Семейная тайна - Виктор Каннинг

– Что-что вы сказали, мамаша? – переспросил он.

– Да ты совсем не слушаешь меня, – проворчала та.

– Как это не слушаю? Стал бы я бросать деньги на ветер. Так что вы сказали о новом деле?

– Я сказала, что ты откроешь какое-то дело. Новое.

– Само собой, если учесть, что до сих пор я не открывал никакого, то любое будет новое, правда? Так какое дело?

– Что-то связанное с посещением домов. Встречи с разными людьми.

– Да ну? Может, я подамся в сборщики налогов? Или в страховые агенты? Нет уж, спасибо, мамаша.

– И остерегайся высоты. Не нравится мне твоя линия сердца. Вот здесь, прямо под бугорком Луны. Да-да, остерегайся возвышенностей.

– В каком смысле? Что, уже и подумать ни о чем возвышенном нельзя?

– Ты зря смеешься.

– Да ведь у меня ладонь – та же самая, что и неделю назад. Почему же в прошлый раз вы мне ничего подобного не говорили? А кстати, цветов и ухоженных садиков у меня на ладони не видно? Или желтого фургона с зеленой надписью?

Миссис Тайлер смерила Джорджа уничтожающим взглядом, отпустила его руку и сунула монету в карман. Потом пристально глядя на него, произнесла:

– Я вижу фургон, но не желтый, а темный, почти черный. В нем сидишь ты, но лучше бы тебе там не сидеть. Джордж рассмеялся – Все может быть. Тюремная карета?

В это время он услышал, как хлопнула входная дверь, – значит, Бланш проводила клиентов. Джордж встал и вышел в прихожую ей навстречу. Он отвел ее в гостиную, усадил в кресло и, наклонившись, поцеловал:

– Посиди и послушай, что я тебе скажу. Я собираюсь начать новую жизнь, дорогая. Для этого мне нужно всего-навсего пятьсот фунтов. В долг, конечно, и под проценты. Или, в крайнем случае, четыреста фунтов. Понимаешь, у меня возникла великолепная идея.

И Джордж принялся с энтузиазмом излагать свой план. Бланш терпеливо слушала. Джордж нравился ей всегда, но особенно, когда его захватывала какая-нибудь невероятная идея и он начинал об этом говорить. Тогда из взрослого мужчины он превращался в мальчишку. И Бланш чувствовала, как в ней поднимаются волны любви и нежности и трогательная вера в то, что это навсегда останется только мечтой. Милый, добрый Джордж – как это на него похоже. Пока у него есть свой домик и он получает свое содержание, он таким и останется. Бланш вдруг подумала, что, если бы у нее был храм Астродель, она, возможно, вышла бы за Джорджа замуж. Заботилась бы о нем… Нет-нет, так не годится. Она должна стать жрицей. Хороша жрица, если при ней околачивается муж. Держать Джорджа на стороне, не афишируя связь с ним, – это другое дело. Но муж ей ни к чему. Джордж закончил излагать свой план:

– Ну, что ты скажешь? Я посчитал, что почти с самого начала буду получать в месяц от сорока до шестидесяти фунтов чистого дохода. Очень скоро затраты окупятся, я выплачу долги. И тогда денежки потекут рекой.

Он снова поцеловал ее, и Бланш поняла, что он ел маринованный лук. Скорее всего в «Красном льве». С двенадцати до половины второго его всегда почти наверняка можно было застать там. «Сколько с меня, куколка? Ну я полетел!»

Бланш некоторое время молча смотрела на него, потом, заметив тень сомнения и разочарования, пробежавшую у него по лицу, почувствовала новый прилив нежности.

– Подай-ка сумочку, – попросила она. Джордж взял со стола сумочку и подал ей. Бланш вынула чековую книжку и ручку, выписала чек и протянула Джорджу.

Джордж увидел, что это чек на пятьсот фунтов. Он заметил так же, что чек без подписи. Джордж привык проверять чеки, так как сам в затруднительном положении, бывало, выписывал недействительные чеки.

Джордж посмотрел на Бланш, и она почувствовала угрызения совести. Ей было искренне жаль, что приходится идти на подобные улочки. Но ведь надо же было подумать и о храме Астродель, а она не хотела впутывать в это дело постороннего. Помочь ей мог только Джордж.

– Джордж, миленький, – сказала она, – ты получишь пятьсот фунтов – в подарок, а не в долг. Но прежде, чем я подпишу чек, ты должен оказать мне еще одну услугу. У тебя это так хорошо получается, и я не могу просить об этом никого, кроме тебя.

Джордж с напускным простодушием, чтобы скрыть разочарование (до чего же хорошо он знал свою Бланш!), сказал:

– Я и так не отказываю тебе в том, что у меня хорошо получается, радость моя. Никого другого тебе и не нужно просить.

– Ты неисправим, Джордж. Не люблю, когда ты говоришь так в этой комнате. Ведь здесь…

– Ладно, Бланш, ладно. Так чего ты хочешь?

– Мне надо, чтобы ты еще кое-что выяснил в отношении мисс Рейнберд.

– Опять?! Нет. Только не это!

– Прошу тебя поступить по-христиански, Джордж. Женщина страдает. А я хочу, чтобы она радовалась жизни.

– Я тоже хочу радоваться жизни. Разбивать цветники и подстригать газоны. Сажать, сеять, полоть. Делать горки и выкладывать дорожки из кирпича.

– Все в твоих руках. Я считаю, это отличная идея, и у тебя превосходно получится. Но если хочешь получить от меня пятьсот фунтов – а я не знаю кто, кроме меня, может тебе их дать, – тогда придется еще немного поработать.

Джордж не собирался сдаваться без боя:

– Мне это претит, Бланш. Что-то вынюхивать, копаться в грязи…

– Какая грязь? Это просто акт милосердия. Мисс Рейнберд за семьдесят. Я хочу, чтобы оставшиеся годы на этой земле она прожила счастливо.

– Ничего не понимаю, – сказал Джордж раздраженно. – Ты же сама говоришь, что только там, наверху, человек обретает настоящее блаженство. Да тебе просто нужен этот храм Астро-чего-то. Вот пусть твой свистун Генри и пошевелит своей толстой задницей и поможет тебе.

Бланш вздохнула:

– Джордж, твоя аура совсем потускнела. – Бланш улыбнулась– Ты – как капризный мальчишка, который хочет получить подарок, не дожидаясь Рождества. – Она подошла к нему и поцеловала в щеку. – Будь же благоразумным, милый.

Джордж пожал плечами:

– Извини, Бланш. Но пойми же, черт возьми, не хочу я иметь дело с такими, как миссис Грэдидж!

– И я тоже, Джордж. Это заблудшие души. Но они могут быть нам полезны. Подумай о мисс Рейнберд. Ей надо помочь, это было бы так благородно. И заняло бы у тебя совсем немного времени. Неделю, самое большое – две.

Все, что от тебя требуется, это выяснить, где ее племянник, сын ее сестры Гарриет. И как только ты это сделаешь, – Бланш указала на чек, который был у Джорджа в руке, – ты получишь то, – чего хочешь. Тебя ждет новая жизнь, любимое дело, которое принесет красоту и радость в дома многих людей. Ну так как?

Некоторое время Джордж молчал. Потом неожиданно улыбнулся:

– Ты потрясающая женщина, Бланш. Самого дьявола уговоришь. Согласен.

– Спасибо, Джордж. Я тебе так благодарна. Бланш протянула руку и взяла у него чек.

– Эй, куда! – Запротестовал Джордж. – Это мое!

– Ну, конечно, милый. Но пока чек побудет у меня, чтобы ты не мучился искушением подделать мою подпись и получить по нему деньги.

– Да у меня и мысли такой не было! Помолчав, он рассмеялся и добавил:

– Хотя…, может, я и пошел бы на это, учитывая нынешний цвет моей ауры…

На следующее утро Джордж снова поехал к миссис Грэдидж. Ему не составило труда придумать предлог для второго посещения. У него был богатый опыт по части оправданий своим поступкам. Он предупредил Бланш, что эта работа, возможно, потребует более высокой оплаты, чем обычно. Он все еще был несколько огорчен результатом разговора с Бланш и решил запросить с нее на десять процентов больше. Тогда можно будет купить не подержанный, а новый фургон. И прослужит он дольше.

Миссис Грэдидж удивилась его приходу, но се удивление сразу улетучилось, когда Джордж, бодро осведомившись, как насчет чашечки отличного чаю, которым она, помнится, поила его в прошлый раз, выложил на стол рядом с ее «Пикантными новостями» десятифунтовую бумажку.

Миссис Грэдидж взглянула на купюру горящими глазами.

– Я добавлю еще десять фунтов, – сказал Джордж, – если вы поможете мне. Но все должно остаться между нами.

– А при чем тут газеты и журналы, молодой человек? – осведомилась миссис Грэдидж.

– Ни при чем. Просто…, так было легче с вами познакомиться. Вообще-то я частный агент.

– Что-что?

– Ну вроде сыщика.

– Э-э, послушайте, я не хочу неприятностей.

– Какие неприятности? Наоборот, миссис Грэдидж. Может быть, вы все-таки напоите меня чайком, а я вам расскажу, в чем дело.

Выпив три чашки крепкого душистого чаю, он полностью все объяснил и сам остался весьма доволен результатом. Когда надо, он умел разливаться соловьем. Он щедро угощал миссис Грэдидж сигаретами и расположил ее к полной откровенности почтительным обращением. Молодого офицера, отца ребенка, звали Меган – об этом Бланш узнала от мисс Рейнберд. Джордж сказал, что богатая ирландская семья давно разыскивает ребенка, теперь уже ставшего взрослым. Молодой Меган, умирая от ран, полученных в танковом сражении, признался исповедовавшему его католическому священнику, что соблазнил невинную девушку из хорошего дома и она родила от него сына. Заветным желанием умирающего было, чтобы ребенка взяли в семью и вырастили его Меганом. К несчастью, офицер умер, не успев назвать священнику имя девушки.