новая боль. Это испугало его. Потом — еще один взрыв. Потише. И тут же третий. Еще тише.

А потом страх пропал, потому что вдруг не стало боли. Он чувствовал только расслабленность, мягкость. Что-то вроде приятного сна. И не было больше слепящего света. Вместо него он видел нежное белое облако. Он опять услышал голос Кэролайн. Почему она кричит? Ведь все кончилось? Теперь нечего было бояться. Боли больше не было.

Джек потянулся к ней, чтобы показать ей, что все в порядке. Чтобы показать ей, что она в безопасности. Но он никак не мог до нее дотянуться. Она словно таяла и удалялась от него.

А потом он ощутил нечто странное. Словно бы что-то начало вытекать из него. Что — он не мог понять. Это было приятно, но очень странно. Он понимал, что это плохо, но ощущение было такое приятное.

Неожиданно он понял, что из него утекает. Что покидает его, что уже мчится прочь бурным потоком.

Это жизнь покидала его.

Перед тем как обмякнуть и рухнуть на пол, Джек успел услышать последний звук. Последний взрыв. Этот взрыв его совсем не напугал. Он прозвучал слишком далеко. Поэтому Джек решил, что ему показалось. Это был не взрыв. Это был сон.

Чудесный сон, спокойный, без боли.

Во сне Джек снова протянул руки к Кэролайн. Но она исчезла. Джек закрыл глаза.

И сон унес его в глубокую, неподвижную, бесконечную темноту.

10

— Ладно, братцы, пора нам собрать по кусочкам нашего Шалтая-Болтая. Он потерял четыре литра крови — ранения в области таза и бедра. Если мы хотим сохранить ему жизнь, первым делом надо возместить потерю жидкости. Сейчас мы сменим тонкие трубки для переливания плазмы и физраствора на широкие. Пошевеливайтесь! Ему потребуется много крови, и быстро! Иначе он нам тут все зальет.

После этих слов на несколько минут наступила тишина. Толстые трубки пришли на смену тоненьким, тянущимся от капельниц, которые чуть раньше лихорадочно подсоединили врачи в машине «скорой». Опытные руки ввели более крупные катетеры в артерии паха и шеи. Казалось, что сосредоточенные, не знающие ошибок ткачи чинят бесценный порванный ковер. Руки быстро и ловко сновали вверх и вниз, штопали тело пациента почти в унисон, возвращали на место жизненно важные сосуды. Как только со штопкой было покончено, катетеры были переключены на систему внутривенного вливания, и вскоре кровь перестала вытекать из неподвижного тела и начала втекать в него.

Операционная была залита кровью, как и доктора и медсестры, сгрудившиеся вокруг стола. Оперирующий хирург, доктор Гарольд Соломон, приподнял левое плечо, чтобы стереть со щеки коричневатый сгусток. Он сделал долгий глубокий вдох, выдохнул через нос на манер тяжелоатлета перед последней попыткой взять вес и заговорил негромко, быстро, без эмоций. В операционной стояла тишина. Так мог бы говорить бригадир докеров, перечисляющий наименования грузов и распределяющий рабочих по местам.