Восточный край - Сергей Извольский

кого есть деньги, но они имеют мало возможностей их потратить в приличных местах. Дарвин такую возможность дает. Здесь условно красная зона, но сам видишь, на трущобы или нижние районы протекторатов не похоже. Я тебе уже говорила, что Северная территория — нетипичный протекторат.

Наша дорога между тем подходила к концу, такси сбросило скорость и свернуло с дороги на подъездную аллею. Отель «Парадайз» — как я на карте-проекции лобового стекла сейчас видел, представлял из себя здание в виде буквы «Т», длинным фасадом выходящее на пляж.

Мы подъехали прямо ко входу на нижней точке «буквы», где нас встретил предупредительный швейцар в расшитой золотом зеленой ливрее, уже открывший дверь Надежде. Я дожидаться такой любезности не стал, вышел из машины самостоятельно.

Швейцар в этот момент как раз направлялся к моей двери, так что мы почти столкнулись нос к носу. Тут-то я и удивился, встретившись с нечеловеческим взглядом: на меня смотрели белесые импланты глаз без радужки, в которых лиловым неоном светился логотип из мелких буковок «CNТ».

Я уже видел глазные импланты, причем не один раз — полицейские и военные. Вот только впервые я столкнулся с таким пустым взглядом. Для того, чтобы придать взгляду выражение, работает больше пятидесяти лицевых мышц; на лице швейцара эти мышцы не работали, взгляд не имел выражения вообще. Как будто у этого человека не было души.

«Альбин, а это что такое?»

«Это тело».

«Тело?»

«Body, в переводе „тело“. Созвучно с buddy, что в переводе „приятель“. Человекоподобный андроид из числа обслуживающего персонала», — моментально отреагировала Альбина.

Ну да. Внешне похожее на человека создание — сформулировал я мысль, когда швейцар искусственно улыбнулся и на русском языке приветствовал меня как дорогого гостя, предлагая пройти на стойку регистрации. Голос у него абсолютно живой, человеческий — что диссонировало с пустым выражением лица.

В огромном холле отеля оказалось немноголюдно. Здесь по разным концам огромного помещения в зонах отдыха собралось едва пара десятков постояльцев, и все словно невзначай за нами наблюдали. Нас провожали внимательными, я бы даже сказал липкими взглядами.

«Предчувствие у меня плохое. Атмосфера здесь гнетущая», — вспомнилось мне что-то из прошлой жизни.

Действительно гнетущее ощущение. Даже негромкая успокаивающая музыка и журчание воды в фонтане неподалеку не разбавляет неприятную атмосферу места. Склизкая какая-то.

— Мистер и мисс Романофф? — поинтересовалась у нас андроид-администратор на стойке регистрации.

У нее тоже были полностью белые глаза с неоновыми буквами логотипа, и тоже не было души во взгляде.

— Да, — кивнула андроиду Надежда, а я протянул наши карточки АйДи.

— Четыреста тридцать пятый номер, — легли на стойку две карты доступа, а в поле зрения появился андроид-носильщик, готовый проводить нас до номера. Когда мы уходили, собравшиеся в холле люди все так же провожали нас липкими взглядами.

Следом за провожатым через просторный холл прошли вглубь здания и двигались теперь по длинному коридору, вместо стен которого располагались высокие — от пола до потолка, террариумы. Вот до полного счастья как раз террариумов не хватало: это какой-то неправильный Парадайз, и населяют его определенно не жители рая.

Справа, в устроенной внутри «естественной среды обитания» расположились крокодилы с непривычно узкими носами. Много крокодилов, несколько десятков, причем некоторые из них очень внимательно провожали меня своими холодными глазами. Слева располагался длинный террариум с желто-коричневыми змеями. Судя по размерам — метра три в длину, неядовитые.

«Шеф, это тайпаны, обитатели местной фауны, самая ядовитая змея в мире», — прокомментировала Альбина.

Самая ядовитая змея в мире? Похоже, стереотипы об Австралии не совсем уж стереотипы.

Миновав длинный коридор рептилий, оказались в огромном атриуме-колодце на все пять этажей гостиницы — высоко над нами через прозрачную крышу было видно голубое небо. В центре атриума возвышался невероятных размеров цилиндрический аквариум, поднимаясь под самую крышу, на высоту более тридцати метров. Внутри я заметил несколько небольших акул, и вместе с ними — надо же, русалки. Прямо как из диснеевского мультика, — с зелеными хвостами и волосами ярких цветов. Только ракушек на груди не видно, русалки все топлесс, а в остальном — один в один. Присмотревшись, я не увидел у них аквалангов.

— А это живые люди или… — спросил я у Надежды.

— Не знаю даже, — недоуменно пожала та плечами, тоже рассматривая ближайшую к нам русалку, которая лениво шевелила хвостом. — Наверное андроиды, следов дыхания вроде не видно, — предположила она.

К нашему провожатому, который смотрел на мир белыми глазами с неоновым логотипом, она даже и не подумала обратиться.

«Шеф, похоже это обычные женщины вида homo sapiens», — вдруг отреагировала Альбина. «По крайней мере на русалке с синими волосами я вижу признаки ребризера с изолируемым дыхательным контуром, поэтому пузырьков от дыхания от нее и не видно».

Как оказалось, провожатый вел нас прямо в аквариум — я не сразу заметил зев прохода, миновав который мы оказались словно под куполом в центре огромного цилиндра. Здесь находились сразу три лифтовых шахты с прозрачными стенами, уходившие вверх внутри аквариума. Когда наш лифт медленно поехал, сразу две русалки подплыли ближе и начали подниматься с такой же скоростью.

По мере движения лифт еще и вращался, так что не было нужды вертеть головой, осматриваясь. Во вращении вместе с нами плыли и обе девушки-русалки. Поднимались они вытянув руки вверх — при этом полушария груди у обеих приняли волнующую форму, на что смотрел я с интересом.

Впрочем, любоваться привлекательной картиной мешало понимание, что сегодня мы наблюдаем за русалками-ныряльщицами с акулами, а завтра кто-то так же будет наблюдать в режиме зрителя за нами.

Приехали мы на четвертый этаж. Здесь оказалось безлюдно, абсолютно пусто и тихо. Шагая по гасящему шаги ковру прошли по открытой галерее этажа, зашли в один из трех коридоров, ведущих каждый в свое крыло здания. Номер у нас оказался в левом крыле фасада, в самом конце коридора.

Когда провожатый открыл дверь, я осмотрелся в коридоре. С прошлой жизни у меня предвзятое отношение к противопожарной безопасности, так что сейчас похоже уже на рефлексах осматриваюсь. Здесь, впрочем, с этим все хорошо — на стене сокрытый панелью пожарный ящик со шлангом гидранта, на котором написано, что система пожаротушения в здании класса «ААА», чтобы это ни значило. Рядом, очень кстати, пожарная лестница — следующая за нашим номером дверь, последняя в коридоре.

Оглядевшись, прошел в номер. Просторный люкс с двумя спальнями; в гостиной двери на балкон открыты, в проеме мягко трепещутся занавески. Сквозь них видно синюю морскую гладь. В номере не жарко, комфортно — похоже, работает климат контроль.