Сердце января - Marian Felis
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дружба. И ничего больше.
Слова оглушительным набатом обрушивались на меня, раз за разом. Я попала в свою собственную петлю времени, гоняла в мыслях этот эпизод, думала, как же могла ответить, что могла сделать в тот момент, чтоб избежать позора.
Он сделал это опять — бросил, причинил боль. Только теперь очень филигранно, смотря прямо в глаза, не убегая в другой город. Может, он наслаждался моими мучениями? Может, именно этого и добивался, снова сближаясь — хотел ударить больней и посмотреть, как я сломаюсь?
Что им двигало? Что заставило сначала выставлять меня перед всем университетом, как свою девушку, а теперь с невиданной дерзостью объявлять о том, что мы — просто друзья? Неужели Варя?
Я почти скатилась с кровати, вытащила телефон из рюкзака и тут же начала поиски информации.
Довольная морда Хилина и его властно лежавшая на талии девушки рука вывели меня из состояния покоя ещё сильней. И всё же я, словно мазохистка, начала читать.
Статей было слишком много, и наверняка большая часть придумывалась репортёрами на коленке, небывалые сюжеты высасывались из пальца, а неожиданные повороты событий оказывались лишь глупыми совпадениями. Но из тонны текстов я выудила то, что в теории могло привести к правильному ответу.
Арс боялся собак ещё с детства, когда огромная овчарка подбежала и напугала до смерти, желая поиграться с мячиком. Он не знал, что животное безобидно, поэтому описался и заплакал. Его мать часто рассказывала эту историю на совместных посиделках, и я каждый раз замечала, как Сеня натянуто улыбается, отводит взгляд, пытается перевести тему и напряжённо сглатывает. Даже спустя много лет он боялся. И уж никак не мог подарить Варе собаку, а тем более выгуливать её каждое утро.
На его физиономии отпечаталась вся боль и страх, правда никто этого не замечал. Все считали, что парочка уже съехалась и обживает любовное гнёздышко.
И это была явная ложь. Хил не стал бы жить с собакой в одной квартире. Конечно, об этом знала лишь я и его родные, поэтому прикрытие не могло быть раскрыто.
В следующей статье говорилось о том, что сам мэтр Хилин подарил возлюбленной шикарное кольцо — их совместное счастливое фото сделало в моём сердце ещё одну дыру. Саднящую, хоть и небольшую. Пришлось приложить немало усилий, чтоб найти среди тонн фотографий Варвары одну очень старую, где она сидела у мастера по маникюру с этим самым украшением на пальце.
Было ли это маскарадом, искусной игрой на публику для поднятия рейтинга? Мне так и казалось, пока я не наткнулась на ещё замечательное фото: Варя сидела на шикарном чопере в ярко-красном шлеме, крепко ухватившись за руль и улыбаясь, а позади неё, по-хозяйски нависнув, сидел Арс и показывал что-то на панели приборов. Они оба были такими весёлыми и счастливыми. И я знала, что Хилин никогда в жизни не пустил бы меня за руль его мотоцикла.
Но не её. Варваре он это позволил.
Эмоции накатили мощным цунами, что сдерживать уже не осталось сил. Я расплакалась. Ревела в подушку, захлёбывалась собственными соплями и надеялась, чтоб родителей не оказалось дома. Пелена застилала глаза, я едва различала общие очертания комнаты. Рычала, била кулаками кровать, осматривалась и начинала с начала. До тех пор, пока истерика не перешла в простую икоту, а слёзы не кончились.
Дружба, значит?
Немедленно написала Стасе и вкратце рассказала, что произошло. Она почти сразу перезвонила, принялась поливать Хилина грязью, угрожать расправиться с ним в понедельник и всячески поддерживать.
— Я ему язык вырву за такое, — не унималась Широких. — Вот явится к Макарову на занятие, так сразу это и сделаю. А кстати, что на счёт доклада? Вы с ним… готовитесь? Как?
Втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
— Даже не знаю, что тебе сказать. Он взял написанный мной доклад, прочитал его и сказал, что подготовится дома. Так что…
— Готовься сама, — решительно отрезала подруга. — Наплюй на этого болвана и просто сдай долбаный зачёт!
Чтоб не расстраивать Славку, сразу же согласилась. Конечно, это был запасной план, но я не могла вот так просто кинуть его, глядя в глаза потоптаться на его будущем. Ведь оно зависело от практики в нашей группе в том числе.
Мы распрощались, и я села за подготовку доклада, уговаривая себя, что это — всего лишь запасной план на случай, если Хил не явится на занятие. Простая подстраховка. Но кровожадное сердце жаждало мести.
Как бы странно не звучало, но я ждала от него хотя бы сообщения. За все пять лет я не меняла номер, да и он мог его легко узнать у брата или родителей. Арс молчал, будто специально хотел помучить, истязал до сумасшествия.
Вечером в воскресенье мне стало не по себе. Легла спать с неспокойной душой, металась по кровати, никак не могла найти удобное положение. Десять раз открывала и закрывала окно, ходила в туалет, умывала лицо в попытке прогнать пугающие размышления. Уснуть удалось только в три часа, из-за чего я, конечно же, сильно переживала и в итоге не услышала будильник.
— Соня! — прикрикнула из коридора мама. — Вставай, тебе через десять минут выходить! Если хочешь успеть уехать с папой, то поднимайся сейчас же!
Ослабевшей рукой подтянула к себе телефон, ужаснулась и сразу же скатилась с кровати.
Проспала. Только этого не хватало.
Сразу же бросила вещи в рюкзак, засунула кое-как папку с докладами, наспех натянула джинсы, первую попавшуюся футболку и побежала умываться. С шоком косилась на время, пока наносила макияж, и молилась успеть.
— Сонька, давай шустрее! — громкий голос отца заставил вздрогнуть.
— Ещё минутку, па, — пробежала обратно в комнату с широкой улыбкой. Он деланно скривился и бессильно сел на обувницу.
Едва нашла одинаковые носки, схватила вещи и вывалилась в коридор.
— Ну, не настолько мы и опаздываем, — смущённо прокомментировал папа. — Ты бы хоть покушала что ли. Лен, ты, может, ребёнку хоть яблоко с собой дашь? Или банан там. Оголодает же!
Мама звенела чашками на кухне, пока я напяливала кеды и приводила волосы в порядок: всегда, когда я засыпала с мокрыми волосами, утром на голове обнаруживала натуральное гнездо. Наконец собравшись полностью, поторопилась отца:
— Пошли скорее, опаздываем.
Уже вылезая из автомобиля около учебного корпуса, осознала, что страх опоздать на занятие перекрыл переживания по поводу Хилина. Всё же хотелось думать, что он не подведёт. Не бросит, как обычно. Надежда умирала последней.
В актовом зале, как всегда, было шумно.
