Часы пробили полночь - Патриция Вентворт

услышал, это противоречило бы человеческой природе. Фриз напрасно говорил так открыто. Но, так или иначе, он сказал в присутствии дворецкого и мистера Пирсона, что не верит в несчастный случай. Сто против одного, что мистер Пирсон проговорился. Поэтому, когда мисс Парадайн упомянула о прискорбной случайности, инспектор, естественно, вспылил, поскольку она как будто пыталась обвести его вокруг пальца. А ведь он находился при исполнении.

Вайнер сел в старинное кресло, посмотрел на хозяйку и напрямик сказал:

— Доктор Фриз сомневается, что это несчастный случай.

В руке Грейс Парадайн держала платочек. Может, она плакала, а может, и нет. Она прикоснулась им к губам, сидя очень прямо на кушетке, и уточнила:

— Доктор Фриз? Какой доктор Фриз? Наш семейный врач — доктор Гортон.

Инспектор кивнул:

— Доктор Фриз — судебно-медицинский эксперт. Он считает, что это не несчастный случай.

Он объяснил почему.

— Но, инспектор… у меня в голове не укладывается. То есть вы думаете… доктор Фриз думает… что моего брата столкнули с террасы?

— Такой вывод он делает на основании улик. Вынужден признать, именно так дело выглядит и с моей точки зрения.

Мисс Парадайн посмотрела на Вайнера с ужасом.

— Никто из нас… какой кошмар… Но кто же…

— Именно это мы и намерены выяснить. Я правильно понимаю, что вы готовы всячески нам способствовать?

— Конечно.

— Тогда, полагаю, вы не откажетесь ответить на несколько вопросов.

— Не откажусь.

Инспектор слегка подался вперед — большой, коренастый, с седыми, редеющими на висках волосами, с квадратным обветренным лицом. Некогда волосы у него были светлые, а глубоко посаженные глаза поражали удивительной синевой. Вайнер сказал:

— Я хотел бы поинтересоваться, не подозреваете ли вы кого-нибудь?

— О нет.

— Не знаете ли вы человека, у которого мог быть мотив? Человека, который хотел бы убрать мистера Парадайна с дороги? Никаких ссор? Никаких угроз или странных писем?

— Ни о чем таком я не слышала.

— Никаких разногласий на работе или в семье?

Мисс Парадайн ледяным тоном ответила:

— Нет. Абсолютно никаких.

Вайнер продолжал с извиняющейся ноткой в голосе:

— Надеюсь, вы не против моих вопросов? Но я обязан получить ответы. Вчера вечером здесь был семейный праздник. Вот имена, которые назвал ваш дворецкий. В доме вместе с вами и мистером Парадайном ночевали: мистер Рэй, миссис Рэй и мистер Пирсон. Мистер и миссис Амброз, мисс Амброз, мисс Пеннингтон, мистер Марк Парадайн и мистер Ричард Парадайн ужинали у вас. Это правда?

— Да.

— Во сколько был ужин?

— Мы всегда ужинаем в восемь, но вчера на несколько минут задержались. Мистер Рэй приехал по каким-то делам, мы его не ждали, и это вызвало заминку.

— Понятно. Вы помните, во сколько встали из-за стола?

— Кажется, около девяти… не скажу в точности.

— То есть вечер закончился довольно рано?

— Миссис Амброз волновалась из-за маленькой дочери. Они уехали примерно в половине десятого.

— А мистер Марк Парадайн и мистер Ричард Парадайн?

— Вскоре вслед за ними.

— Мистер Джеймс Парадайн присоединился к вам в гостиной после ужина?

— Нет.

— В этом нет ничего необычного?

Мисс Парадайн помедлила, прежде чем ответить:

— Я не вполне вас понимаю.

Инспектор пристально взглянул на нее.

— В доме собрались члены семьи по случаю Нового года. Но мистер Парадайн даже не заглянул в гостиную. Прямо из столовой он отправился в свой кабинет. Вам не кажется это странным?

Она сказала:

— Боюсь, он был слегка не в себе.

— То есть болен?

— Нет, не болен… я не это имела в виду. Просто слегка рассеян. Когда брат не зашел в гостиную, я решила, что он хочет посидеть в тишине. Весь день он занимался делами. Мистер Рэй сидел у него вплоть до ужина. А мой брат был уже немолод…

Инспектор подумал, что она дала подробное объяснение. Он спросил:

— Вы видели брата после того, как покинули столовую?

Мисс Парадайн ответила:

— Нет. — Она вновь поднесла к губам платок.

— А когда вечеринка закончилась?

— Тоже нет.

— Он не выходил из кабинета, когда мистер и миссис Амброз и остальные собрались уезжать?

— Нет.

— Они заходили в кабинет попрощаться?

— Нет.

Инспектор пожал плечами:

— Это кажется не совсем понятным, мисс Парадайн.

На лице Грейс отразилась обида, и только, но костяшки пальцев, которыми она сжимала платок, побелели.

— Ну… не знаю. Наверное, мы все решили, что Джеймс не хотел, чтобы его беспокоили. Мы ведь собрались в семейном кругу, без особых церемоний.

— То есть никто из вас больше не видел мистера Парадайна?

— По крайней мере мне об этом ничего не известно. Хотя, наверное, мистер Рэй видел.

— Ах, мистер Рэй видел? Да, он упоминал, что зашел пожелать мистеру Парадайну спокойной ночи. Кто-нибудь еще последовал его примеру?

— Честное слово, не знаю.

— Мистер и миссис Амброз? Мисс Амброз? Господа Марк или Ричард?

— Нет.

— А вы сами?

— Я решила, что он хочет побыть один.

— Миссис Рэй?

— Нет-нет. Она поднялась наверх раньше меня.

Инспектор подался вперед.

— Мисс Парадайн, поймите — ситуация весьма необычная. Я обязан спросить, не закончилась ли вечеринка так рано по какой-то особой причине и не заходил ли к мистеру Парадайну кто-либо еще, кроме мистера Рэя? Я обязан сказать, что, с моей точки зрения, все наводит на мысль о семейной ссоре.

— Никакой ссоры не было.

— Никаких разногласий? Никаких неприятных высказываний? Ничего, что могло бы заставить мистера Парадайна удалиться в кабинет, а гостей — разъехаться в половине десятого, не простившись с хозяином?

Мисс Парадайн, выпрямившись, холодно произнесла:

— Гости разъехались, потому что миссис Амброз забеспокоилась о дочери.

— Девочка серьезно больна?

— Нет-нет, но миссис Амброз склонна беспокоиться по пустякам.

— Мисс Парадайн, должны же вы понимать, что это не повод для прекращения вечеринки. И в любом случае почему никто не простился с мистером Парадайном? Вы действительно намерены утверждать, что ничего такого не случилось? Ничего неприятного?

Грейс посмотрела инспектору в глаза и ответила:

— Ничего.

Глава 16

Родственники собрались в комнате напротив — в гостиной Филиды. Их пригнало сюда желание держаться вместе, чтобы не оказаться разделенными, — примитивный стадный инстинкт. На сей раз никто не садился. Марк, опираясь на каминную полку и повернувшись к остальным боком, смотрел в огонь. Дики по-прежнему крутил бечевку. В комнате стояла жуткая тишина, которую никто не нарушал, потому что не хотел первым выражать общую мысль. Даже Альберт утратил дар речи — вероятно, в первый и последний раз в жизни, — и этого оказалось достаточно, чтобы остальные тоже молчали. Последним зайдя в комнату, он стоял, словно позируя для фотографии в семейный альбом, — напряженная поза, застывший взгляд