Магия цвета крови - Стэн Николс

Наконец ребенок — это был мальчик — появился на свет. Женщина лежала молча, неподвижно. Воцарившаяся тишина казалась более зловещей даже по сравнению с недавними криками. Малыш тоже не издавал ни звука, не двигался и не дышал. Женщины пытались остановить сильный поток крови из тела матери, а старик взял малыша и быстрым движением перерезал пуповину серебряным серпом, как того требовали традиции, затем поднял посиневшее тельце и шлепнул по попке. Ему пришлось повторить это дважды, прежде чем новорожденный захныкал.

Мать не подавала признаков жизни, ее лицо уже начала заливать меловая бледность смерти, а глаза стекленели. Отчаяние хлопочущихнад ней людей передалось и смотрящему на них со стороны наблюдателю. Словно чья-то рука стиснула сердце, и он испытал чувство потери, выходящее за рамки того, что можно было ожидать от постороннего.

Кэлдасон двинулся вперед, чтобы подойти поближе. Но остановился, услышав крики снаружи. Старик сильнее прижал к себе младенца. С испуганным выражением на лицах женщины повернули головы к двери. Крики стали громче. Он поспешил покинуть хибарку.

Снаружи царила всеобщая суматоха. Одни седлали коней, другие уже сидели верхом, их кони месили копытами грязь. Он увидел между деревьями давешних всадников с дороги, скачущих во весь опор. Их было гораздо больше, чем обитателей деревни.

Люди поднимали взгляды к небу, и он только сейчас сумел разглядеть злобную орду черных духов, собравшихся над головами.

Старик вышел из хижины, прижимая к себе завернутого в окровавленное одеяло младенца. Остановился на мгновение, оглянулся, с болью во взгляде посмотрел на зловещее небо и с удивительной для его возраста быстротой припустил в сторону леса, подальше от нападающих.

Распространяя во все стороны жар и угрозу, наверху неясно вырисовывались призрачные существа. Их необычные тела не сохраняли подолгу свои формы, перетекая из одной в другую. Потом духи устремились вниз, изливая на людей потоки слепящего, пульсирующего света, испускаямолнии, от которых, казалось, рвался сам воздух. Они мчались к земле, словно воплощенный дождь смерти.

Смерть надвигалась сверху, смерть наступала и внизу. Всадники с яростными криками ворвались на поляну, размахивая сверкающими мечами. Его соплеменники были немногочисленны, но они не отступили.

Пламя с неба и разящая сталь сошлись и поглотили его.

Он очнулся, подавившись собственным криком. Почувствовав руку на своем плече, сжал ее, словно тисками.

— Ой! Больно же!

Кэлдасон замигал, стараясь сфокусировать взгляд.

— Куч? Какого черта ты тут делаешь? Разве не знаешь, что это опасно, когда...

— Я... я беспокоился. — Куч потер запястье. — Что это было? Еще один приступ?

— Да. — Квалочианец сел и потряс головой, чтобы прояснить ее. — Сон... или что там это такое.

— Плохо. — Рит кивнул.

— И все было как-то по-другому... А что ты? В смысле, видел что-нибудь?..

— Нет, я ничего не видел. Это происходит все реже с тех пор, как я перестал заниматься искательством.

— Думаешь, тут есть связь? — Кэлдасон свесил с койки ноги и расправил плечи.

— Ну, все началось, когда я стал обучаться на искателя. У меня нет никакого другого объяснения, потому что это единственное, в чем я изменился.

— Ты во многом изменился с тех пор, как мы здесь, Куч.

— Я? Как?

— Главным образом в лучшую сторону. — На губах мужчины промелькнула еле заметная улыбка.

— Ты сказал, это происходило по-другому. В смысле сон.

— Да. Кое-что было мне знакомо. Слишком знакомо. Однако появилось и нечто новое.

— Что?

Кэлдасон встал и подошел к окну. Хотя день только разгорался, на улицах Валдарра было полно народу. В основном настоящие люди, но и фантомы тоже. Некоторых распознать не составляло труда, других неискушенный наблюдатель вполне мог принять за существа из плоти и крови. Яркие вспышки знаменовали появление новых фантомов, исчезновение старых, напротив, сопровождалось угасанием света. По серому небу летела стая птиц, то ли настоящих, то ли нет, он не смог определить.

— Рит?

— Раньше в видениях мне часто являлась моя кончина. — Квалочианец по-прежнему не отрывал взгляда от происходящего за окном. — Ну, как она будет происходить. Но на этот раз было кое-что другое.

— Да, у тебя потрясенный вид.

— Полагаю, я видел свой приход в этот мир. И то, как мое рождение убило женщину, давшую мне жизнь. — Кэлдасон повернулся к пареньку. — Куч, я в ответе за смерть моей матери.

Высоко в небе, лениво махая крыльями, птицы летели в сторону восходящего солнца.

8

Бледное небо потемнело от тысяч птиц.

Они кружили над сравнительно редко посещаемой местностью, как ни странно, находившейся в центральной части Беальфы. Не составляло труда понять, что привлекло их сюда в таком количестве, — они следовали за кавалькадой, оставлявшей за собой горы мусора. Впрочем, этот банкет представлял для птиц определенную опасность, потому что отбросы также привлекали бродячих псов и котов. Да и участники процессии ради развлечения стреляли в них из луков или охотились на них с соколами.

Соперниками птиц были и люди. У этих мужчин, женщин и детей существовала собственная иерархия, не менее жесткая, чем в обществе, которое отвергло их. Относящиеся к самому низшему разряду собиратели навоза странствовали пешком, используя телеги исключительно для перевозки плодов своего труда. Ступенькой выше стояли собиратели ветоши. Вопреки названию своего рода деятельности, они разыскивали не только тряпки, но все ценное, что удавалось найти. Время от времени они натыкались на мертвое тело казненного или изгнанника, что означало одно и то же для обвиняемых, относящихся к одному из высших слоев каравана. Случались и самоубийства, когда люди предпочитали смерть жестокости режима. Тела обирали и оставляли для тех, кого называли “воронами”. Отвергнутые всеми, разношерстные шайки последних состояли из самых отбросов общества — тех, кто обладал уродствами физического или умственного характера, лишавшими их возможности найти хоть какую-то работу. Они жили за счет продажи трупов их семьям.

Бродячие ремесленники тоже следовали за передвижным двором принца и считали, что их труд не идет ни в какое сравнение с деятельностью собирателей навоза, ветоши и, уж тем более, “воронов”, поэтому относились к ним с презрением. Их ряды пополняли плотники, строители, бондари, кузнецы и представители дюжины других ремесел. Они зарабатывали свой хлеб, исправляя то, что было повреждено во время прохождения процессии. К этой группе примыкали несколько чародеев сомнительной репутации, обещая пострадавшим чары, способные предотвратить подобные напасти в будущем.