Умереть легко и приятно - Марина Серова

– Хорошо…

– Тогда до встречи, и помните – ваша судьба и судьба вашего клиента в ваших же руках!

Человек на том конце провода положил трубку, оставив меня наедине с короткими гудками.

– Мать твою! – Я выругалась и со злостью швырнула ни в чем не повинный аппарат на пол.

– Насколько я понял, единственного свидетеля захватили и требуют взамен негативы наших милых фотографий?

– Ты догадлив, как никогда! – Я даже не заметила, что перешла с ним на «ты», хотя до сего момента мы упорно держали определенный официоз.

– Не злись, пожалуйста, я здесь совершенно ни при чем! И ты это сама прекрасно знаешь! – Лисовский тоже перешел со мной на «ты». Как будто только и ждал этого удобного момента.

– Извини! Просто этот тип меня очень сильно разозлил.

– Какой тип? С которым ты говорила?

– Точно!

– Что они сказали?

– Пока ничего конкретного! Сказали, что перезвонят позже! – Я решила, что пока не буду впутывать Сергея в это дело.

И не потому, что этого потребовал тот ублюдок, который говорил со мной по телефону. Просто Лисовский был мент. А мне совсем не хотелось привлекать в это дело милицию. Я решила, что все сделаю сама, – мой недавний собеседник был совершенно прав в том, что для меня их достать – это вопрос профессиональной чести!

– Я возвращаюсь домой! – сказала я.

– Я с тобой! – заявил Лисовский.

– Ну уж нет! Все равно в квартире, которую снимал Головин, уже никого нет!

– Но там могут оказаться улики!

– Слушай, Пинкертон, там уже никого нет! Слышал? – Я снова начала раздражаться.

– Никого – может быть, но вот что «ничего» – в этом я сомневаюсь!

– Ну ладно – поехали! Только назад я тебя не повезу!

– И не надо – я машину вызову!

Этот Лисовский был чертовски упрямый тип. Почти такой же упрямый, как я.

Глава 9

Дверь в квартиру Ирины Константиновны действительно оказалась сломана. Ее просто сняли вместе с петлями. На столе в комнате лежал мой диктофон. Тот самый, с радиоуправлением, на котором была сделана запись разговора двух незадачливых минеров из нашего номера в «Братиславе». Помнится, я оставляла его Лисовскому. Теперь же он каким-то загадочным образом оказался здесь. Я взяла приборчик со стола и машинально нажала кнопку воспроизведения записи.

– Итак, как договорились, Евгения Максимовна! – Из динамика раздался голос моего недавнего телефонного собеседника. – Не забудьте, пожалуйста, – сегодня в восемь утра у эстакады!

В комнату вошел Лисовский – я еле успела выключить запись. А то бы он раскрыл мой обман. Но пронесло: его больше привлек сам факт присутствия здесь диктофона, чем содержание записи на его пленке.

– Это что – у тебя есть еще один такой же? – удивился он, показывая на диктофон.

– Боюсь, что это у тебя больше такого нет! – ответила я.

– Ты хочешь сказать, что это тот же, что ты мне оставила?

– Именно! Похоже, твои опасения насчет вашего ведомства действительно оправданы, – они специально подкинули мне диктофон, чтобы показать, что их лапы дотягиваются и до милиции!

– Скоты! – зло выругался Лисовский.

– Не ругайся! Что ты хотел здесь увидеть?

Кроме диктофона, никаких видимых следов пребывания в квартире посторонних людей не было. Лисовский был явно разочарован.

– Ну что, узнал что-нибудь новенькое? – спросила я его.

– Пока нет! – Он уныло осматривал комнаты, пытаясь найти хоть что-то подозрительное.

Я взяла свою сумку и проверила ее содержимое – ничего не пропало. Хотя все мое спецхозяйство явно было осмотрено самым подробным образом. Я вздохнула и застегнула «молнию» баула, приготовившись забрать его с собой.

– Ты не собираешься здесь оставаться? – спросил меня Сергей.

– А что здесь делать! Вызывай свою машину – пусть заодно охрану поставят. А то еще уведут что-нибудь у несчастной старушки Ирины Константиновны.

– Я ведь могу тебя здесь задержать как свидетеля! – сказал Лисовский. Видимо, уж очень не хотелось ему, чтобы я уходила.

– Попробуй! – сказала я и вышла через выбитый проем. Я ужасно устала, мое раздражение сложившейся ситуацией достигло своего наивысшего предела. И у меня не было никакого желания флиртовать с этим опером. Я хотела одного – добраться до своей любимой кровати и уснуть хотя бы часов на пять.

Я приехала домой около часа ночи. Открыла дверь своим ключом, бросила сумку в коридоре и прошла на кухню, где сразу же поставила чайник. В голове роились обрывки мыслей о происшедшем за последние несколько часов. А произошло, надо сказать, немало! Это просто кошмар какой-то, сколько всего произошло!

– Ты что это вдруг? Что-нибудь случилось? – На кухню заглянула удивленная тетя Мила. В халате, с очередным детективом под мышкой.

– Ничего особенного, просто взяла отгул до утра! – ответила я. Совершенно необязательно лишний раз волновать пожилую женщину.

– А, ну хорошо! Голодная? А то я сегодня сварила твой любимый борщ!

– Утром! – коротко ответила я. – Я ужасно устала!

– Ну что же, утром так утром! – покорно согласилась моя тетушка. – Пойду дочитывать Макбейна!

Не помню, как оказалась в постели. Но, дав себе мысленную установку проснуться через пять часов, я погрузилась в глубокий, ровный и спокойный сон. Как всегда – без сновидений…

Выезд из города в сторону Волгограда пересекался высокой эстакадой, по которой проходила специальная объездная дорога для грузового транзитного транспорта. Именно под этой эстакадой должны были меня ждать мои пока неизвестные попутчики.

Я вела свой «гольф» по Заводскому району, рядом со мной на сиденье стояла моя любимая походная сумка, но в данный момент, кроме какого-то барахла и моей «беретты», в ней ничего не было. На мне были темные обтягивающие джинсы и черная куртка военного образца. На ногах – тяжелые спецназовские ботинки с некоторыми специальными секретами.

У меня был план. Дерзкий и опасный. Но за время службы в спецназе я успела привыкнуть к опасности, точнее, у меня возникло к ней некое наркотическое привыкание. Ее долгое отсутствие вызывало у меня депрессию, что-то вроде ломки. Свой план я собиралась претворить в жизнь при минимальном использовании подручных средств и техники.

Со мной были злополучные негативы, которые я сумела вчера увести у Лисовского. Где был сам Лисовский в данный момент, я не знала. Да меня это и не интересовало. Я собиралась действовать сама. И ничья посторонняя помощь мне была совершенно не нужна.

Итак, в половине восьмого я подъехала к эстакаде. Но остановила машину в посадках, недалеко от дороги. Достала бинокль – отсюда открывался неплохой вид на предполагаемое место нашей «стрелы». Без десяти восемь к эстакаде подъехала «десятка», темно-зеленая. Знакомая машинка! По-моему, именно ее я видела вчера около подъезда дома Максимовской.

В машине были четыре пассажира. Двое из них – водитель и тот, что сидел на переднем сиденье рядом с ним, – вышли и закурили. Оба крепкие, накачанные ребята, одетые в камуфляжные куртки. Похоже, те, что остались в машине, были не хилее. Да, у меня сегодня будут достойные противники! Что же – тем интереснее!

Прикинув расстановку сил, я села в машину и выехала из посадок. Потом, как ни в чем не бывало, по дороге подъехала к месту встречи – было ровно восемь. Остановилась и посигналила. Увидев меня, один из двух типов, которые курили рядом со своей «десяткой», лениво, вразвалочку, подошел к моей машине. Мерзкая ухмыляющаяся харя – больше о его лице сказать было совершенно нечего.

Он обошел вокруг моего «гольфа» и заглянул в окно передней двери рядом с водителем. Молча просунув в окно руку, поворошил сумку, достал из нее мой пистолет, осмотрел, довольно хмыкнул, сунул себе сзади за пояс и сделал знак остальным. Все трое подошли и встали вокруг моей машины. Двое – впереди, один сзади. Первый опять заглянул ко мне в окно, облокотившись на него обеими руками. Его сальные глазки скользнули по салону, по мне, опять по салону.

– Негативы привезла? – спросил он, не меняя позы.

– Привезла! – ответила я, не снимая рук с руля и не выключая двигатель.

– Давай!

– Вначале отпустите Головина!

– А по-моему, у тебя нет выбора! Сейчас ты нам отдашь пленки, а потом мы уж сами решим, что с вами обоими делать дальше!

– У тебя тоже нет выбора! – Я правой рукой сверху схватила его за шею, прижав ее к не до конца опущенному краю стекла. Одновременно я нажала кнопку стеклоподъемника. Стекла передних дверей с утробным гудением поднялись. Таким образом его голова оказалась в ловушке, прижатая снизу стеклом, а сверху моей рукой. Тут же я нажала на газ, резко дернув свою машину с места. Двое козлов впереди еле успели отскочить в разные стороны – иначе бы быть им под колесами моего «Фольксвагена».