Небесный Сион - Ольга Крючкова

Рыжая лошадка неторопливо плелась по дороге, понурив голову, да и сестра Изабелла её отнюдь не торопила, наслаждаясь прекрасным летним утром.

Сестра Беатрисса, которая была намного моложе Изабеллы, сидевшая в повозке, трещала без умолку. Она старалась припомнить все пикантные подробности, услышанные в Валансе, и передать своей наставнице.

– Говорят, в монастыре клариссинок, что в Валансе, нечистый совратил двух монахинь. Несчастные, не в силах сопротивляться, вступили с ним в плотскую связь. Через несколько месяцев они с ужасом узнали, что в тяжести…

Сестра Изабелла на всякий случай перекрестилась.

– А может их обрюхатил вовсе не Сатана… Прости Господи, что поминаю имя его… – монахиня снова перекрестилась.

– А кто же, по-твоему? – искренне удивилась Беатрисса.

– К сожалению, знатные девицы, отданные в святые обители, дабы хранить невинность, обучаться рукоделию и постигать Закон Божий, умудряются блудить. – Наставительно изрекла пожилая монахиня. – Поверь, уж я знаю, о чём говорю…

Беатрисса вздохнула и пожала плечами. Она даже представить себе не могла: как можно вести подобный образ жизни в монастыре? Когда за всем надзирают старшие сёстры, да и сама настоятельница, да продлит Господь её земные дни, была чрезвычайно требовательна к молодым девушкам, не принявшим постриг, потому как они отданы своими знатными семьями на воспитание. Пребывая в монастыре до пятнадцати-шестнадцати лет, знатные воспитанницы покидали его стены, дабы выгодно выйти замуж.

Беатрисса завидовала таким воспитанницам, в святой обители их было немало, ведь монашеская жизнь, весьма однообразная и скучная, для них, в конце концов, закончится. И они обретут свободу… В её понятие замужество и свобода неизменно отождествлялись.

Порой после вечерней службы, когда монахини удались в кельи, дабы посвятить остаток дня благочестивым помыслам и чтению Библии, сестру Беатриссу обуревали весьма грешные мысли. Девушке хотелось оставить опостылевший монастырь, но, увы, идти было некуда, так она – сирота.

Неожиданно першерон зафыркал и остановился…

– Что такое? – удивилась сестра Изабелла и слегка стегнула лошадку кнутом. – Н-н-о-о!!! – скомандовала она, но першерон упорно не желал идти вперёд.

Монахиня слезла с повозки и осмотрелась.

В придорожных кустах она заметила голую ногу, затем руку… Монахиня осенила себя крестным знамением.

– Беатрис, – тоном, не терпящим возражений, произнесла она. – Иди сюда…

Молодая монахиня также вылезла из повозки и подошла к старшей сестре.

– Смотри… Там в кустах… Видишь? – указала жестом сестра Изабелла.

Беатрисса всмотрелась…

– О, боже!!! – в отчаяние воскликнула она. – Неужто мертвец?!

– Возможно. – Холодно отчеканила Изабелла, ещё раз перекрестилась и решительно направилась к кустам. – Наш долг помочь этому человеку, если он ещё жив. А, если нет, значит сообщить прево[30].

Сестра Изабелла подошла к кустам и раздвинула их…

– Что там?.. – объятая страхом, поинтересовалась молодая монахиня.

– Мужчина… Убит… Рана в груди… Упокой Господь его душу… Даже одежду не побрезговали взять… Лежит в одном исподнем… – сказала она и уже хотела вернуться к повозке, как услышала детский плач.

Монахиня позвала:

– Кто там?.. Не бойся меня… Выходи… Я не причиню тебе вреда…

Раздалось шуршание веток. И, когда они раздвинулись, монахини увидели мальчика лет семи, облачённого в грязную ночную сорочку. Волосы его, прекрасного каштанового цвета были всклокочены, из них торчали сухие травинки; лицо заплакано. Он невольно протянул руки к пожилой монахине и едва слышно произнёс:

– Сударыня… помогите… – и тут же упал без сил.

Монахини бросились к ребёнку.

– Бедняжка! Ах, бедняжка… – причитала сестра Беатрисса. – Неверное, он был с убитым… Возможно, мальчик его сын.

Сестра Изабелла часто помогала в госпитале, открытом несколько лет назад настоятельницей при монастыре. Настоятельнице давно хотелось исцелять страждущих не только духовно, но и физически. Изабелла одна из первых вызвалась пользовать увечных, простуженных, золотушных и т. д. И даже преуспела в этом благородном деле. Но в итоге настоятельница решила, что незаурядные способности Изабеллы, а она была женщиной грамотной и хваткой, потому как происходила из купеческой семьи, следует использовать во блага монастыря по-иному. И сестра Изабелла стала заведовать закупкой провизии в Валансе и Монтелимаре.

Теперь же ей представилась возможность применить свои знания и умения, полученные в госпитале. Монахиня начала тщательно осматривать мальчика.

– Мальчик, по всему видно, – из состоятельной семьи. Кожа у него нежная, хоть и в ссадинах… Босиком он не ходил никогда… – она указала Беатриссе на ноги найдёныша. – Сорочка дорогая… Никаких повреждений нет… А это что такое? – она обратила внимание на цепочку, висевшую на шее мальчика. Монахиня потянула за неё, в надежде, что увидит медальон, который польёт свет на происхождение ребёнка.

К вящему удивлению перед её взором предстал розовый камень необычайной красоты. Из груди Беатриссы невольно вырвался возглас восхищения.

– Мальчика будут непременно искать. Такие украшения носят только дети знатных сеньоров. – Заключила сестра Изабелла. – Возьмём его с собой, а по приезде всё расскажем аббатисе. Уж она-то непременно поступит и по-христиански, и по законам Прованса.

Монахини подхватили мальчика – одна за ноги, другая – за плечи, отнесли к повозке и аккуратно на неё положили.

Сестра Изабелла перевела дух и поправила сбившийся чёрный апостольник[31].

– Надобно бы его чем-нибудь прикрыть, – сказала она. Но, увы, под рукой ничего подходящего не оказалось. Вчера утром, когда монахини покидали святую обитель, дабы направится в Валанс, стоял тёплый погожий день, и потому они не прихватили с собой плащей.

Беатрисса не растерялась, она развязала один из мешков, высыпала его содержимое в повозку, прикрыла мешком мальчика и расположилась рядом с ним.

Сестра Изабелла также взобралась на повозку, взяла вожжи и скомандовала першерону:

– Н-н-о-о!!!

Рыжая лошадка тряхнула головой, фыркнула и послушно тронулась с места.

Колокола Монтелимара и близ лежащей святой обители босоногих кармелиток слаженно вызванивали нону[32], когда монахини миновали центральные монастырские ворота, и повозка остановилась около коновязи внутреннего двора.

Изабелла спешилась.

– Сиди здесь! – приказала она Беатриссе, строго-настрого запретив покидать повозку. – Никому ничего не говори, покуда я не доложу обо всём матери-настоятельнице.