Смерть дипломата - Чингиз Абдуллаев

– Более чем. Могу поздравить наше Министерство национальной безопасности. Вы превосходно работаете.

– Стараемся. А ты за два дня успел создать столько проблем, сколько другие не создают и за два года. Кстати, расследование ты проводишь не для нашей страны и сам должен понимать, что нас это не очень устраивает.

– Я могу сообщить результаты расследования в первую очередь вам, а уже потом всем остальным, – предложил Дронго.

– Если тебе позволят и дальше проводить это расследование, – возразил Кулиев.

– Понятно. Ты пришел для того, чтобы предупредить меня об этом?

– Я пришел узнать, почему в тебя стреляли. Что ты успел сделать такого за два дня, что тебя решили убрать? Можешь внятно объяснить?

– Честно говоря, я и сам не понимаю. В российском посольстве считают, что это убийство – провокация американцев или израильтян. Американские спецслужбы, наоборот, считают, что это могли сделать сами россияне или французы. Израильтяне уверены, что это убийство – дело рук иранских спецслужб, а сами иранцы говорят о зарвавшихся агентах сионистов.

– Меня в данном случае интересуют твои выводы, – жестко проговорил Кулиев.

– Они еще не сделаны. Как ты сам заметил, я в городе всего два дня, только вчера утром приехал из Москвы. В условиях такого тотального интереса ко мне со сторон всех спецслужб даже не представляю, как именно я смогу проводить расследование.

– Ты должен был понимать, в какой клубок засовываешь голову, когда согласился провести параллельное расследование убийства Шевалье, – заметил Кулиев.

– Теперь понимаю. Но уже поздно. И раз ввязался в эту драку, должен хотя бы понять, кто и зачем собирается меня убить.

– Машина, о которой ты спрашивал, участвовала в нападении на тебя? – Кулиев, разумеется, знал и о его телефонном звонке Самедову.

– Видимо, да. В ней находилось двое неизвестных. Один из них вылез с оружием, чтобы выстрелить в меня, и даже прицелился, но мой напарник успел среагировать гораздо быстрее.

– В центре города, – покачал головой Кулиев. – Неужели ты думал, что никто не узнает? Это было по меньшей мере наивно.

– Я не думал, что в центре моего родного города меня захотят убить, – в тон ему ответил Дронго.

– У тебя было слишком много разных встреч, каждая из которых могла стать поводом для подобного решения, – возразил Кулиев. – А теперь постарайся объяснить, кто и почему решил тебя устранить. Тебе удалось что-то узнать за эти два неполных дня?

– Пока я только пытаюсь выяснить, что именно у вас произошло, и у меня есть подозрение, что дело в личности самого погибшего. Он не был идеальным дипломатом; судя по тем фактам, которые мне удалось узнать, он был двойным или тройным агентом, в результате чего вызывал подозрения у каждой из сторон.

– Это еще не доказано.

– Но такая версия возможна.

– Мы все проверяем, – сообщил Кулиев, – и никто не говорил, что нам нужны дополнительные помощники.

– Однако сюда уже приехали Никитин и Лелуп. И вполне вероятно, что расследованием этого убийства занимаются еще и сами иранцы, американцы, израильтяне. Помнишь Райкина? «Не слишком ли много образования на один бифштекс?».

– Мы занимаемся расследованием, чтобы не уронить престиж государства, чтобы найти возможного убийцу. А ты путаешь нам все карты, так как мы не знаем и не понимаем, на чьей стороне ты будешь драться, когда мы найдем убийцу. Если тебя прислала Москва, то почему ты встречаешься с иранцами и американцами? Если кто-то другой, то соответственно почему ты поехал к российскому послу? Вопросов много, а ответов практически нет.

– Сначала допросите заместителя начальника полиции, в чьей машине находились мои убийцы, – предложил Дронго.

– Уже проверяем, – сказал Кулиев, – или ты думаешь, что мы не смогли вычислить без твоей помощи вторую машину, которая участвовала в перестрелке?

– Перестрелки не было, – вмешался Вейдеманис, – они не успели выстрелить. Это я выстрелил два раза.

– И напугали десятки людей, – вставил уже Самедов. – Нужно было подумать, прежде чем стрелять.

– Нужно было еще церемонно поклониться и узнать про их намерения, – иронично продолжил Дронго, – а потом сделать книксен и спросить, сколько раз они собираются в нас стрелять? Ты считаешь, что у нас было время на подобные менуэты?

– Не передергивай, – нахмурился Кулиев, – я этого не говорил. Но можно было сделать все несколько иначе. Тебе необязательно было выходить из ресторана, если твой друг заметил, что вас ждут неприятности. Могли просто отсидеться в ресторане и вызвать полицию. Они бы никогда не посмели стрелять при появлении офицеров полиции.

– Они бы просто спустились в ресторан и удавили бы нас как котят, тем более что там нет второго выхода. Тебе было бы лучше, если бы ты поехал в морг на мое опознание? – со злобными нотками в голосе поинтересовался Дронго.

– Не говори глупостей! В нашей стране уже давно нет таких политических убийств.

– А Шевалье убили в другой стране?

– Шевалье убили в результате разборок разных спецслужб между собой, – отчеканил Кулиев, – которые не поделили этого дипломата и каждая из которых считала вправе предъявить ему свои претензии. Это могло случиться в любом другом городе. Где угодно.

– В другом городе не работает одновременно столько посольств и разведок, – устало возразил Дронго, – но, в общем, ты прав. Город, конечно, ни при чем. Это убийство связано прежде всего с профессиональной деятельностью погибшего дипломата.

– Давай закончим наш ненужный спор, – предложил Кулиев. – Итак, что тебе известно об этом убийстве? Только откровенно. Ты ведь проводишь параллельное расследование по предложению Москвы?

– Возможно.

– Если будешь отвечать таким образом, мы не сможем тебе помочь, – снова нахмурился Кулиев.

– А я думал, что ты пришел ко мне, чтобы я помог вам, – усмехнулся Дронго.

– Будем считать, что мы оба помогаем друг другу, – примирительно произнес Кулиев. – Итак, что именно произошло? Давай уже без ненужных споров. В конце концов вспомни, что мы с тобой вместе учились. Хотя бы иногда старайся помогать и нам.

– Это я сейчас и делаю.

– Рассказывай, – кивнул Кулиев.

– Американцы считают, что это – провокация иранской стороны, – сообщил Дронго.

– Иранцы рехнулись, чтобы убивать своего агента у российского посольства, рискуя лишиться последнего союзника в регионе? – возмутился Самедов. – Ты думаешь, о чем говоришь?

– Именно поэтому американцы считают, что иранская разведка могла пойти на такой шаг, когда никто не станет их подозревать в подобных нелогичных действиях. Сама фигура Шевалье вызывает много вопросов. Затем дальше. Сами иранцы считают, что это – провокация либо американцев, либо израильтян. Скорее даже израильтян, которые за последние несколько месяцев уже убили трех известных иранских ученых, занятых разработкой ядерной программы в Иране.

– Что думают в российском посольстве?

– Считают, что необходимо провести тщательное расследование. Но не хотят делать поспешных выводов, понимая, как важно сначала все уточнить.

– Правильно думают, – согласился Самедов.

– Что еще? – требовательно произнес Кулиев.

– Еще я встретился с Нафиси, он очень недоволен ситуацией вокруг убийства Шевалье и, не скрывая, говорил мне об этом. Но самое неприятное, что вчера вечером, когда я вышел из иранского посольства, я нашел своего водителя оглушенным, в салоне лежала записка, в которой мне предлагалось немедленно уехать.

– Записку сохранил? – спросил Кулиев.

– Конечно. Она у меня.

– На каком языке?

– На русском.

Кулиев и Самедов переглянулись. Дронго прошел к столу, достал записку и передал ее своему гостю.

– Это уже интересная информация, – сказал, читая записку, Кулиев. – Значит, неизвестные написали тебе угрозы на русском языке. Очень забавно.

– Ну да. Понятно, что они намекали на то, что я слишком тесно общаюсь с российским посольством и прибыл сюда из Москвы.

– А разве все не так?

– Так. Но, написав записку на русском, они продемонстрировали свое отношение ко мне, еще и оглушили моего водителя. Ничего не мешало им просто передать записку в конверте. Нет, им было важно ударить парня по голове, чтобы я понял серьезность их намерений. И сегодня утром представитель МОССАДа предупредил меня об опасности, которая мне угрожает.

– Жаботинский?

– Если ты знаешь, зачем спрашиваешь?

– А я хочу услышать подтверждение от тебя. Не забывай, что ты работаешь не на МОССАД, и Баку – твой родной город.

– Именно поэтому я и отвечаю на твои вопросы, – заметил Дронго, – и не нужно на меня давить, это уже неприлично.

– Что было еще?

– Ничего. Меня предупредили об опасности, и мы поехали в ресторан. Возможно, за мной следили, и, когда мы выходили из ресторана в меня попытались стрелять. К счастью, Эдгар Вейдеманис был начеку и спас меня.