Козырной стрелок - Андрей Ильин

Аплодисменты.

— Вторую часть доклада я бы хотел бы посвятить проделанной нами за истекший, с прошлого памятного всем нам, я бы даже сказал судьбоносного съезда, период работе...

— За истекший период было вновь образовано 715 низовых партийных ячеек в Архангельской, Астраханской, Волгоградской, Вологодской и других, согласно приложенному к докладу алфавитному списку, областях. В члены нашей с вами партии принято 5233 человека. Собрано членских взносов на сумму 1240 рублей. Сумма, конечно, небольшая, но надо понимать, что наш потенциальный контингент является наиболее низкооплачиваемым и угнетенным в среднем по России классом. Что взносы им приходится выделять из скудных семейных бюджетов. Так что сумма эта на самом деле свидетельствует о многом.

Кроме того, усилиями центрального аппарата партии в 215 городов сорока субъектов Федерации разосланы листовки и наглядная агитация, объясняющие цели и задачи нашей с вами партии.

Нами налажен тесный контакт с братскими партиями бывших республик СССР и планируется проведение ряда совместных мероприятий.

Более двадцати агитаторов ежедневно направляются в цеха крупнейших в стране фабрик и заводов, а также в воинские части и экипажи Вооруженных Сил и Военно-Морского Флота.

Конечно, наблюдаемая сегодня активность граждан еще недостаточна для коренного перелома в деле борьбы за освобождение рабочего класса. Народ утратил классовое чутье и классовую бескомпромиссность. Я бы даже сказал, слегка обуржуазился в благополучный, с материальной точки зрения, период развитого социализма. Что усложняет задачу наших агитаторов.

Кроме того, активной пропаганде среди широких масс населения препятствует нехватка финансовых средств. С присущей коммунистам прямотой должен признать, что партийная касса пуста. Но должен сказать, что в финансовом вопросе наметилась тенденция к лучшему, и в самое ближайшее время, я надеюсь, ситуация изменится и наша общая касса пополнится деньгами...

Вместе с тем не могу не признать отдельные, имевшие место в нашей работе ошибки и упущения. Центральный аппарат отделен от низовых партийных ячеек. Отдельные руководители оторваны от народных масс и не до конца понимают их насущные проблемы и чаяния. Недостаточно серьезно ведется работа по решению таких больных вопросов, как изготовление печатной продукции и изыскивание новых источников поступления финансовых средств...

Во входную дверь кто-то постучал. Очень настойчиво постучал. И еще раз постучал.

— Там какие-то люди, — доложил прибежавший из коридора охранник.

— Прошу делегатов соблюдать порядок и спокойствие, — шепотом сказал председатель собрания. — В случае тревоги уходить через черный ход пятерками. Там наши ребята, они проведут вас через проходные дворы. Первыми уходят делегаты Самары и Красноярского края. За ними — Урала, Башкирии и Татарии. Спокойно, товарищи! Мы ничего противозаконного не совершили. Мы просто собрались на празднование дня рождения. Только дня рождения...

Делегаты съезда сдернули со столов красную скатерть и поставили на стол вскрытые бутылки водки, стаканы и тарелки с заранее приготовленным салатом.

— Прошу разговаривать, смеяться, рассказывать анекдоты, — попросил председательствующий. — Будьте поестественней. Это все-таки день рождения, а не поминки.

Делегаты разлили водку и выпили. Потом снова налили и снова выпили.

— Петь тоже можно? — спросили делегаты, оживившись.

— Конечно, можно. На дне рождения всегда поют. Откуда-то достали гармошку, растянули мехи и нестройно загорланили:

— Комба-ат ба-а-атяня, ба-а-тяня ко-омба-а-ат... В коридоре о чем-то быстро заговорили голоса. Потом затихли. Хлопнула входная дверь.

В комнату заглянул охранник. Увидел оживленные, раскрасневшиеся лица, самозабвенно орущие: «Ба-а-а-тяня...» Увидел разлитую в стаканы водку и в мгновение ока сметенный салат.

— Все нормально, товарищи. Они просто ошиблись дверью, — успокоил съезд охранник. — Ложная тревога. Но его никто не услышал.

— Товарищи! — застучал вилкой по бутылке водки председательствующий. — Товарищи, внимание! Вернемся к порядку ведения съезда.

Делегаты смяли мехи гормошки, убрали водку, стаканы и пустые тарелки из-под салата и постелили на стол скатерть.

— Можете продолжать, — обратился председатель к докладчику. — Вам согласно регламенту осталось пять минут. — Я прошу дать мне дополнительные десять минут. — Поступило предложение дать докладчику дополнительных десять минут. Другие предложения есть?

— Есть. Предлагаю не давать. И еще предлагаю в связи с поздним временем и нездоровой криминогенной обстановкой прения не проводить. Нам еще домой добираться.

— Голосуем. Кто за то, чтобы оставить регламент без изменений и исключить из повестки съезда прения, прошу поднять мандаты. Единогласно. Прошу докладчика продолжить доклад. В рамках принятого ранее регламента.

— Тогда буквально несколько слов. Я рад, что мы сегодня здесь собрались. Что не оставили нашу страну и наш народ в трудную историческую минуту. То, что мы сегодня здесь собрались, свидетельствует о том, что дни диктатуры демократов сочтены. Заключая свой доклад, хочу повторить известный всем нам лозунг. С которым мы победили фашизм и восстановили разрушенное народное хозяйство и который не утратил своего великого значения и сегодня. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!

— Ура! — тихо воскликнули делегаты, вставая.

— Предлагаю завершить наш съезд песней «Интернационал», — предложил докладчик. — Только шепотом, товарищи.

Шепотом.

«Вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов... — бесшумно сипели делегаты. — ...До основанья, а затем... Кто был ничем, тот станет всем!»

— Спасибо, товарищи, за ваш гражданский подвиг, — поблагодарил председательствующий. — Расходитесь, товарищи, по одиночке и группами по два-три человека с интервалами в три минуты. О следующем съезде мы известим вас особо.

— А водку можно взять?

— Какую водку?

— Которая осталась?

— Ах, водку? Водку берите. Можете считать ее партийным поощрением. Всю берите. И еще там, на кухне, два ящика...

Когда довольные партийной наградой делегаты разошлись, докладчик и председатель устало сели за пустой, покрытый кумачом стол. И разлили последнюю не унесенную бутылку водки.

— Уже слышал?

— О чем?

— О том, что Петр Семенович застрелился.

— Что? Когда?!

— Четыре дня назад. А узнали мы только сейчас. В день похорон.

— От кого узнали?

— От того, кто с ним общался. От нашего имени. И под нашими именами. Кто для него был ты и я в одном лице. Он собирался с генералом на очередную встречу — и на тебе.

— Почему он застрелился?

— Не знаю. И никто не знает.

— Он же должен был буквально на днях ТУДА лететь.

— Должен был, да не вылетел. В последний момент, буквально в аэропорту, передумал. И вообще вся эта история очень темная.

— Да, дела...

— Дела как сажа!..

— Хуже всего то, что с его смертью оборвалась связь с организациями, которые он курировал на местах...

— Да были ли они, эти организации? Поди, крутил генерал. Головы нам крутил. Ни один запрос, посланный в наши низовые ячейки, не подтвердил его работы на местах. Значит, были только обещания, а не работа.

— А под что же он тогда все данные ему деньги растратил?

— Под то самое, под что все тратят! Не испугался он, видно, суровых разговоров с ним нас с тобой, в не нашем лице.

— Так это получается, что на местах...

— Да ладно ты, с низовыми ячейками. Их мы сами как-нибудь организуем. А вот что с деньгами делать? Ведь все западные деньги были завязаны на него. И все те, что были у нас, были тоже завязаны на него. Были — и сплыли.

— И что теперь?

— Не знаю. Наверное, надо нового человека искать. Чтобы деньги вызволять. Иначе наша партийная касса прикажет Долго жить. И наше движение вместе с ней.

— Так, может, лучше нам самим попробовать? А, Прохор?

— Что самим? Деньги получить самим?

— Ну да, деньги.

— Деньги получить не великая проблема. Только что с ними дальше делать? Как их унести так, чтобы никто не заметил. Как от охотников до чужого золота защитить, если все-таки они о нем прознают? Как через границу такую уйму деньжищ переправить и здесь, в России, от воров уберечь? Ты знаешь как?

— Честно говоря, нет.

— И я не знаю. Я только знаю, где они лежат. И знаю, что они нам нужны. Нет. Без специалиста нам не обойтись. Тем более что мы не знаем, отчего Петр Семенович вдруг от поездки отказался и в тот же день пустил себе пулю в лоб. Какая в том причина? Ничего мы не знаем о той причине! И пока не узнаем — шага в сторону денег делать нельзя! А узнать правду мы без специалиста опять-таки не сможем. Ничего мы без него не сможем. Только разве еще один съезд провести. Не справимся мы без помощника. Нужен нам человек, который мог бы распутать это дело до конца, мог бы добыть деньги и при этом не болтал бы лишнего.