Академия Пяти Домов - Ирина Дмитриевна Субач

до смеха было только мне… Почему-то вспомнился совет Миртл: оголиться перед подходящим мужчиной, чтобы очаровать. Вот только я теперь со стороны наблюдала сию картинку и понимала, как же мне повезло, что не я на месте сомихи.

Не раздумывая, я сорвала с себя свою накидку и бросилась к бедняге, помогая ей прикрыться. Если рьен Рэкшор решил ее посадить на мое место, для меня это не повод ее ненавидеть и смеяться вместе с остальными.

Рядом раздалось рычание:

– Теперь вы решили сорвать не только экзамены, но и занятия!

Я испуганно глянула на источник этой гневной реплики.

Профессор Рэкшор стоял от меня в полуметре и сверлил взглядом.

Сомиха Зоуи принялась извиняться, и на ее глаза наворачивались слезы.

– Я не вам! – резко оборвал ее преподаватель. – Вы можете покинуть кабинет, переоденьтесь и вернитесь на занятия!

Понимая, что взгляд Рэкшора по-прежнему пытается убить меня, я не могла промолчать:

– Да что я такого сделала? – В горле застрял комок слез, но я была бы не я, если бы в тот момент расплакалась. – Неужели виной всему только испорченное зелье на экзамене?

Блондин скривился, поджал губы и, ничего не говоря, вскинул руку с указательным пальцем вверх, задавая направление к дальним рядам.

– Сядьте уже на свое место, рье Вокс!

Круто развернувшись на пятках и гневно впечатывая каждый шаг в ступеньку, двинулась на место.

Я еще даже дойти не успела, как Рэкшор продолжил:

– Итак, тема сегодняшней лекции, записываем: высшее положение вещей и низшие сословия. Позволено ли нарушать божественную волю?

Я плюхнулась на свободный стул на галерке, развернула тетрадь и достала карандаш.

Тот, скрипя грифелем, записал тему, которую я уже посчитала унизительной. И, похоже, не только я – сверху можно было отлично осмотреть состав студентов, сделать выводы о том, кто есть кто.

Несколько десятков потомственных лекарей по рождению, один домовой и пара удивительно похожих друг на друга девушек и парней, они сидели чуть обособленно и тоже скривились, как и я. Пришлось даже принюхаться, чтобы учуять запах кошатины, неприятный по своей природе. Тоже оборотни.

Правда, представители этого Дома исторически всегда стояли выше моего, занимая, скорее, среднее положение в обществе. Странный Дом, своего рода уважаемый и презренный одновременно… Дом компаньонов во многих смыслах этого слова…

Будто почуяв мой взгляд, парень обернулся в мою сторону и оскалился, обнажая острые клыки и сверкая зеленющими глазами. Девица рядом тут же его одернула.

– Итак, – произнес Рэкшор, подходя к доске. – Кто расскажет легенду о рурках?

Он обернулся к аудитории, но ни одной поднятой руки не было, и хоть я эту легенду знала наизусть, как и наверняка любой другой здесь, но желание бравировать знаниями во мне окончательно издохло после прилюдного унижения.

Рэкшор продолжил пытать своим ледяным взглядом аудиторию.

– Вам что, в детстве няньки сказок не рассказывали? Бездари.

Девчонка-кошка подняла руку.

– Ну хоть кто-то, – кивнул в ее сторону злыдня-блондин. – Представьтесь и расскажите нам эту чудесную сказку.

Девушка поднялась в полный рост, откинула свои жгуче-черные волосы с груди назад, будто нарочито подчеркивая свою идеальную фигурку даже в ужасной академической форме.

– Клариса Бэдфорд, – произнесла она томным мурчащим голосом и хлопнула длинными ресницами.

Плечо профессора-блондина как-то неестественно дернулось.

– Не припомню вас на экзамене… – произнес он с прищуром. – Вашего сородича тоже.

Парень рядом с девушкой тоже встал с места, делая небольшой, но почтительный поклон.

– Вы, должно быть, запамятовали, профессор, – произнес он. – Мы с сестрой…

Кристофф скривился и жестом усадил парня обратно.

– Потом разберемся, сейчас меня интересует тема лекции… Итак, я услышу сегодня легенду о рурках?

– Если кратко, – начала Клариса, – много веков назад миром правили два брата – высшие демиурги рурки, живущие на небесах. Их сила была столь велика, что братья мучились от скуки, и тогда один из них, Создатель, сотворил континент, на котором мы живем, и всех, кто сейчас существует. Он подарил своим детищам магию, подобную своей. Но его брат, рурк Разрушитель, был в корне не согласен. Он считал, что никто, кроме него, и даже его брат недостоин таких сил. И тогда Разрушитель принялся отнимать магию, сортируя по волшебным колбам. И разразилась война между братьями, великое сражение, где погибли оба. Но волшебные колбы упали с небес на континент и разбились. И там, где падала эта субстанция, рождался новый Дом. С тех пор у каждого из живущих только один вид магии, и до недавнего времени был введен запрет на освоение и использование знаний других Домов.

– И почему был введен данный запрет? – с ехидцей спросил Рэкшор, переводя взгляд на меня. – Габриэль Вокс?

Я дернулась от его голоса и своего имени.

Блондин смотрел пытливо и пренебрежительно, ожидая ответа.

– Чтобы каждый представитель Дома знал свое место, – не скрывая недовольство, ответила я.

– Именно! А еще – чтобы ни одна выскочка не могла возомнить себя новым рурком, которому нужно все и сразу. – Рэкшор обернулся к доске и расчертил ее линией на две половины. – Дома правящие и Дома обслуживающие.

Я заскрипела зубами. Профессор будто читал лекцию не по этике, а по унижению таких, как я.

– Каждый до прошлого года знал свое четкое место, у каждого была своя роль. Система, отточенная тысячелетиями, работала без перебоев. Идеальная машина, никаких изъянов…

И тут я не выдержала.

– Почему же никаких? – заговорила я. – Наш король мудрый человек, он бы не стал издавать указ, если бы не посчитал это нужным. Значит, что-то изменилось.

Рэкшор обернулся, обжег взглядом и отбросил мел на стол.

– Может, встанете на мое место и проведете лекцию сами? – вкрадчиво поинтересовался он, и я невольно втянула голову в плечи. – Впрочем, отрицать то, что некоторые обстоятельства изменились, сложно. Итак, год назад король потерял ноги и, стоило ему чуть оправиться, принял указ, разрешающий таким, как Габриэль Вокс, присутствовать в этой аудитории.

Рэкшор вновь глянул на доску и стер большим пальцем черту, разделяющую высшие и низшие Дома.

– Система была разрушена, а что несет любое разрушение?

– Хаос, – подсказал кто-то из лекарей. – Не может крыса варить лекарства! Она, скорее, убьет людей своей бестолковостью.

– Кто это сказал? – Профессор выцепил взглядом худенького парнишку с третьего ряда. – О, рьен Милдфорд, средний сын одного из ведущих аптекарей столицы, племянник личного лекаря короля. Дар варить зелья у вас в крови.

Парнишка горделиво закивал, преисполняясь чувством собственного достоинства.

– Однако, – Кристофф Рэкшор вновь взял мелок и нарисовал схематичного человечка на доске, которому резкими росчерками отрубил две ноги, – когда год назад наш всеми любимый король получил сильные травы, ваш дядюшка, чья