Переворот - Валентин Егоров

Полковник Филипп сделал паузу, поднялся из-за стола, подошел к барной стойке и заказал себе бокал коньяку. В этот момент он развернулся ко мне лицом и вопросительно поднял брови, но я отрицательно покачал головой, пить мне совершенно не хотелось. Филиппу задержался у стойки, он явно не спешил возвращаться за стол и продолжать разговор, который был ему неприятен. Когда Филипп все-таки вернулся за стол, то я уже доедал свой стейк. По глазам Филиппа я понял, что другу не понравилось это мое внешнее спокойствие. Он присел за стол, одним глотком покончил с коньяком и вернулся к продолжению рассказа.

– Я попросил жену генерального прокурора успокоиться и начать свой рассказ сначала. Женщина послушалась моего совета, перестала всхлипывать и вернулась к началу рассказа. Повторив его практически слово в слово, она негромко прошептала в трубку, что убийца мужа все еще находится в кабинете мужа и роется в его бумагах. Мне ничего не оставалось делать, как перезвонить в полицию и попросить их направить полицейский наряд в прокуратуру для ареста подозреваемого. Вскоре мне доложили, что подозреваемый кирианин арестован, и сейчас находится в камере полицейского участка. Я запретил полицейским допрашивать арестанта, направил в полицию своих людей, чтобы его перевезли в имперскую службу безопасности. – Здесь Филипп сделал новую паузу, но уже не поднимался на ноги, а продолжал сидеть за столом и задумчиво вертеть в руках двузубую мельхиоровую вилку. Затем он поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза, словно хотел в них найти объяснение всех своих беспокойств и сомнений и продолжил говорить.

– На первом же допросе обвиняемый или подозреваемый, как вам будет угодно называть этого кирианца, принц Барк, потребовал встречи с генералом Валдисом. Он назвал себя, свое воинское звание и свой идентификационный армейский номер. Мы проверили информацию, – она была абсолютно точной и правильной. Я приказал прекратить допрос, изолировал подозреваемого и офицеров, которые его допрашивали. Но в заключение всего сказанного хотел бы добавить, что мои офицеры умные кирианцы, они много лет проработали в системе внутренней безопасности и научились сопоставлять очевидные факты. Одним словом, они разобрались в подоплеке убийства генерального прокурора и установили, по чьему приказу действовал этот молодой человек, убийца. А что касается допрашивавших убийцу офицеров безопасности, то они мне достались от предыдущего руководителя, и я не знаю, насколько им можно доверять. Вы понимаете, принц, что я имею в виду, одно их слово и такая шумиха начнется в прессе и на галовидении Империи, что не позавидуешь. В тоже время я не смогу отдать приказа о закрытии этого дела, да, и главное, я никогда не соглашусь принимать в отношении своих людей каких-либо кардинальных мер, чтобы прекратить дело или убрать лишние языки. Принц, если вы думаете, что я не правильно трактую этот случай и веду себя не совсем так, как вы этого ожидаете, то готов в любую минуту подать в отставку. – Филипп замолчал и выжидательно посмотрел на меня.

В чем-то Филипп и офицеры его службы были правы относительно смерти генерального прокурора, когда говорили о ее связи с только что прекращенным делом о покушении. С вечера вчерашнего в столице только и говорили о том, что генеральный прокурор Яков своим волевым решением прекратил расследование дела о покушение на члена императорской семьи. Поэтому, когда появилась новость о внезапной смерти самого генерального прокурора, то, естественно, многие кирианцы не поверили в официальную информацию о его смерть от инфаркта. Генеральный прокурор был хорошо известен тем, что постоянно занимался и заботился о своем здоровье, посещал спортивные клубы, благодаря чему выглядел гораздо моложе своих лет.

В этот момент у входа в ресторан началась странная возня. Группа мужчин маленького роста хотела пройти вовнутрь, но их не пропускал швейцар и пара неизвестно откуда появившихся мужиков. Я собственными глазами видел, как самый маленький в группе низкоросликов мужичок, высоко подпрыгнул, словно у него в ногах были пружины, и своим маленьким кулачком вмазал по носу швейцару, а гномы вслед за ним тоже начали махать своими кулачищами. Трое мужчин у входа не смогли бы долго противостоять гномам, а то, что это были именно гномы моей охраны, можно было бы легко догадаться. Но в это время на помощь защитникам подошли еще несколько рослых амбалов. И пошла кулачная потеха, которая вскоре распространилась и на зал, в котором я и Филипп ужинали. Не смотря на подавленное настроение и важность разговора, Филипп тоже обратил внимание на эту потасовку с азартом начал наблюдать за ее развитием. Он достал из кармана маленький радиопереговорник и бросил в него несколько слов, но никакого ответа не последовало. Потасовка продолжалась своим чередом. Я с интересом наблюдал за тем, как Филипп пытался заставить работать внезапно вышедшее из строя переговорное устройство, и за тем, как дрались офицеры гномы и имперской службы безопасности.

Мой главный охранитель полковник Герцег взобрался на один из столиков, с которого увлеченно и азартно бил по лицу официанта, ставшего грудью на защиту нашего столика. Гномы постепенно брали вверх, они дрались профессиональными тройками, один, самый драчливый и сильный гном, шел напролом впереди, а двое других прикрывали его спину. Применение подобной тактики действия штурмовых групп позволило гномам шаг за шагом завоевывать один квадратный метр площади ресторана за другим. А амбалы действовали разрозненно, они были слишком здоровыми и накаченными парнями с большими кулаками, чтобы думать тактической стороне организации драки. До этих ребят не сразу дошло, что их умный и хитрый противник применил и победил десятки раз проверенной тактикой, а когда они сообразили и это поняли, то было уже поздно что-либо менять. В конце концов, эти развлечения охранников мне надоели, я вскочил на ноги и сержантским голосом проревел на весь зал:

– Всем стоять смирно!

Герцега, Филиппа, швейцара, официанта, гномов и всех людей, находившихся в зале, стальной пружиной подбросило на ноги и все они тут же замерли по стойке смирно. Я зло посмотрел на полковника Герцега, демонстративно покрутил пальцем у виска головы, головой кивнул Филиппу, приглашая его следовать за собой, и не давая общей команды «вольно», направился к выходу из ресторана.

Что ни говори, но день удался, да и вечер был неплох, ужин прошел отлично, несмотря на все старания полковника Герцега подсластить его кулачной потасовкой с офицерами имперской службу безопасности Филиппа. У выхода я попридержал шаг, дождался Филиппа и спросил его:

– А если я направлю к тебе полковника Герцега, – и кивнул головой в сторону плетущегося за нами, словно побитая собака, начальника своей охраны, – сможешь ли передать ему материалы по делу генерального прокурора? Мне потребуются материалы, кто в этот день звонил супруге генерального прокурора, кто ее посещал, и кто ей посоветовал звонить тебе и рассказывать о том, как, якобы, погиб ее муж? Мне хотелось бы переговорить с твоими офицерами, которые вели допрос подозреваемого офицера полковника Валдиса, которого ты назвал убийцей, то можешь его, извинившись, отпустить. Никакой он не убийца генерального прокурора и никакого шприца при нем и быть не могло. Я думаю, Филипп, что твои люди уже его обыскали и никаких шприцев не нашли. Поверь мне, Яков, генеральный прокурор Кирианской Империи умер, разумеется, не от инфаркта, и совершенно не таким образом, как рассказывала его супруга. Извинись и верни это дело в имперскую полицию, пусть у них болит голова, когда будут иметь дело с истеричной супругой генерального прокурора. А тебе большое спасибо, Филипп… спасибо за то, что ты вначале переговорил со мной, а не пустил дело на самотек. Я прекрасно знаю, что это тебе стоило – отложить дела и приехать ко мне. Мне приятно знать, что у меня есть друг… настоящий друг, которому я могу всецело доверять. – И я пожал руку своему другу, после чего Филипп, обрадованный таким решением сложного, по его мнению, вопроса, уселся в поджидавший его флайер и отправился на службу.

А я продолжил свой путь в императорский дворец, размышляя над тем, что же делать с этим маленьким гномом, который мне нравился, но уж очень он был задиристым и драчливым гномом. Но при одной только мысли о том, что на старом месте он встретится с сыном Артуром и они, найдя общий язык, начнут вытворять безобразия, охладила мое рвение, я решил никуда этого гнома не отправлять.

А гном полковник, видимо, обладал внутренним чутьем, как только я принял окончательное решение, он воспрял духом и грустно прогудел в свою жиденькую бороденку.

– Нечего им была нас недоросликами обзывать, вот за это и получили по носам?!

Глава 5

Неделю спустя средства массовой информации Кирианской Империи обратили внимание на события, развернувшиеся внутри и за стенами столичного императорского дворца. Вначале на страницах газет и журналов появились первые статьи, репортажи и заметки о тяжелых пехотинцах, которых даже переодетые в форму гвардейцев, ни с кем нельзя было перепутать. Затем журналисты начали обыгрывать свои же материалы, задавая в них себе и читателям риторические вопросы, зачем Император Иоанн передислоцировал в столицу тяжелую пехоту, чем именно она будет заниматься в городе? Журналисты сами же отвечали на эти свои вопросы, цитируя в материалах известных, но никогда не воевавших генералов. Те же рассказывали о том, что, если панцирная пехота со своим тяжелым вооружением будет применена в Саане, то во время боевых действий будет разрушено множество городских зданий, нарушена целостность инфраструктуры городской жизни. А главное, в ходе военных действий погибнет неисчислимое множество мирных жителей столицы. Итак, всего боящегося столичные жители, читая материалы о наступающих бедах и несчастиях, начинали еще больше бояться и ненавидеть имперскую армию, ее простых солдат и офицеров. В них городские обыватели видели основную причину своего беспокойства и основных проблем, далеко стороной обходя императорский дворец, рассматривая его источником зла.