Небесные Посредники. Иудейские Истоки Ранней Христологии - Сборник статей

Книга юбилеев

Книга юбилеев также представляет собой «переписанную Библию», т. е. произведение, не относящееся к числу текстов, созданных в среде Кумранских сектантов; тем не менее, фрагменты четырнадцати (или, возможно, пятнадцати) рукописей были обнаружены в пяти пещерах (1–4, 11). Написанное, скорее всего, в 170–150 г. до н. э. на древнееврейском языке, это произведение было позднее переведено на греческий, латинский, эфиопский и, возможно, сирийский языки, однако полный его текст доступен только в переводе на эфиопский язык.[161] В нем говорится о встрече Аврама и Мелхиседека, но текст в этом месте, к сожалению, испорчен, и от него остались только следующие слова из Юб. 13:26: «Когда он вооружил своих домочадцев

…за Аврама и его семя десятину начатков Господу. И Господь сделал отсюда постановление навсегда, чтобы давать ее (десятину) священникам, которые служат пред Его лицом, дабы они пользовались ею вовек».[162]

Несмотря на то, что имя Мелхиседека не упомянуто, благодаря контексту можно предположить, что в данном случае пересказан эпизод из Быт. 14, а утраченный рассказ о десятине Аврама указывает в направлении отступления от повествования, в котором, возможно, обсуждалось божественное происхождение этого обычая, чем оправдывался данный способ содержания священников Израиля, и за этим отступлением следует рассказ о встрече Аврама с царем Содома. Другие авторы того же периода похожим образом упоминают десятину, заплаченную Мелхиседеку, в качестве способа содержания левитов.

В самом деле, в иудейских текстах этого периода наблюдается постоянная тенденция к приспособлению истории о Мелхиседеке к священнической традиции Израиля, что резко контрастирует с ее новаторской интерпретацией в Послании к Евреям 7:1–10.

Некоторые исследователи утверждают, что рассказ о встрече Мелхиседека с Аврамом был намеренно удален из Книги юбилеев, возможно, с целью предотвращения возможных спекуляций о фигуре Мелхиседека.[163] По мнению других ученых, подобного рода лакуну следует объяснять ошибкой переписчика, возможно, такой как гаплография. Джеймс Вандеркам высказал предположение, что такая ошибка произошла в ходе передачи древнееврейского текста, до того, как он был переведен на эфиопский язык; этот исследователь отмечает также, что в некоторых менее важных эфиопских рукописях в самом деле содержатся некие указания на Мелхиседека (хотя бы в виде заметок на полях).[164]

Псевдо-Евполем

Мелхиседек упоминается в одном из двух приписанных, но, по-видимому, не принадлежащих авторству Евполема (иудейского историка II в. до н. э. священнического происхождения, отправленного в качестве посланника в Рим Иудой Маккавеем), среди семи фрагментов, дошедших до нас в 9-й книге сочинения Евсевия Приготовления к Евангелию.[165] Фигура Мелхиседека появляется во фрагменте Псевдо-Евполема, сохраненного в Приготовлениях к Евангелию 9.17.5–6: «Когда послы подошли к нему [Аврааму] с просьбой отпустить пленников в обмен на денежное вознаграждение, он предпочел не пользоваться своим преимуществом за счет несчастья поверженных соперников. Вместо этого, после обретения им пищи для своих юношей, он вернул трофеи. Он был принят также в качестве гостя города в храме Аргаризин, что в переводе означает «гора Всевышнего». Он также получил дары от Мелхиседека, который был священником Бога, и в то же время царем».[166]

Данное повествование основывается на Быт. 14, однако с удивительными изменениями. Упоминание о потере Авраамом трофеев (предположительно, основанное на рассказе о его переговорах с царем Содома в Быт. 14:21–24) здесь предваряет его встречу с Мелхиседеком, который, в качестве правителя и священника, ассоциируется с понятием «Аргаризин», отражающим арамейскую форму названия Горы Геризим. В данном случае мы имеем дело либо с альтернативной традицией названия города Мелхиседека, либо (что более вероятно) автор поместил Салим в Самарию.[167] О расположении Салима в Самарии свидетельствуют тексты Иеронима и Этерии (конец IV в. н. э.), однако подобных свидетельств не обнаруживается ни в Самаритянском Пятикнижии, ни в Самаритянском Таргуме.[168] Неясной также остается и природа даров, которые Авраам (а не Аврам, как в Быт. 14) получает от Мелхиседека, хотя маловероятно, что а данном случае имеется в виду большое количество пищи, учитывая, что данный эпизод происходит в контексте событий, в которых предполагается дарование пропитания войскам Авраама.[169] О Мелхиседеке говорится, что у него есть храм (подобные сведения сообщает и Иосиф Флавий; см. далее), несмотря на то, что такого рода сведения не содержатся в Быт. 14.

Филон Александрийский

У Филона можно обнаружить размышления о Мелхиседеке в трех его сочинениях (Об Аврааме 235; О собрании ради образования 99; Аллегорическое истолкование законов 3.79–92) в совершенно разных контекстах, хотя, как и следовало ожидать, с интенсивным использованием аллегорического метода истолкования Писания. В сочинении Об Аврааме 235 само имя Мелхиседека не упоминается, однако очевидно, что в этом тексте имеется в виду его встреча с Авраамом:

Когда первосвященник величайшего Бога увидел, что он [Авраам] приближается со своими трофеями, и что и военачальник и войско остались невредимыми, так как ни он, ни его союзники не потеряли ни одного человека, он был поражен их умением и, думая, как оно и было на самом деле, что эта победа была достигнута не без помощи Бога, заботившегося об их войсках и помогавшего им, он воздел руки к небесам и почтил их молитвой за них и совершил жертвоприношения и благодарственные молебны за их победу и великодушно отпраздновал победу со всеми участниками сражения, возрадовавшись вместе с ними, как если бы это была его собственная победа; и так оно и было, ведь «дела друзей ведутся сообща», как говорится в пословице, и это еще более верно по отношению к делам добрых людей, единственная цель которых – угождать Богу.[170]

Несмотря на то, что Мелхиседек здесь не назван по имени, он представлен как «первосвященник», (а не просто как «священник»), совершающий служение «величайшему Богу» (ό μέγας ίερεύς του μεγίστου θεού), и, по его убеждению, именно Бог помог патриарху одержать военную победу, когда он увидел, как Авраам приближался к нему со своими войсками, целыми и невредимыми. Данное событие подвигло Мелхиседека на вознесение молитв и совершение жертвоприношений, что напоминает о тексте из Быт. 14:20 (благословение, полученное от Бога, на то, чтобы Аврам одержал победу в сражении), однако текст Филона отличается существенными подробностями. Упоминание о праздновании победы, устроенном для свиты Авраама, также присутствующее в текстах Апокрифа Книги Бытия и в сочинениях Иосифа Флавия (см. далее), использовано Филоном как повод для рассуждений о дружбе, при этом Филон ничего не говорит об ответе Авраама Мелхиседеку и о десятине.

С другой стороны, Филон не упускает возможности обсудить десятину в сочинении О предварительных исследованиях 99: «Именно это чувство навело Человека Действия [Иакова] на мысли подобного рода, когда он принес следующую клятву: «из всего, что Ты даруешь мне, я дам тебе десятую часть»; именно оно послужило стимулом к пророческим словам, последовавшим за благословением, данным победителю Мелхиседеком, хранителем этого священства, о совершении обряда которого он узнал ни от кого-либо другого, а от себя самого. Ибо «он дал ему», говорится в Писании, «десятую часть от всего»; от чувственно воспринимаемого, правильное использование чувств; от всего, что связано с речью, умение хорошо говорить; от упомопостигаемого, умение хорошо мыслить». В то время как Филон ничего не говорит о десятине в ранее процитированном тексте, здесь он (как и автор Книги юбилеев) использовал этот обычай в качестве возможности обсудить его в более широком смысле. Кроме того, Филон наделил Мелхиседека свойством «обучения самого себя» священническим функциям (τήν αύτομαθη καί αύτοδίδακτον λαχών ίερωσύνην). В устах Филона это в высшей степени лестный комплимент, так как в другом месте он назвал Исаака обучившим самого себя (см. Об Иосифе 1); определение подобного рода отражает также возможное восприятие Мелхиседека (также как и у Иосифа Флавия) в качестве первого священника.[171]