Боговидение - Владимир Лосский

Византийские богословы соберут наследие обеих школ — антиохийской, прежде всего через св. Иоанна Златоуста, и александрийской, через св. Кирилла. Первое направление в учении о боговидении проявляет некоторую ограниченность, поскольку связано прежде всего с Личностью Христа, явленной в Его человечестве, второе же акцентирует "красоту Божественной природы", вечную славу Христа, общую у Него с Отцом и Святым Духом. Мысль антиохийцев следует направлению божественного снисхождения, которое приспособляет явление Бога к возможностям тварных существ: она прежде всего христологична. Мысль александрийцев придерживается противоположного направления — человек восходит к соединению с Богом и обожению; эта мысль несет акцент пневматологический.

Было отмечено, что с середины V века начинается упадок богословской литературы Востока: " Имена Феодорита и св. Кирилла завершают, в некотором смысле, список великих писателей греческой Церкви: литературная жила исчерпана и наступает время богословия менее красноречивого, но более тонкого"[153]. Это справедливо только с точки зрения чисто литературной: великое красноречие завершается, но великая богословская мысль продолжает развиваться. С Дионисием Ареопагитом и св. Максимом мы входим в мир богословия собственно византийского. Но прежде чем приступить к учению о боговидении в Ареопагитском корпусе, нам нужно вернуться назад, чтобы увидеть, как этот вопрос ставился у аскетических писателей, предшествующих V веку.

Глава 6 Видение Бога в аскетической литературе

А теперь мы рассмотрим вопрос о видении Бога в совершенно ином освещении: так, как он был поставлен в аскетической литературе. Вернемся назад, в IV век, в эпоху рождения монашества.

Говоря об Оригене, мы увидели насколько его идеал созерцательной жизни был более точен, более конкретен, более основан на жизненном опыте, чем идеал Климента Александрийского. Гностик Климента — литературный вымысел. Духовный человек (пневматик) Оригена, несмотря на его родство с платоническими созерцателями, гораздо ближе к христианскому аскету. Это духовность платонического побега, бегство от мира и возвращения к Богу через созерцание, которая стремится стать наукой о спасении, христианской аскетикой. Тем не менее интеллектуалистическая мистика Александрии не имела никакого влияния на первые поколения великих египетских аскетов. В жизнеописании св. Антония, составленном св. Афанасием, нет и намека на превознесенный созерцательный путь над путем деятельным, на созерцание как цель христианской жизни. Это жизнь в непрестанной молитве и постоянном бдении, жизнь деятельных добродетелей, борьбы за нетление, когда человеческая воля героически сопротивляется коварным нападкам бесов, стараясь следовать евангельским заповедям, и прежде всего заповеди любить Бога и ближнего.

Эта духовность борьбы за нетленность (αφθαρσια) служила образцом св. Василию Великому, когда он составлял свои правила монашеской жизни. Он видел в установлении общежительной монашеской жизни (κοινη βιος) идеальную христианскую общину, малую церковь в Церкви, где узы любви, разорванные в миру, должны укрепиться, где жизнь по образу Святой Троицы должна осуществиться на земле в отказе от своей воли через послушание, в союзе с братьями, на общем пути соединения с Богом. видение Бога, созерцание как цель монаха, искание мистических даров, гносис не имеют места в этой духовности общежительного монашества. Нетрудно понять, что такой монах, как Евагрий, усердный читатель Оригена, покинул общину такого типа "из-за любви к философии божественной истины", как он говорил.

Евагрий Понтийский, родившийся около 345 г., был посвящен во чтеца св. Василием; св. Григорий Нисский рукоположил его в диакона и он сопровождал св. Григория Богослова в Константинополь в 380 г. Несмотря на тесные связи с тремя великими каппадокийцами, особенно со св. Григорием Богословом, которого Евагрий считал своим учителем, сформировался он прежде всего читая Оригена. В 383 г. он приезжает в Египет, поступает в один из нитрийских монастырей, но скоро покидает его в надежде обрести в Скитской пустыне, к западу от Дельты, благоприятную среду для созерцательной жизни. В этой "пустыне келлий", организованной св. Макарием, учеником св. Антония, он постарался осуществить идеал созерцательной жизни, намеченный Оригеном. Евагрий умер в 399 г., заслужив признание как великий учитель созерцательной жизни. Он оставил труды, которые служат учебниками духовной жизни, в которых мысли Оригена о христианском совершенстве, приспособленные для монашеского пользования, даны в сжатой, ясной форме аскетических и мистических афоризмов. Именно Евагрию принадлежит заслуга введения в аскетическую литературу формы "сотниц", сборников из ста глав или определений. Но также благодаря ему в духовную жизнь вошел преодоленный в догматическом плане интеллектуализм Оригена, который хотя обогатил христианскую аскетику, но и создал в ней новые трудности. В этом странность судьбы Оригена: испытывать постоянные нападки и в то же время обращать тех, кто борется с его воззрениями. Первым обвинил Евагрия в оригенизме блаж. Иероним. Но осужден Евагрий будет только через 150 лет, на V Вселенском соборе, одновременно с Оригеном. Тем не менее его сочинения, переведенные на сирийский, коптский, латинский языки, продолжали хождение в монашеской среде иногда под прикрытием имени, скажем, св. Василия или преп. Нила Синайского. Св. Максим и другие воспользуются Евагрием, не упоминая его имени, но сознавая богатство его учения, несмотря на его эллинистический изъян, т. е. интеллектуалистическую мистику. В наши дни все более и более начинают осознавать основополагающую роль, которую Евагрий сыграл в истории христианских учений о духовной жизни. Его литературное наследие чрезвычайно возросло благодаря находкам его сочинений, остававшихся неизвестными, а также идентификации текстов, до сих пор известных под ложными авторскими именами.

Труды Евагрия образуют три группы сочинений, соответствующих трем этапам христианской жизни, определенных Оригеном: деятельная жизнь, борьба за бесстрастие απαθεια; гносис или созерцание природ, ощутимых и умопостигаемых; и θεολογια, божественный гносис, созерцание божественной природы, по Оригену, созерцание Троицы у Евагрия, который назовет этот высший этап молитвой (προσευχη).

Аскеза в собственном смысле слова соответствует προσευχη; этот первый этап пути к совершенству состоит из лествицы добродетелей, которая начинается с веры — низшей ступени. Затем следует страх Божий, соблюдение заповедей, воздержание, благоразумие, терпение и надежда. Вершиной деятельной жизни становится απαθεια, бесстрастие, или, точнее, состояние, где человек более не волнуем страстями. Плодом απαθεια является любовь — увенчание аскезы. Вспомним, что у Оригена любовь также была "дверью гносиса". Евагрий идет еще дальше, заявляя: "Только любовь к благу пребывает во веки [намек на слова ап. Павла о αγαπη (Кор.13)]. Это любовь "истинного знания" (… της αληθειας γνωσεως αγαπη)[154]. Данное определение любви отмечено сильным интеллектуалистическим уклоном: совершенная любовь, которая никогда не умирает, есть любовь божественного гносиса. В другом месте Евагрий высказывается в том же духе: "Любовь это высшее состояние (υπερβαλλουσα καταστασις) разумной души, в силу которого она не может ничего любить в этом мире более, чем познание Бога"[155]. Но прежде чем прийти к созерцанию Бога, духовному гносису (γνωσις πνευματικη), нужно, чтобы разум упражнялся, познавая Бога в творении, упражнялся в гносисе или созерцании (θεωρια) физическом, знании природ ощутимых и умопостигаемых. Это арена упражнений, гимнасий интеллекта, где уже освобожденный от страстей через προσευχη, он упражняется в созерцании, прежде чем увидеть Бога. Это тоже "царство небесное", как говорил Евагрий: "Царство небесное — это бесстрастие души, соединенное с истинным созерцанием существ". Но это еще не Царство Божие, которое есть созерцание Святой Троицы[156].

Созерцание Святой Троицы — начало гносиса: это theologia (Ориген пользовался этим же словом для обозначения этой высшей степени совершенства). Это еще и молитва (προσευχη) или " чистая молитва". Таким образом, теология, гносис Троицы и молитва для Евагрия являются синонимами. " Если ты богослов, говорил он, то будешь молиться истинно, а если ты молишься истинно, то ты — богослов"[157]. Απαθεια (бесстрастие) недостаточно для истинной молитвы, поскольку можно еще быть отвлекаемым "простыми мыслями", мыслями, лишенными страстей, но которые все же затуманивают ум[158]. Так как все, что осведомляет ум, интеллект — νους — далеко уводит его от Бога. В гносисе умопостигаемых существ, отвлекает их множественность. Итак, очищение, начатое в προσευχη, где аскет добродетелями побеждает страсти, должно завершиться в гносисе. Добродетель, говорит Евагрий, это не что иное, как мысль, рожденная из страсти, которая ей противостоит. Гностик, или "видящий", должен следовать этому очищению, освобождая себя от образов посредством духовного познания. На высшей ступени он будет освобожден от простых мыслей молитвой[159]. "Ищите Царствия небесного и правды его, и все прочее приложится вам". Праведность для Евагрия означает добродетели деятельной жизни; Царство небесное — гносис сущего; нужно искать добродетелей и гносиса, тогда созерцание Святой Троицы — Царствие Божие — приложится, в состоянии высшем, состоянии молитвы, которое не зависит более от нашей воли.