Ярый. Любовь криминального авторитета. - Ольга Шо

Сам не понял зачем приблизился к Любе и её мальчикам. Перегородил дорогу, желая поближе посмотреть на детей.

Личико Любы снова изменилось. На этот раз реакция матери на этого мужчину не осталась незамеченной и для мальчиков.

Павел смотрел на незнакомца с интересом, вцепившись в ладонь матери. А вот Богдан хмурился, мужчину узнал.

Люба никак не ожидала, что Ярый не уедет сразу, а останется ждать, когда она и дети выйдут из сада. Если бы знала, не выходила бы.

Люба всматривалась в лицо мужчины, который пристально разглядывал мальчиков. Люба очень боялась, что Яров заметит, как сыновья похожи на своего отца.

- Идём, я вас подвезу домой, - произнёс странно – спокойным тоном Вячеслав. В голосе его не звучало даже насмешки или привычной издёвки, что удивило девушку. В какие игры он играет, ещё и детей её втянуть пытается? Она не позволит.

- Нет, не надо. Мы не домой, ещё на площадку сходим, - тут же нашлась с ответом.

- Мам, кто этот мужчина? – не выдержал Богдан, устремив синие глаза в такие же синие глаза Вячеслава.

- Не знаю, сынок, дядя обознался, - Люба послала мужчине полный презрения взгляд, сжимая дрожащими руками ладошки сыновей

- Но он ведь тебя знает? – настаивал второй сын, тоже рассматривая незнакомца, на скулах которого заходили желваки, а синие глаза загорелись опасным блеском.

.

.

Люба нервничала.

Очень.

Не хотелось ей ещё и сыновей волновать, показывать им, как сильно их мама взволнованна.

Пугать мальчиков так тем более не хотела.

Боялась реакции Ярого на её слова и что он может сказануть ей в ответ.

Хотелось верить, что при маленьких детях мужчине хватит благоразумия, чтобы держать в узде свои эмоции и возможные бранные оскорбительные словечки, на которые он был совсем недавно так щедр с ней.

- Я знаком с твоей мамой, - процедил Вячеслав, перехватывая любопытный взгляд Павла. Мальчик ему улыбнулся, а вот Богдан нахмурился.

- Мам, а ты дядю не помнишь, да? – Павел дёрнул Любу за руку, - он говорит, что знает тебя.

Любе очень тяжело было что – то ответить сыну. Ведь помнит всё, что связано с этим мужчиной, никогда не забудет. Разве можно забыть, как он распахнул перед ней ворота в рай, а после безжалостно швырнул в настоящий ад.

- Идём, я вас подвезу, - металл звучал в настойчивом голосе Ярого, рукой показал в сторону своей машины, которая стояла прямо за углом.

Люба же напряжённо думала, как ей избавиться от этого мужчины. Боялась за мальчиков.

Что задумал этот человек?

Ему ничего не стоит с лёгкостью завести подальше и убить и её, и её детей. Они ведь тоже Ларинцевы, которых он так ненавидит.

Девушка понимала, что уже просто накрутила себя, в голову лезут самые ужасные предположения, но не могла отделаться от жутких воспоминаний, как люди Ярого на её глазах убили её семью, а саму девушку сразу не тронули, желая для начала развлечься.

Помнила, как сопротивлялась им, схватила рукой нож, которым угрожал ей один из мужчин, чтобы она была покорной. Люба тогда даже боли не чувствовала, не поняла, как сдавила ладонью лезвие ножа, которое врезалось в её нежную кожу, разрезав плоть. Не чувствовала, когда из её рук этот нож вырвали, раня острым лезвием и запястье, захватывая кожу и плоть самой руки.

От жутких воспоминаний девушка вздрогнула. Голосок Павла ворвался в её измученное, истерзанное горькими мыслями сознание.

- Какая крутая машина, очень красивая. Я хочу на такой покататься, - озорные глаза Павла заблестели, он посмотрел на брата, ища у него поддержки.

- Я тоже хочу, - Богдан перевёл взгляд на маму, - идём, мам, а на площадку сходим потом. Я не хочу сейчас.

- Я сказала вам, что мы никуда не пойдём. Тем более с этим дядей, которого я плохо знаю. Я ведь вам говорила, что нельзя разговаривать с незнакомцами, принимать от них подарки и, тем более, садиться к ним в машину, - в её голосе звучала строгость.

- Но дядя ведь тебя знает, - настойчиво произнёс Богдан.

- Хорошо, идём на площадку, - быстро сдался Павел, чувствуя, как резко изменилось настроение матери.

- Я хочу на машине покататься, - насупился Богдан.

Люба же тяжело вздохнула. Снова Богдан упорствует. Сын растёт и ей всё тяжелее с ним договариваться. Павел другое дело. Он всегда словно чувствовал свою маму, её состояние и настроение, шёл на уступки, чтобы не огорчать. Богдан же был более упёртый и не желал уступать, пока не добьётся своего.

- Бодь, я сказала нельзя, - терпеливо повторила Люба.

Яров наблюдал за перепалкой мальчиков и невольно удивлялся, как Люба умудряется с ними справляться? Кажется, что характер у сорванцов ещё тот, и у каждого свой особенный.

- Мама сказала, что нельзя. Маму надо слушаться, - вставил Павел, фыркая на брата.

- Послушай брата, идём отсюда, - Люба рванула Богдана за руку и повернулась к Ярому спиной, поспешно удаляясь, молясь, чтобы он за ней не пошёл следом. Знала ведь, что если и уйдёт сейчас, то лишь потому, что Вячеслав ей позволит уйти.

Он позволил.

Яров смотрел им вслед и поймал себя на мысли, что семь лет назад достаточно сильно любил эту женщину, даже чтобы жениться на ней. Если бы не её предательство и её отца, он бы определённо женился на Любе. А ведь тогда её мальчики могли бы быть и его сыновьями тоже... Сама эта мысль больно кольнула, задевая внутри глубоко спрятанные чувства, которые прежде он ещё не испытывал.

Вячеславу эта парочка сорванцов понравилась. Он так сильно старался оставить всё семейство Ларинцевых ни с чем, что сейчас невольно понял, что ни с чем остался именно он сам, а у Любы есть самое главное богатство, которое не заменит ни состояние, ни деньги: дети и их взаимная любовь друг к другу.

.

.

Люба сегодня сильно задержалась и домой пришла позже обычного. Из – за вмешательства Вячеслава она забрала детей из детского сада лишь в начале восьмого вечера. Группа продлённого дня работала до семи, девушка выслушала выговор, но воспитательница её дождалась.

- Мама, а кто тот дядя? Почему он хотел нас подвести? – спросил Павел, застыв у входной двери.

- Он мне понравился, - добавил Богдан, - у него очень красивая машина.

- А чем он