Утраченный символ - Дэн Браун

— Ну, есть там что-нибудь? — нетерпеливо спросила Сато.

Он нагнулся еще ниже.

— Угол не тот. Я не могу…

— Ох, да бросьте! — воскликнула Сато, подходя ближе. — Отогните пальцы, и дело с концом!

Андерсон преградил ей путь.

— Мэм! Надо дождаться криминалистов, а уж тогда…

— Мне нужны ответы, — заявила Сато, подходя к руке.

Она села на корточки и отодвинула Лэнгдона в сторону. Тот встал и с недоумением воззрился на директора СБ: Сато вытащила из кармана ручку, осторожно вставила ее под сомкнутые пальцы и по очереди их разогнула. Теперь ладонь была видна целиком.

Сато взглянула на Лэнгдона, и ее тонкие губы тронула улыбка.

— Опять вы оказались правы, профессор.

Глава 22

Меряя шагами лабораторию, Кэтрин Соломон подняла манжету халата и посмотрела на часы. Она была не из тех, кто привык ждать, а сегодня весь ее мир словно бы замер: ни результатов поискового запроса от Триш, ни приезда брата, ни звонка от странного человека, по вине которого ей сейчас было так не по себе.

«Лучше бы он ничего мне не рассказывал», — подумала Кэтрин. Она всегда с большой осторожностью знакомилась с новыми людьми, однако этот человек, которого она видела лишь однажды, сразу завоевал ее доверие.

«Целиком и полностью».

Он позвонил днем, когда Кэтрин, как всегда по воскресеньям, смаковала последние номера научных журналов.

— Мисс Соломон, — прозвучал необычайно приятный мужской голос, — меня зовут Кристофер Аваддон. Я бы хотел переговорить с вами о вашем брате.

— Простите, кто вы? — переспросила она. «Откуда у него номер моего мобильного?»

— Доктор Кристофер Аваддон.

Кэтрин впервые слышала это имя.

Ее собеседник откашлялся, словно ему стало неловко.

— Прошу прощения, мисс Соломон. Я думал, брат вам обо мне рассказывал. Я его врач. Ваш контактный номер он оставил на случай непредвиденных обстоятельств.

У Кэтрин екнуло в груди.

— Что произошло?!

— Наверняка ничего страшного, — поспешил заверить ее врач. — Ваш брат сегодня не явился на прием, и я не могу до него дозвониться. Обычно он всегда предупреждает, если не может прийти, вот я и беспокоюсь. Наверное, не нужно было звонить…

— Нет-нет, спасибо вам за заботу! — Кэтрин лихорадочно пыталась вспомнить, слышала ли она имя этого человека. — Мы с Питером не разговаривали со вчерашнего утра, но он скорей всего просто забыл включить телефон. — Кэтрин недавно подарила ему новый айфон, однако Питер до сих пор толком не разобрался в его функциях. — Значит, вы его врач?

«Питер скрывает, что болен?»

В трубке воцарилась гнетущая тишина.

— Ох, извините, пожалуйста… Очевидно, я только что допустил непростительную профессиональную ошибку, позвонив вам. Мистер Соломон говорил, что вам известно о его визитах ко мне, но теперь я вижу, что это не так.

«Мой брат солгал своему врачу?»

Кэтрин не на шутку разволновалась.

— Он болен?

— Простите, мисс Соломон, врачебная тайна не позволяет мне обсуждать с кем-либо здоровье вашего брата. И уж конечно, не следовало говорить вам, что он мой пациент. На этом давайте попрощаемся, но, если он выйдет на связь, передайте, чтобы сразу же мне позвонил.

— Постойте! — воскликнула Кэтрин. — Умоляю, скажите, что с ним такое?

Доктор Аваддон вздохнул, коря себя за допущенную ошибку.

— Мисс Соломон, не стоит огорчаться… хотя я прекрасно вас понимаю. Не волнуйтесь, с вашим братом все хорошо. Он только вчера был у меня.

— Вчера? А следующий визит назначен на сегодня? Выходит, это серьезно.

Доктор тяжело вздохнул.

— Давайте подождем еще чуть-чуть, прежде чем…

— Я еду к вам, — перебила его Кэтрин. — Где вы находитесь?

Тишина.

— Доктор Аваддон? Я и сама найду ваш адрес, но будет проще, если вы мне его продиктуете. В любом случае я скоро приеду.

Он помолчал.

— Если мы встретимся, мисс Соломон, будьте добры, не говорите об этом брату, пока мне не представится шанс объяснить свою оплошность.

— Хорошо.

— Благодарю. Мой офис в районе Калорама-Хайтс. — Он назвал адрес.

Через двадцать минут Кэтрин Соломон уже колесила по величавым улицам престижного жилого района. Сначала она позвонила на все номера брата — безрезультатно. Ее не так уж волновало, где сейчас Питер, но весть о том, что он тайно посещает врача, обеспокоила Кэтрин не на шутку.

Наконец отыскав нужный дом, Кэтрин растерялась.

«И здесь находится кабинет врача?»

Вход в роскошный особняк преграждали кованые ворота, оборудованные камерами; за воротами простиралась обширная зеленая лужайка. Кэтрин притормозила, чтобы уточнить адрес. Одна из камер тут же повернулась в ее сторону, и в следующий миг ворота распахнулись. Кэтрин осторожно подъехала к дому и остановила машину у гаража на шесть машин, рядом с длинным лимузином.

«Ничего себе врач!..»

Она вышла из машины. В ту же секунду входная дверь особняка отворилась, и на пороге возник элегантный мужчина. Он был красив, необычайно высок и довольно молод — по голосу Кэтрин решила, что он старше. Тем не менее доктор выглядел изысканно и отличался лоском, какой обычно свойственен мужчинам в возрасте, — безупречный костюм с галстуком, идеально уложенные светлые волосы…

— Мисс Соломон, я доктор Кристофер Аваддон, — произнес он легким, воздушным шепотом.

Они пожали друг другу руки — кожа у него была мягкая и ухоженная.

— Кэтрин Соломон, — представилась она, стараясь не смотреть на его чересчур гладкое и загорелое лицо.

«Он что, мажется тональным кремом?»

С растущей тревогой она вошла в роскошно обставленный холл. Откуда-то звучала классическая музыка, и пахло так, словно где-то курили фимиам.

— У вас очень красиво, — сказала Кэтрин, — но я ожидала увидеть более рабочую обстановку.

— Мне повезло, я могу работать дома. — Доктор Аваддон пригласил ее в гостиную и подвел к камину, в котором потрескивал огонь. — Чувствуйте себя как дома. Я заварил чай — сейчас принесу, и мы с вами побеседуем. — Он ушел на кухню.

Кэтрин Соломон не села. Она научилась доверять женской интуиции, и что-то в этом доме было неладно — по спине даже побежали мурашки. Гостиная, обставленная антиквариатом, совершенно не походила на приемную врача. На стенах висели картины со странными античными сюжетами. Кэтрин остановилась перед большим полотном с тремя грациями — их обнаженные тела были выписаны яркими, живыми красками.

— Это Майкл Паркс, масло. — Доктор Аваддон бесшумно возник за ее спиной, неся поднос с горячим чаем. — Сядем у камина? — Он жестом предложил ей кресло. — У вас нет причин нервничать.

— Я не нервничаю, — слишком быстро ответила Кэтрин.

Он тепло улыбнулся.

— Видите ли, это моя работа — чувствовать, когда люди нервничают.

— Простите?

— Я психиатр, мисс Соломон. Это моя профессия. Ваш брат ходит ко мне уже больше года. Я его лечащий врач.

Кэтрин недоуменно воззрилась на доктора.

«Мой брат лечится у психиатра?»

— Часто пациенты не желают афишировать лечение такого рода. Я допустил грубую ошибку, позвонив вам, но в свое оправдание могу сказать, что ваш брат сбил меня с толку.

— Я… я понятия не имела.

— Простите, что заставил вас понервничать, — с искренним сожалением проговорил доктор Аваддон. — Кстати, я заметил, что вы приглядываетесь к моему лицу. Да, я пользуюсь косметикой. — Он смущенно потрогал щеку. — У меня кожная болезнь, которую я предпочитаю скрывать. Обычно крем наносит жена, но, когда она в отъезде, приходится полагаться на собственные неумелые руки.

Кэтрин кивнула, не в силах вымолвить ни слова от стыда.

— А эти чудесные волосы, — он тронул свою пышную шевелюру, — парик. Кожная болезнь затронула волосяные луковицы, и все мои волосы сбежали с корабля. — Доктор пожал плечами. — Наверное, тщеславие — мой единственный грех: чересчур много внимания уделяю внешности.

— В таком случае мой грех — невоспитанность.

— Что вы! — Аваддон обезоруживающе улыбнулся. — Начнем, пожалуй, с чая?

Они устроились у камина, и Аваддон взялся за чайник.

— Ваш брат приучил меня пить чай во время наших встреч. Он говорит, все Соломоны — большие любители чая.

— Да, семейная традиция, — кивнула Кэтрин. — Черный, пожалуйста.

Несколько минут они пили чай и разговаривали о пустяках, но Кэтрин не терпелось узнать о брате.

— Так почему Питер вас посещает? — спросила она.

«И почему он не сказал об этом мне?» Да, на долю Питера выпало немало горя — в юности он потерял отца, а потом, с перерывом в пять лет, похоронил единственного сына и мать. Однако он всегда отыскивал способ не отчаиваться и жить дальше.

Аваддон отпил чаю.

— Ваш брат обратился ко мне, потому что может мне доверять. Я для него не просто врач, нас связывают более тесные узы. — Он кивнул на стену, где висел какой-то документ в рамочке, похожий на диплом. Кэтрин разглядела двуглавого феникса.