Алекс и Алекс 3 (СИ) - Афанасьев Семён

— Ценю твою тактичность, но…

— Какая была ставка? — Опять перебивает меня он.

— Двадцать четыре и пять к одному.

— А почему было не сто, не сто двадцать к одному? — он насмешливо наклоняет голову. — С учётом твоей полной неспособности биться с одарёнными, с точки зрения большинства? ДО начала дуэли все же думали именно так.

— Понятия не имею. Я в тотализаторе ни сном, ни духом. Даже не разобрался ещё со своим процентом от кассы, как участник. Народ с третьего курса что-то там говорил, но я решил не забегать вперёд. Вначале надо было выиграть.

— Выиграть вначале — это всегда правильно, — гогочет он и падает спиной назад, переползая на спине поближе к китаянке.

Она, не отрываясь от своего комма, тут же забрасывает на него правую ногу. Мне остаётся только отвернуться в сторону, глядя в окно.

— Такой небольшой коэффициент был потому, что на тебя тоже были ставки. Ну, сравнительно небольшой, — поправляется Моше. — И, помимо прочих, на тебя ставил я. Я тоже разбогател чуток, и тоже на двадцать четыре к одному. По этому пункту, считаю, тема закрыта.

— Тогда говорить больше не о чём, — киваю, поднимаясь со стула. — Это всё.

— Стой. Налоги заплатил? — раздаётся со стороны китаянки, которая нимало не заботится фрагментарным неглиже, и на вид как будто не отрывается от комма.

Музыка в её наушниках, кстати, стала звучать гораздо тише.

— И процент участника тебе с этой дуэли не положен, — видимо, она решила то ли поиздеваться, то ли просто обострить момент. — Условия дуэли были оговорены именно такие, спроси свою обеспечивающую, если не веришь мне. Она заключилась на имущество и активы проигравшей стороны, плюс дополнение по второй и третьей форме.

Бл##ь. И ведь не спросишь эту тварь о деталях, потому что разговаривать с ней не собираюсь.

А вопрос значимый, деньги там немаленькие.

— Она, видимо, всерьёз отнеслась к твоей ставке «Всё на победу», — продолжает развиваться сука Чоу на всеобщем, вообще нимало не смущаясь.

— Говори на жонг-гуо, — сухо роняю относительно нейтральным тоном.

Тут бы и Моше не задеть, и лишнего бы не наболтать.

— Это невежливо по отношению к третьему присутствующему, — нагло ухмыляется она в ответ, по-прежнему на Всеобщем. — И потом, Единичка, ты что, решил мной покомандовать?! Как и с кем мне разговаривать?!

Прикусываю язык. Что-то сплошные эмоциональные потери в этом коротком разговоре.

— В общем, твоя подруга была где-то права. — Продолжает разливаться соловьём хань, прижимаясь к Фельзенштейну и водя своим локоном ему между бровями. — Как правило, одарённые на эти дуэли берут через раз то разрешённые артефакты, то фамильные памятные вещи. Это, кстати, просто дурацкая традиция, ничего более… Плюс, тело проигравшего тоже оказывается в собственности победителя, а его можно продать родственникам уже за совсем другие деньги. В среднем и обычном случае, стоимость семейного имущества, взятого с тела, плюс цена самого трупа, здорово превышает твою долю кассы, как участника.

— А кому нужен труп? — неподдельно удивляется Моше, удачно озвучивая и мой невысказанный вопрос.

— Родственникам, похоронить же! — отзеркаливает его удивление Чоу, на секунду открывая всеобщим взглядам пространство под полотенцем. — В вашем случае, таким артефактом был этот концентратор, который сам по себе весьма непрост. И по финансовой стоимости, и не только… — она сейчас явно чего-то недоговаривает.

Делаю себе в памяти зарубку, узнать о специализированной снаряге одарённых побольше.

— Только он в список разрешённых не входит, из-за чего и весь сыр-бор. — Продолжает китаянка. — Плюс, тело пацана можно было загнать его родне за любые деньги обратно, если бы не арбитраж. Та семья бы точно не поскупилась на выкуп, Хаас правильно всё делала. И если бы не запрещённый концентратор, ты бы в деньгах не потерял. Но теперь тело в ведении арбитража, а это процесс на недели, если не на месяцы.

— Вот бл##ь… — теперь уже можно не сдерживаться. — Спасибо, — машу рукой Фельзенштейну, собираясь топать к двери.

Анну расспрошу позже, когда она вернётся из дома в Корпус.

— Не отпускай его! Налоги! — не унимается Чоу, требовательно толкая израильтянина в бок и спихивая его немаленький организм с кровати.

Моше, удивлённо присвистнув и скользнув по ней взглядом, поднимается на ноги и задерживает меня рукой.

— Не понял. — Я и правда не понимаю, как относиться к этому действию.

Но воевать прямо сейчас, на ровном месте, не вариант. Наверное.

Алекс, как обычно, идиотски хихикает на заднем плане.

— Налоги не мелочь. — Веско роняет израильтянин, продолжая удерживать меня за руку. — А что у вас с налогами? — спрашивает он уже у неё.

— Пусть звонит своей Хаас прямо сейчас. — Уверенно отвечает Чоу, забираясь под простыню. — Мне он всё равно или не поверит, или сделает назло. Причём, пострадает сам, потому что это — единственная часть законодательства, когда позиция федералов на сто процентов совпадает с муниципалами. Всегда. Без исключений.

_________

Анна пребывала в эйфорически приподнятом настроении после общения с отцом, когда ей позвонил Алекс. На заднем плане, за его спиной, виднелись полуодетые Моше и та самая китаянка, с которой пришлось спорить перед дуэлью.

Загадочно. Впрочем, лично у Анны ни к кому из них вообще претензий не было, а Алекс со своими делами разберётся и сам. Главное — судя по обстановке, его безопасности на момент ничего не угрожало.

Опять же, израильтянин был рядом и заслуживал доверия.

— Наши общие знакомые мне говорят, что налоги с выигрыша… — неприязненно начал было товарищ, то и дело косясь себе за спину.

— СТОП. — Как могла деликатно, перебила его девочка. — Я уже поняла! Без деталей. Сейчас приеду!

— Сто семнадцатый номер! Я разблокирую вход! — подал сзади голос Фельзенштейн. — Его не отпущу, пока ждём тебя!

— Я рядом, буду через семь минут, — вежливо сообщила Анна, кивая обоим парням и отключаясь.

_________

После того, как в мой разговор с Анной влезает Моше, мне приходится ещё на время задержаться в этом дурдоме.

Близость суки Чоу не делает моё настроение лучше, но сама китаянка почти сразу спрыгивает с кровати и направляется в душ. Где и остаётся всё время до приезда Анны.

Видимо, изображает тактичность в глазах израильтянина, тварь. До чего жаль, что ему не объяснишь всех нюансов наших с ней непростых взаимоотношений.

Слава богу, разум всё же частично жив в этом царстве гротеска. Когда Хаас стучится в двери номера, сладкая парочка уже обзаводится одеждой и выглядит гораздо более пристойно.

— Скажи ему о налогах, — китаянка, скрестив ноги на кровати, требовательно смотрит на Анну, указывая при этом пальцем на меня.

— С выигрыша? — моментально врубается моя обеспечивающая, поворачиваясь ко мне. — Алекс, она права. Какая сумма вышла по ставке?

Вместо ответа, показываю ей экран комма.

— Сорок два процента надо отдать. — Моментально сообщает Хаас, едва скользнув взглядом по экрану. — Выигрыш более ста тысяч одномоментно, источник платежа — чистый гэмблинг. Тут без вариантов.

А у меня возникает ощущения пустоты и падения в пропасть.

— За что? — даже не пытаюсь сдержать изумление. — Какие сорок два процента?! Кому и за что?!

— Вот очень хорошо, что ты приехала, — изображает душку Чоу, как ни в чём ни бывало, обращаясь к Анне и игнорируя меня. — С него бы сталось начать тратить всю сумму. Он вон, уже Моше пришёл долю отдавать… До налогового платежа.

— Упс, это я не уследила. — Хаас не додумывается ни до чего лучшего, как изобразить раскаяние в адрес хань.

Да они что тут все, белены объелись?! Ладно, Моше! Его я где-то могу и понять, и принять. У него вполне себе объяснимая позиция… нейтралитета и невмешательства… я б на его месте, пожалуй, тоже ставил бы на всех лошадей одновременно… если б не личное. Но Хаас-то куда?!