Цена времени. Книга 2 (СИ) - Роман Шайх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Практически полное отсутствие телег и повозок, важность и необходимость которых я всё время похода доносил до Михаила, в первый и наверняка, последний раз сыграло нам на руку. Ведь как бы не тяжело шёл человек или конь по грязи — телега пойдёт куда сложнее. Во многом из-за этого мой отряд впервые за весь поход стал самым медленной и, как следствие, тормозящей всю армию частью. Хорошо хоть, что близился вечер и чистое небо предвещало хоть какое-то улучшение ситуации на «дороге».
С местом стоянки долго думать не пришлось. Вот уже больше суток мы идём вдоль небольшой речушки, скорее даже ручья, строго на север. Его ширина не превышала пятнадцати метров, зато в длину он раскинулся уже на добрый десяток километров. Вообще я как-то не замечал в будущем такого количества водоёмов в этом регионе. Нет, конечно, я слышал, что их много. Но никогда бы не подумал, что настолько.
Вдоль пологого берега мы стали разбивать лагерь. Остальной колонне повезло меньше, поскольку им достался участок на сотни метров крутого побережья.
Солнце клонилось к закату, когда мы наконец закончили обустройство стоянки, что на сырой и скользкой почве было делать не так уж и просто. Участки с высокой травой уже успели впитать основную часть влаги. Их мы и выбрали для размещения палаток. Вообще назвать эти хлипкие навесы палатками можно разве что с очень большой натяжкой. Несколько толстых палок, держащих кусок парусины. Хм… Ну конечно! Как же я сразу не догадался? Ведь на время похода можно эти сами палатки ставить в повозки, защищая их от осадков. Я плеснул на свисающий кусок материи воды из котла. Редкие капельки испуганно побежали вниз. Провёл рукой — сухо. Как говорится: «Всё гениальное — просто!»
Вскоре весь отряд собирался у большого костра, над которым был подвешен громадный котёл из весьма паршивого на мой взгляд металла. Поленья слабо потрескивали, а тёмно-рыжая мешанина из всего, что было стала закипать и наполнять округу целым ворохом аппетитных ароматов.
Однако предвкушение сытного ужина я заметил лишь на лицах четверых новичков. Особенно на смотрящем исключительно в котёл упитанном парне. Взгляды же остальных были донельзя задумчивыми и печальными. События для них в последние дни развивались уж очень быстро. Они приняли свой первый полноценный бой и понесли первые потери. Офицеры держались несколько лучше, видимо осознавая своё старшинство и, как следствие, ответственность за подчинённых.
В целях повышения боевого духа я решил вновь одолжить у Генриха музыкальный инструмент, отдалённо напоминающий гитару. Майер привычно встал на ночёвку рядом, так что далеко идти не пришлось. Вообще формально, конечно, инструмент принадлежал его холопу. Вот только всё имущество человека зависимого, как и он сам, по местным законам находилось в собственности барина. А потому фактически я брал семиструнный агрегат у самого Генриха. В первый раз мой малый концерт слышало всего пара человек, в число которых невольно попал и мой немецкий друг. Играл я откровенно говоря не виртуозно, а потому делал ставку скорее на голос и текст. Впрочем, так сейчас вполне себе по моде. В итоге впечатление я тогда произвёл противоречивое. В основном потому, что незнакомые с подобным стилем, мои слушатели не сразу разобрали, в чём, собственно, суть. Да и пел я скорее для себя. Как бы не была легендарна группа «ЛЮБЭ», я не такой уж и хороший артист и тем более гитарист.
Вернувшись, я обнаружил, что до этого пялившийся в бурлящий котёл парень увлечённо возился возле переднего колеса телеги. Что он там такого нашёл? Осторожно поставив гитару, я подкрался к нему сзади и, отвесив лёгкий подзатыльник, в полушутку спросил:
— Чего там делаешь?! — Он подскочил от неожиданности, испуганно озираясь по сторонам.
— Так это, — Он сглотнул, — Прости, барин. Заметил я, что колёса-то у вашей телеги гладкие. — Он указал на колесо с засохшими на нём кусочками грязи.
— И что же? — Я не понимал, к чему он клонит.
— Да у нас просто на колёсах зарубки ставят, ну, чтобы по грязи да по снегу легче шло. Мы как в этой грязюке чуть не застряли, я так и смекнул. Ну, зарубки вам сделать надо. — Он виновато улыбнулся и шмыгнул своим курносым носом.
— Зарубки, говоришь? — Я почесал затылок. — А ну покажи. — Я протянул ему топорик, которым совсем недавно рубился хворост. Он принял инструмент и показал, как нужно рубануть, чтобы оставить засечку под нужным углом. Идея была и правда неплохой. Может, по грязи так пойдёт и не сильно лучше, но по снегу — уж точно. И, что самое интересное, до этого я не замечал подобных, на первый взгляд элементарных, ухищрений ни на одной из повозок.
— Сам додумался? — Решил прямо спросить я.
— Ну, — Он замялся, — Сам, получается.
— Молодец, парень. — Я хлопнул его по плечу. Вдруг вспомнил, что как-то не узнал имени новобранца. — Как звать?
— Илья. — Он снова шмыгнул носом.
— Молодец, Илья, хвалю за сообразительность. — Он кивнул, не зная, что ответить. — После ужина займёмся всеми колёсами. — При словах о еде парень оживился и, как будто вспомнив о том, что поесть для него не менее важно, дёрнулся обратно на своё место.
Не знаю почему, но ужин показался мне на редкость вкусным. Возможно, сыграло большое количество адреналина, что совсем недавно бурлил в крови и опустошил его ресурсы. Почти весь отряд ел без особого аппетита и лишь Илья накинулся на еду, как будто не ел вот уже несколько дней. Лавруша же и вовсе ел, скорее запихивая в себя еду. Под конец я уже подумал, что он сдастся и отдаст остатки жаждущему Илье.
После ужина я взял гитару и провёл пальцами по струнам. Дюжина и одна пара глаз уставилась на меня, навострив уши. Сначала я думал сбацать что-нибудь классическое для моего стиля, вроде Цоя. Но в последний момент передумал, вспоминая строчки из песни группы «АрктидА». Так, припев чуток сократим, второй куплет, пожалуй, опустим, поскольку смысл местным может быть не ясен. Как там начинается?
Пусть русский Бог нас позабыл, быть может, занят был немного
И в этот день, и в этот миг к нам всё равно пришла подмога
И Смерти снова не до нас, не вынесла такой нагрузки
Пускай наш
