Бунт на «Баунти» - Чарльз Нордхоф

— Так ты шпионил за мной! — взвизгнул он.

— Да. Не будь ты таким подлым низким доносчиком, я б еще и не то сделал!

В это время показалась капитанская шлюпка, и я, проглотив гнев, стал готовить для показа сделанное за неделю.

Полчаса спустя, окончив нашу беседу, мы вышли с Блаем на палубу; у трапа стоял Кристиан, принимавший подарки от Маймити. Там были и два поросенка, и разнообразные овощи, и циновки, и одежда, и, как потом выяснилось, даже две очень красивые жемчужины. Блай устремился к трапу и, завидя поросят, позвал Самьюэла и приказал ему отнести их в кладовую. Кристиан вспыхнул:

— Мистер Блай, я хотел, чтобы этих поросят приготовили для меня!

— Нет! — грубо отрезал капитан и, взглянув на циновки и одежду, продолжал: — Мистер Самьюэл, займитесь-ка этими таитянскими диковинами, они могут пригодиться нам потом для обмена.

— Минутку, сэр! — возразил Кристиан. — Эти вещи подарены членам моей семьи.

Вместо ответа Блай с презрительным видом отвернулся. Слуга Маймити протянул Кристиану маленький пакетик, обернутый материей.

— Это жемчуг, — по-таитянски произнес он. — Моя госпожа желает, чтобы вы передали его в Англии вашей матери.

Кристиан, все еще багровый от ярости, взял пакетик.

— Он сказал что-то про жемчуг? — вмешался Блай. — Ну-ка, дайте-ка я взгляну!

Самьюэл вытянул шею, и я, признаюсь, сделал то же самое. Кристиан развернул материю, и мы увидели две жемчужины, каждая величиной с ягоду крыжовника, отливавшие чудным голубоватым оттенком. Самьюэл не смог сдержать восхищенного восклицания. Блай поколебался и приказал:

— Передайте их мистеру Самьюэлу. Жемчуг высоко ценится на островах Дружбы.

— Так вы, сэр, хотите и их заграбастать! — вне себя от гнева воскликнул Кристиан. — Это подарок для моей матери!

— Передайте их мистеру Самьюэлу, — повторил Блай.

— Нет, — с трудом сдерживаясь, отрезал Кристиан, зажал в кулаке жемчужины и, резко повернувшись, ушел вниз. Капитан обменялся с писарем быстрым взглядом и, хотя кулаки его за спиной то сжимались, то разжимались, промолчал.

Нетрудно вообразить, какие ощущения испытывали в эти дни матросы, которых несмотря на изобилие держали на голодном пайке и всякий раз, когда они возвращались г берега, обыскивали, словно контрабандистов. Однажды в середине января, явившись с обычным докладом, я нашел капитана, в ярости расхаживающим но квартердеку.

— А, это вы, мистер Байэм, — резко остановившись, сказал он. — Сегодня я не смогу посмотреть вашу работу, отложим до следующей недели. Профос и двое матросов — Маспратт и Миллворд — дезертировали. Неблагодарные мерзавцы еще пожалеют об этом, когда попадутся мне в руки. Они забрали малый катер, оружие и амуницию. Я только что узнал, что неподалеку отсюда они бросили катер и в парусной лодке направились на остров Тетиароа… У вашего тайо есть большое каноэ? — после минутной паузы спросил он.

— Да, сэр.

— В таком случае поручаю вам поймать их. Попросите у Ити-Ити каноэ и столько людей, сколько сочтете нужным, и отправляйтесь сегодня же в Тетиароа. Задержите их, по возможности не применяя силу, но задержите обязательно! Черчилль может доставить вам хлопоты. Если же вы обнаружите, что на этом острове их нет, возвращайтесь завтра.

Расставшись с капитаном, я спустился вниз и нашел там Стюарта и Тинклера.

— Новости вы уже, конечно, слышали, — обратился ко мне Стюарт.

— Да. Мистер Блай мне все рассказал и поручил поймать беглецов.

— О Боже! Я вам не завидую, — рассмеялся Стюарт.

— Как им удалось завладеть катером? — спросил я.

— Хейворд был вахтенным помощником и имел глупость заснуть. Блай чуть не обезумел, когда узнал об этом. Заковал Хейворда на месяц в кандалы и угрожает его выпороть.

Часом позже я уже передавал Ити-Ити просьбу капитана дать мне парусное каноэ. Он сразу же разрешил, выделил дюжину человек и настоял на том, что будет сам меня сопровождать. В два часа дня мы отошли и к вечеру уже входили в лагуну Тетиароа. Нас тут же окружили небольшие каноэ, а некоторые туземцы даже бросились вплавь. Все хотели сообщить нам важные сведения. Боясь преследования, дезертиры часа два-три назад отплыли, — одни полагали, что в сторону Эймео, другие — на западное побережье Таити. Ветер, как обычно к вечеру, стих, скоро должно было начать смеркаться, и так как мы не знали точно, куда направился Черчилль, Ити-Ити предложил переночевать на Тетиароа, а с утренним бризом возвратиться к Блаю. Мы вышли часа за два до рассвета, и в полдень я уже докладывал Блаю все, что удалось узнать.

Недели три спустя беглецы сдались сами, устав постоянно быть начеку, так как таитяне все время пытались их поймать. Черчилль был наказан двумя дюжинами плетей, Маспратт и Миллворд — четырьмя дюжинами каждый.

К этому времени «Баунти» стоял уже в другом месте — в бухте Тоароа, гораздо ближе к берегу. Я знал, что Блай собирается наказать плетьми вместе с дезертирами и Хейворда: в утро экзекуции я увидел тайо Хейворда по имени Моана, который с угрюмым видом стоял на палубе. В последний момент, однако, Блай передумал и отправил Хейворда опять вниз, досиживать месяц в кандалах. На следующую ночь произошел случай, из-за которого мы могли лишиться корабля и остаться среди туземцев, быть может, навсегда. Всю ту ночь с моря задувал свежий северо-западный ветер, а наутро обнаружилось, что две из трех прядей швартова16 перерезаны; еще немного, и «Баунти» сел бы на камни. Мистер Блай поднял тогда ужасный шум, но так ничего и не выяснил. Гораздо позже Ити-Ити рассказал мне, что Моана, узнав, что его друга должны наказать плетьми, пришел в неописуемую ярость и явился в то утро на корабль с пистолетом, спрятанным под одеждой, намереваясь прострелить Блаю сердце, прежде чем будет нанесен первый удар. Увидев, что мичман избежал плетей, но отправлен под арест, Моана решил освободить друга, разбив корабль о камни. Ночью он послал своего приспешника перерезать трос, и если бы тот сделал это как следует, корабль неминуемо был бы потерян. По недолгому размышлению передавать Блаю рассказ Ити-Ити я не стал.

К концу марта всем стало ясно, что «Баунти» вскоре снимется с якоря. На борт было взято более тысячи саженцев хлебного дерева. Большая каюта на корме превратилась в настоящий ботанический сад: молодые растения стояли на полках, сверкая сочной зеленой листвой. Под наблюдением капитана матросы засолили много свинины и сделали запасы мяса. Куда мы поплывем, знал только мистер Блай, но было ясно, что день отхода недалек.

Мне, признаюсь, не очень-то хотелось покидать Таити.

Кристиану, которого за это время я узнал довольно хорошо, мысль об отходе не нравилась, так же как и мне. Он был весьма нежно привязан к Маймити, и я понимал, насколько ужасает его предстоящая разлука. Не теряли времени и мичманы: привязанность Стюарта к его таитянской возлюбленной тоже была очень нежной. Янг постоянно проводил время с девушкой по имени Тауруа, что означает по-таитянски «Вечерняя Звезда». Стюарт называл свою милую Пегги; дочь одного из вождей северной части острова, она была весьма предана Стюарту.