Очищение огнем - Джессика Марч

– Извини, Кей, только не здесь. Попробую узнать в деревне.

Кей знала, что искать работу где-нибудь, кроме как в отеле, бесполезно. Волкено была в сущности поселком художников. Если не считать нескольких лавчонок, за прилавками которых сидели тоже владельцы, дома в основном были заняты студиями художников, скульпторов и специалистов по керамике и немногочисленных фотографов. С некоторыми Кей познакомилась – один из фотографов вечно просил ее позировать, но она знала: все они люди независимые и в помощниках не нуждаются.

В полдень, перед концом смены, к стойке подошла Джорджетт Свенсон. Хорошо сложенная жизнерадостная блондинка родом из Техаса познакомилась с будущим мужем, когда оба работали менеджерами в одном из отелей Гонолулу.

– Поздравляю с повышением, милочка, – сказала она с типично техасским тягучим простонародным выговором.

– Спасибо, Джорджетт. Наверняка это ты мужу посоветовала.

– Лапочка, поверь, я не стану возражать, если когда-нибудь ты все возьмешь в свои руки!

Джорджетт давно уже поняла, что из-за странной апатии и безразличия Локи девушка лишена материнской ласки и руководства. Женщина с готовностью взяла на себя нелегкую задачу помочь Кей сориентироваться в новом для нее мире, давая девушке советы насчет всего – косметики, гигиены, витаминов, школьных заданий, планов на будущее.

Добросовестная работа Кей произвела на Джорджетт такое впечатление, что она предложила девушке подумать о карьере управляющего отелем.

Кей уже хотела выйти из-за стойки, когда Джорджетт добавила:

– Френсис сказал мне, что ты беспокоишься за мать. Я, кажется, кое-что придумала.

Кей мгновенно просветлела.

– Вот здорово. Если ей дать хотя бы шанс…

– Это не работа, Кей. Мне кажется, Локи было бы неплохо посоветоваться с доктором.

– Но она не говорила, что плохо себя чувствует, – недоумевающе пробормотала Кей.

Джорджетт осторожно обняла девушку.

– Детка, я имею в виду психиатра. – Мама не сумасшедшая!

– Психиатры помогают многим людям привести мысли в порядок, даже если те не по-настоящему сошли с ума.

Кей уже успела понять, что во всех высказываниях Джорджетт Свенсон есть большая доля здравого смысла. И хотя девушка не всегда слепо следовала ее советам, все же она решила прислушаться к словам Джорджетт.

– Психиатр всего-навсего поговорит с твоей матерью, выслушает, поймет, что беспокоит ее, попросит объяснить, почему она так несчастна, рассказать, о чем она мечтает, чего просит.

– Я сто раз пыталась упросить маму поговорить со мной обо всех этих вещах, но она только требует оставить ее в покое, мол с ней все в порядке. И опять уставится в стену и молчит.

– Поэтому нужен доктор, чтобы добиться связных ответов, – сочувственно кивнула Джорджетт. – Хороший психиатр – все равно что хирург – тот годами учится делать операции, а психиатр умеет заставить пациента открыть перед ним душу. Как только он определит, что беспокоит больного, сможет найти способ лечения.

– Я все бы отдала, лишь бы видеть маму веселой и счастливой. Не помню, когда она в последний раз смеялась!

На какое-то мгновение Кей словно перенеслась в прошлое, в тот вечер, когда она еще малышкой потребовала у Мака глоток Okole hao и услышала звонкий, такой редкий смех матери.

– Я бы хотела узнать адрес какого-нибудь психиатра, Джорджетт, – сказала она наконец.

Возвратившись после работы в подвал, Кей увидела, что мать, как обычно, сидит в старом, выброшенном из вестибюля кожаном кресле, починенном Маком; темные глаза женщины тупо уставились в голое пятно на стене. Они были одни: Лили и Мак обычно работали, пока постояльцы не кончали ужинать. Кей хотела выпалить радостное известие насчет работы – теперь они смогут больше откладывать на первый взнос за дом. Но вид Локи лишал всякого желания поделиться радостью.

– Мама, – окликнула Кей, – о чем ты думаешь, когда сидишь здесь целыми днями?

– Ни о чем.

Кей много раз задавала Локи этот вопрос и никогда не получала связного ответа. Но сегодня она не намеревалась легко сдаваться.

– Так не бывает, – настаивала она. – Если человек проснулся, его мозг всегда работает…

– Оставь меня в покое, – пробормотала Локи, свернувшись калачиком.

– Ты весь день провела одна. Нельзя же постоянно молчать! Скажи, в чем дело? Что произошло? Ну скажи мне!

Локи медленно отвела глаза от стены и неожиданно улыбнулась Кей.

– Хочу вернуться и жить, как прежде.

Кей потрясенно застыла, только сейчас осознав горькую истину: произошло то, чего она больше всего боялась, – неисправимая порча, семя порока, проникшее в душу матери, пустило глубокие корни, побуждая ее вернуться к Трейну, несмотря на унижения и издевательства, которым тот ее подвергал.

Кей, не желая ничего больше слушать, отправилась к себе и попыталась готовиться к экзаменам. Но слова матери неотвязно преследовали ее, не давая сосредоточиться.

Может, Локи имела в виду не годы, проведенные с Трейном, а далекое прошлое? И мать просто хочет начать жизнь сначала?

На следующий день Джорджетт сунула девушке листочек бумаги, с именем и телефоном.

– Доктор Льиюс Паркер – единственный психиатр на острове, но, говорят, он хороший специалист. Работает в больнице Хило.

Закончив работу, Кей направилась в гостиничную кухню, где Лили готовила десерты к ужину. Как и системы отопления, питаемые геотермической энергией ближайшего вулкана, печи тоже нагревались горячим воздухом, идущим по трубам от самого кратера. Лили часто повторяла, что сама Пеле помогает ей стряпать.

Кей отвела Лили в угол, показала листок бумаги с именем психиатра и объяснила, почему Джорджетт хочет, чтобы мать пошла к врачу.

– Я надеялась, что ты поговоришь с мамой об этом. Меня она не послушает, Лили. Но, может, если ты скажешь, что доктор ей поможет, она захочет пойти.

– Доктор для мозга? – подозрительно нахмурилась Лили. – Я слыхала о таких вещах. Но…

Она покачала головой.

– Мама должна поговорить с кем-нибудь, – умоляла Кей. – Иногда мне кажется… она сама почти как вулкан. Где-то глубоко у нее внутри бушует пламя, и, боюсь, если немедленно не попытаться помочь маме, оно уничтожит ее.

Лили медленно кивнула.

– Я надеялась, что злые духи, которые живут в ее душе, устанут преследовать Локи и уберутся. Но, думаю, ты права, мо'о. Нужно сделать что-то, и поскорее.

– Значит, ты поговоришь с мамой, попросишь ее пойти к доктору?

– Хорошо, Кейулани, – согласилась Лили.

В следующую субботу, когда Кей с утра сидела за стойкой портье, она заметила, что Локи и Лили, одетые в праздничные национальные платья, вышли из отеля. Кей не отрываясь следила за женщинами и заметила, что они сели в автобус, идущий в Хило.